Борьба с ИГИЛ (запрещена в РФ — прим. ред.) сохраняет свое место на повестке дня. Она провоцирует разные события, нарушает балансы, отравляет отношения. Целью встречи антиигиловской коалиции, проведенной в США в начале недели, было обеспечение единого понимания и тесного сотрудничества. Обсуждался вклад, который могут внести страны-члены. Был длинный список вопросов, от обмена разведданными до военных инициатив, от единой стратегии до объединения усилий, от проблемы беженцев до конструирования политического порядка. Но хотя все участники согласны с необходимостью устранения ИГИЛ, мы не можем сказать, что они так же единодушны в вопросе о новых балансах, системе отношений, политическом порядке, которые в дальнейшем возникнут.
Проблема ИГИЛ не ограничивается только Сирией и Ираком. Но каждая из этих двух стран обладает военными, социальными, идеологическими особенностями, которые обеспечили функционирование этой организации, ее силу и популярность именно там. Более того, эти две страны находятся на перекрестке интересов большого числа игроков. В результате каждый шаг, предпринимаемый в отношении ИГИЛ, вызывает новые проблемы.
Новый план практически идентичен прежнему в плане географических приоритетов, союзов, военной стратегии и близорукости политических прогнозов на будущее. В период, когда операция в Мосуле приближалась к концу, премьер-министр Ирака был приглашен в Белый дом. В очередной раз обсуждалось будущее страны. Какие результаты дадут эти переговоры, как будут преодолены тревоги иракских арабов-суннитов, намерения и планы — все это мы, возможно, поймем в ближайшее время. А в Ракке операция продолжает решаться в пользу Рабочей партии Курдистана / Партии «Демократический союз» (РПК / PYD).
Трамп не только не пошел на изменения в своем старом списке «союзников», но еще и повысил статус некоторых из них. Хотя список стран, входящих в антиигиловскую коалицию, весьма длинный, список союзников на поле боя короче. При этом некоторые из них, несмотря на то, что не входят в список приглашенных, на поле боя находятся даже «в большем почете», чем государства. Как, например, РПК / PYD.
Тот факт, что США особо не считаются с будущим Сирии, и у них нет такой ясной и четкой цели, как идеологически победить ИГИЛ, вызывает интересные последствия. Очевидно, главная цель США — с минимальными затратами одержать верх над ИГИЛ в Ракке и, объявив победу, уйти.
Россия рассматривает события в Сирии в стратегическом масштабе. Она сосредоточена на том, чтобы новая Сирия имела такое устройство, которое позволит претворить в жизнь собственные интересы Москвы. Через эту призму она смотрит и на военную операцию, и на внутренние балансы Сирии, а в этой связи на роль таких игроков, как РПК / PYD.
Иными словами, в отличие от США Россия интерпретирует события не в короткой, а в длинной перспективе, принимая во внимание исторический опыт. О преимуществах умелого управления нитью РПК в рамках курдского досье, возникшего в царской России, созревшего в советское время, а в дальнейшем несколько остававшегося в тени, Путин знает по историческому опыту. Неизвестно то, как далеко США заведут этот торг.
