В этом был один из главных пробелов французской президентской кампании. Хотя в дебатах и выступлениях подробно затрагивались вопросы Европы, России и Сирии, Азиатско-Тихоокеанский регион практически не упоминался. Как бы то ни было, это не отменяет его ключевой роли и значимости Китая, который может сменить США в качестве первой мировой державы с 2030 года.
Его центральное положение касается не только экономики, но и геополитики: новый всплеск напряженности вокруг Северной Кореи и ядерные амбиции Пхеньяна говорят о том, что новый серьезный конфликт Пекина и Вашингтона нельзя исключать.
Открытые возможности и динамизм с одной стороны, опасность войны с другой — собраны все ингредиенты, чтобы привлечь внимание мира. Но, как ни странно, Франция, один из пяти постоянных членов Совбеза, по всей видимости, забыла, что у нее имеются там территории и интересы (в частности в Новой Каледонии)…
Понимание Первой мировой
Подобное отсутствие интереса в Азии странно, так как значимость региона растет, о чем свидетельствует последняя работа журналиста The Financial Times Гидеона Рахмана (Gideon Rachman, «Наступление Востока: подъем Азии и упадок Америки, от Обамы до Трампа и дальше» — Easternization: Asia's Rise and America's Decline, From Obama to Trump and Beyond): «В XXI веке соперничество стран Азиатско-Тихоокеанского региона будет формировать облик мировой политики точно так же, как борьба европейских наций определяла мировую обстановку в течение пяти веков с 1500 года».
Историк и профессор Парижского института политических исследований Пьер Гроссе (Pierre Grosser) мог бы поспорить со второй частью этого утверждения, однако в его книге просматривается то же убеждение: история мира творится в Азии. Причем происходит это уже довольно давно, с 1905 года, утверждает он в книге «История мира творится в Азии. Другой взгляд на ХХ век», подчеркивая этот «неизвестный аспект истории международных отношений».
Русско-японская война предопределила облик конфликта 1914 года. По словам Гроссе, она подтвердила значимость «наступательных и быстрых» операций. «Мир удивлялся пехоте шедшей на штурм заграждений, хотя победу Японии определила не она, а взятие высоты и применение тяжелой артиллерии». Французы боялись, что немцы поступят точно так же, и были поражены «духом» японских солдат. Британцы задумались, не сделала ли их современная жизнь слишком мягкими. Болгары же отказались от российской модели подготовки и были увлечены штыком, «символом «японской» энергии и яростного самопожертвования».
Рax asiatica
Сложно понять без Азии и Вторую мировую войну («Война началась в Азии», — писал еще в 2015 году Юг Тертре в великолепном коллективном труде «1937-1947: война-мир»), холодную войну и ее окончание. 1989 год стал вехой в этом процессе: на него пришлось не только ноябрьское падение берлинской стены, но и пятью месяцами ранее кровавое подавление китайским коммунистическим режимом демократического движения на площади Тяньаньмэнь.
Встреча отца перестройки и гласности Михаила Горбачева и творца китайских реформ Дэна Сяопина (она была призвана положить конец ссоре двух некогда «братских» стран) состоялась в Пекине за месяц до вмешательства армии в центре китайской столицы в июне 1989 года. Как бы то ни было, однозначных результатов она не дала. Китайские студенты видели в «Горби» пример: «Горбачеву 58 лет, Дэну Сяопину — 85».
Для китайского лидера это стало унижением. И он решил, что идти на политические уступки не стоит. «Развал коммунистических режимов и Советского Союза должен был показать, что только китайская Компартия выбрала правильный путь», — подчеркивает автор. Глава СССР в свою очередь убедился, что «одних экономических реформ недостаточно, и что нужны политические». Правда — с одной стороны Амура, ошибка — с другой…
«Дальний Восток, континент войн и массового кровопролития на протяжение ХХ века, двинулся к pax asiaticа, который длится по сей день», — отмечает Пьер Гроссе. Его объемная книга (650 страниц) опирается на работы множества азиатских специалистов и предлагает иную точку зрения на международные отношения. «Сегодня нужно знать историю отношений Китая с Японией и Индией, территориальные споры в Азии и истоки корейского вопроса, чтобы понять Азию XXI века и предугадать наше будущее, которое зависит от происходящего на Дальнем Востоке». Хотя книга Пьера Гроссе посвящена ХХ веку, она может многое рассказать нам и о XXI.
