О снижении уровня доверия к власти, кризисе пропагандистской стратегии Кремля и слабости антипутинской оппозиции рассказывает Анна Лабушевска — сотрудница варшавского Центра восточных исследований и публицистка еженедельника Tygodnik Powszechny.

Niedziela: После масштабной демонстрации на московской Болотной площади в 2011 году и убийства известного оппозиционера Бориса Немцова российские антипутинские силы будто бы впали в спячку, затихли. В марте этого года они вновь начали просыпаться. Почему это произошло именно сейчас?

Анна Лабушевска (Anna Łabuszewska): Сейчас на улицы вышла не прежняя оппозиция, а молодое поколение — люди, которые родились после того, как Путин пришел к власти. Сейчас они пытаются заявить о своих ожиданиях, которые отличаются от того, что предлагают им власть и государство. Примечательно, что на демонстрации против коррупции во властных кругах, которые организовал Алексей Навальный, пришли в основном очень молодые люди, которые совершенно не ассоциировались с какой-либо оппозицией.

— То есть с социологической точки зрения это были совсем не те люди, что в 2011?

— Да. В 2011 на протестные акции выходили в первую очередь представители среднего класса, люди, которые устали от жизни при анахроничном режиме. К ним присоединялись знаменитости, они хотели, чтобы их там увидели, ведь это было шоу.

— Которое ничего не дало, поскольку антипутинская оппозиция всегда была слабой?

— Это так. В массовых протестах не зародилось никаких лидеров. Власть тоже приложила к этому руку: самых активных демонстрантов выхватывали из толпы, их осудили и дали им большие сроки. Многих преследуют до сих пор.

— Можно сказать, что каким-то образом все-таки остался Алексей Навальный…

— Навальный принимал участие в демонстрациях 2011 года, даже выступал на них, но не был тогда фигурой первого плана. В 2017 он превратился в человека, который пробудил общественное недовольство, кроме того, ему удалось добиться необычайного эффекта — вывести на демонстрацию 26 марта совершенно новых людей, которые не относились к прежней оппозиции в широком смысле этого слова.

— Каким образом?

— Непосредственной причиной, по которой люди вышли на улицу, стал материал о коррупции премьера Дмитрия Медведева, который Навальный опубликовал в интернете. Его ролик в YouTube набрал 14 миллионов просмотров! Беспрецедентная история.

— Поэтому молодое поколение решило выразить свой протест за пределами интернета?

— Несомненно. Что-то у власти вышло из-под контроля… До сих пор считалось, что всем управляет тот, кто контролирует телевидение, а сейчас оказалось, что этого мало, хотя телевидение остается в России основным и самым действенным средством «массового поражения». Однако Кремль упустил из вида то, что молодежь черпает свои знания о мире не из телевидения, а в первую очередь из интернета.

— Просчет, который Кремлю придется срочно исправлять?

— Да. Я думаю, российская власть задается сейчас вопросом, как без политических рисков взять интернет под контроль. У нее есть необходимые для этого инструменты, гибкие законы и опробованные образцы, например, китайская модель. Но достаточно ли будет обуздать интернет? Позволит ли это правящей команде в очередной раз вернуть себе влияние?

— Общество может не выдержать дальнейшего усиления контроля?

— Сложно сказать. Идея «контроля» остается фундаментом, основой основ власти. Умелое провоцирование или пресечение тех или иных общественных настроений — это суть функционирования путинского режима. Свою роль до сих пор также играет слово «страх». В ход идет прямое запугивание: аресты, преследования, высокие штрафы. Недавно Следственный комитет и ФСБ заставили «Фонд борьбы с коррупцией» Навального пострадать за провоцирование протестных акций: в его здании устроили обыски, изъяли компьютеры.

— Страх в обществе пробудить не так сложно, ведь теракты в России происходят чаще, чем демонстрации оппозиции.

— До сих пор власти удавалось обернуть все теракты (а при Путине их было на самом деле много) в свою пользу.

— Ходят разговоры, что она, возможно, даже сама их провоцировала…

— Этого мы наверняка сказать не можем, но власти всегда удавалось создать себе образ защитницы народа.

— На этот раз такой «социотехнический» прием не сработает?

— Здесь уже действительно есть над чем поразмыслить. Раньше Кремлю удавалось без труда продвигать идею, что власть выступает гарантом безопасности. Посмотрим, сработает ли это сейчас. После теракта в петербургском метро реакции общества несколько изменились. Раньше верх брали эмоции, а россияне верили в обещания своего руководства и были готовы отказаться от части свобод ради безопасности. Сейчас ощущается некий скептицизм, а тревога, судя по всему, нарастает.

— Российское общество постепенно просыпается от сна, в который его погрузила власть?

— Возможно… Очень красноречивыми были комментарии, появившиеся в социальных сетях. В них одновременно звучала тема мартовских выступлений против коррупции и теракта в метро. «После демонстрации 26 марта ловили подростков, школьников и студентов, а террористов упустили». Люди задавались вопросом: «Что дает нам эта власть?» Появились претензии по поводу операции России в Сирии, ведь Путин доказывал, что она поможет остановить потенциальных террористов, которые «собираются взрывать метро». Россияне увидели, что президент преследует иные цели и лишь прикрывается заботой о согражданах. Все это, конечно, только разговоры, однако, мы видим, что пропагандистская стратегия властей переживает кризис, а уровень доверия общества к ним снижается.

— Это значит, что Кремлю придется предпринять новое пропагандистское наступление, ведь до президентских выборов остался всего год? Каких шагов можно ожидать со стороны оппозиции?

— Оппозиции, которая могла бы составить на выборах конкуренцию Путину или кому-то другому, которого выдвинет власть, просто нет. Настолько сильным кандидатом оппозиция не располагает. Есть Алексей Навальный, но это персонаж несколько другого рода.

— Кто такой Алексей Навальный?

— Это очень интересная фигура. Оппозиционную деятельность Навальный начал несколько лет назад как блогер, специфическим образом использовав свое юридическое образование. Он внимательно изучал законы, регулирующие деятельность крупных компаний, а потом, становясь их акционером, получал доступ к документам, тщательно анализировал их и демонстрировал, как разворовываются и неэффективно используются средства, которые поступают в эти компании из бюджета. Ему удалось пробиться в официальную политику: в 2013 году при помощи поддержки группы своих сторонников он принял участие в выборах мэра Москвы и получил довольно хороший результат. Настолько хороший, что власти немного испугались. Их беспокойство вызвала даже не столько фигура Навального, сколько легкость, с которой за такой короткий срок ему удалось заручиться общественной поддержкой. Сейчас он думает об участии в президентских выборах.

— Российский политолог Станислав Белковский называет таких людей, как независимый политический активист Навальный, полуевропейцами. Что это значит?

— Можно ли сказать, что он остался российским националистом?

— Я думаю, да, поскольку на это указывают многие его слова и дела. В качестве примера можно привести хотя бы его необычное для оппозиционера отношение к аннексии Крыма. Большой резонанс получила его неоднозначная фраза: «Крым — это бутерброд с колбасой что ли, чтобы его туда-сюда возвращать?» Навальный держится в стороне от этой темы.

— Какое оружие против власти у него сейчас есть?

— Это «Фонд борьбы с коррупцией». Благодаря группе сторонников Навальный занимается чем-то вроде журналистских расследований, которых нет в российских СМИ. Он проникает в запретные сферы и собирает компрометирующие материалы о разного рода финансовых махинациях представителей власти, высокопоставленных чиновников, членов их семей. Это на самом деле очень качественные расследования.

— В которых не называются источники полученной информации.

— Можно предположить, что Навальный пользуется явлением, которое наверняка существует во властных кругах, то есть разделением на кланы и соперничеством между ними, благодаря этому он приобретает информаторов в нужных местах. Я не думаю, что настолько сенсационные детали, которые появляются в его расследованиях, можно было обнаружить, анализируя лишь открытые источники.

— Значит, он может шантажировать многих влиятельных представителей власти?

— Шантаж — это просто запугивание, а Навальный публикует свою информацию. Недавно он показал, как Дмитрий Медведев тратит коррупционную ренту на конкретные предметы роскоши. Оппозиционер объясняет, как работает эта схема, как используются благотворительные организации, которые связаны с благотворительностью только названием, а на самом деле выступают «прачечными», где отмываются коррупционные деньги. Интернет-комментаторы полагают, что Медведев приумножал богатства с позволения Путина. Это была благодарность за то, что он спокойно просидел четыре года на президентском кресле, сохраняя его для Владимира Владимировича.

— Значит, «герои» Навального не боятся оппозиционера?

— Я бы не была в этом так уверена. Сам Медведев старался принизить значение расследования, говоря, что это домыслы и какие-то бумажки, но не выступил с опровержением сообщений Навального… Российским опросам общественного доверять, конечно, сложно, однако, в марте по сравнению с февралем уровень поддержки Медведева снизился на 10%. Это заставляет задуматься.

— И показывает, что общество на самом деле проснулось и может реально угрожать власти?

— Я не уверена, что это пробуждение несет угрозу. Оно происходит, но не окажется ли этот процесс временным явлением, сказать сложно. Судя по всему, люди, которые раньше сторонились политики и занимались своими делами, начали понимать, что не все в порядке…

— Столкнувшись с тем, что они нищают, тогда как их руководители владеют огромными богатствами?

— Простые россияне, жить которым становится все сложнее, начинают лучше понимать тех, кто вышел в марте на улицы выразить свой протест против коррупции во властных верхах. Однако пока сложно оценить, сколько людей разочаровалось во власти, и усилятся ли такие настроения до такой степени, чтобы представлять угрозу для руководства страны.

— Всегда существуют опасения, что Владимир Путин, стремясь сохранить президентский пост, решит успокоить растущее недовольство при помощи «закручивания гаек».

— Внутренняя ситуация в России быстро меняется, сложно сказать, какой сценарий напишет власть. Прежняя схема тотального контроля, которая была призвана обеспечить Путину беспроблемное переизбрание, трещит по швам. Вполне возможно, что власть пойдет на более радикальные действия и жесткие репрессии. Одновременно возможно, что внутри правящей элиты произойдет раскол, ведь она, судя по всему, не монолитна. Как обычно ясно одно: путинская Россия — это большая загадка не только для мира, но и для себя самой.