Когда в отношении Белого дома публикуется информационный материал негативного содержания, и если эта информация в основном соответствует действительности, перед чиновниками встает серьезная проблема. Обычно используется PR-ход, суть которого заключается в том, чтобы отрицать то, чего в сюжете нет, или делать громкие заявления, игнорируя конкретные детали.

Именно это и делает администрация Трампа, комментируя некоторые ключевые факты, изложенные в статье, опубликованной 15 мая в газете The Washington Post:

• Президент Трамп во время встречи в Белом доме раскрыл министру иностранных дел и послу России секретную информацию.

• Раскрытие Трампом информации поставило под угрозу агента, являющегося важнейшим источником информации об «Исламском государстве» (организация, запрещенная в РФ — прим. ред.).

• Трамп, выйдя «за рамки протокола», сообщил подробности о террористической угрозе со стороны ИГ, связанной с использованием на борту самолетов ноутбуков, и назвал населенный пункт на территории «Исламского государства», где партнер американских спецслужб обнаружил угрозу.

• Информация, разглашенная президентом, была предоставлена партнером США в рамках договоренности об обмене разведданными, которая считается настолько секретной, что детали держались в тайне от союзников и даже в правительстве США были доступны только ограниченному числу лиц. Партнер не давал Соединенным Штатам разрешения передавать конфиденциальные материалы России.

• После встречи Трампа высокопоставленные чиновники Белого дома приняли меры для смягчения ситуации с утечкой данных, позвонив в ЦРУ и в Агентство национальной безопасности.

• По настоянию американских официальных лиц, которые предупредили, что сообщение подробностей поставит под угрозу важные разведывательные источники и средства, руководство The Washington Post сохранило в тайне большинство подробностей этой истории, в том числе и название города.

Чтобы помочь читателям, авторы рубрики The Fact Checker прокомментировали заявления, сделанные в ответ на статью в The Washington Post советником по национальной безопасности Гербертом Макмастером (H.R. McMaster) в понедельник вечером и во вторник утром.

Понедельник, вечер

«Как сообщается, информация в статье, которая появилась сегодня, является ложной».

Ключевая фраза здесь — «как сообщается». Этой фразой Макмастер теоретически может оспорить любой факт, каким бы незначительным он ни был, назвав его ложным. Примечательно, что он не сказал, что статья является ложной.

«Президент и министр иностранных дел рассмотрели ряд общих угроз, стоящих перед нашими странами, в том числе угрозы для гражданской авиации».

Это является подтверждением того, что имело место обсуждение темы ноутбуков.

«Ни при каких обстоятельствах тема разведывательных источников и методов получения развединформации не обсуждалась. И ни о каких военных операциях, которые бы не были уже известны широкой публике, президент не рассказывал».

О том, что обсуждалась тема разведывательных источников или методов, или о том, что Трамп обсуждал негласные военные операции, в статье, опубликованной в The Washington Post, не говорится. Так что эти слова являются классическим примером ухода от основных данных, изложенных в статье — своего рода PR-версией карточной игры в «три карты».

«То, что я говорю, на самом деле является предположением, что статья содержит лживую информацию о том, что президент так или иначе вел беседу, которая была недопустимой или которая стала причиной какого-то сбоя в обеспечении национальной безопасности».

Теперь Макмастер говорит о «предположении», что статья содержит ложную информацию. Другими словами, дело не в том, что в статье написана «неправда», а в том, что она представила президента «в черном свете».

«Чего мы не делаем — так это не обсуждаем, что является и что не является секретным».

Макмастер уходит от ответа на вопрос о том, раскрыл ли Трамп сверхсекретную информацию русским. А это является подтверждением того, что эта деталь в статье соответствует действительности.

«Я не собираюсь подтверждать это, поскольку это — информация, которая могла бы поставить под угрозу нашу безопасность».

Журналист спросил, сообщал ли Трамп русским конфиденциальную информацию, полученную от партнера. И вновь Макмастер не отрицает достоверность этого факта. Так что это служит очередным подтверждением того, что ключевая деталь этой статьи не противоречит действительности.

«В рамках этой дискуссии то, что президент обсуждал с министром иностранных дел, вполне отвечало теме беседы и соответствует заведенному порядку обмена информацией между президентом и лидерами, с которыми он общается».

Это субъективное мнение, но кто же из Белого дома скажет, что президент сделал что-то неподобающее? В статье, опубликованной в The Washington Post, говорится лишь о некоторых возможных последствиях того, что Трамп раскрыл информацию, но не делается выводов о том, имел ли Трамп право так поступать.

«Я бы сказал, что, это, возможно, связано с излишней предосторожностью, но я не уверен. Я не говорил с мистером Боссертом о том, почему он решил позвонить».

Макмастер подтверждает еще один ключевой факт, опубликованный в статье — то, что помощник президента по вопросам внутренней безопасности и борьбы с терроризмом Томас Боссерт (Thomas Bossert) звонил директорам ЦРУ и АНБ, чтобы сообщить, что президент предоставил информацию России. (The Washington Post написала и о том, что «один из подчиненных Боссерта также потребовал удалить „неудобный" фрагмент дискуссии с участием Трампа из краткой записи беседы»). И немного странно, что Макмастер не обсуждал этого с одним из его главных подчиненных, так что мы сомневаемся в правдивости этого высказывания.

«Я находился в том кабинете, там был госсекретарь, и, как вам известно, там присутствовала и заместитель советника по национальной безопасности Дина Пауэлл (Dina Powell). И никому из нас не показалось, что этот разговор был недопустимым».

И вновь он возвращается к тому, что Белый дом пытается выразить несогласие с тем, что Трамп сделал что-то предосудительное. Кто из помощников в Белом доме публично признает, что это решение президента было неправильным? Назвав имена трех чиновников, Макмастер пытается прибавить веса своему заявлению, но опять же это субъективное мнение, в котором ключевые факты, изложенные в статье, сомнению не подвергаются.

«Он принял решение применительно к ситуации во время беседы, что было вполне уместно».

Макмастер подтверждает еще одну деталь, изложенную в статье — то, что это было сиюминутным решением президента, не входившим в план встречи.

«Здесь не было ничего такого, чего вы не знали бы из открытых источников, и что было бы причиной беспокойства. И речь шла лишь об операциях, которые уже проводятся, и о которых широкой публике уже известно не один месяц».

На вопрос о том, сообщил ли Трамп название того населенного пункта, в котором была получена разведывательная информация, Макмастер вновь не стал отрицать этого конкретного факта, изложенного в статье. Вместо этого, он говорит, что название города знакомо всем, кто читал об «Исламском государстве». Весьма интересный трюк, поскольку, как говорится в статье, чиновники из Белого дома специально попросили руководство The Washington Post не указывать название города.

«Я хотел бы объяснить всем, что в ходе этой беседы никаких источников или методов получения разведданных президент никоим образом не раскрывал».

Макмастер на самом деле не знает о возможных последствиях того, что Трамп выдал информацию. В статье, опубликованной в The Washington Post, отмечается обеспокоенность ряда американских чиновников, (знакомых с этой разведывательной информацией и с тем, как она была получена) — в том числе и обеспокоенность в связи с тем, что Россия могла бы воспользоваться этими сведениями для выявления помощника США или используемых средств и методов получения информации. Особенно если среди этих данных была и информация о действиях России в Сирии.

«Видите ли, президент даже не знал, откуда исходит эта информация. Его не проинформировали ни об источнике этой информации, ни о методах ее получения».

Мы видим попытку отвлечь внимание от главного. Президенту не обязательно знать источники разведданных, если он об этом специально не спрашивает. Но разведывательная информация имеет гриф, указывающий на уровень ее секретности и на то, можно ли ее предоставлять другим странам. Поэтому можно предположить, что Трамп знал об этом еще до того, как раскрыл ее русским.

Выводы

В ходе двух выступлений в СМИ Макмастер фактически подтвердил, что:

1. Президент обсуждал с российским министром иностранных дел сверхсекретную информацию, касающуюся угроз, связанных с использованием ноутбуков на борту самолетов.

2. Разведданные поступили с территории третьей страны.

3. Трамп указал название города, в котором был получена разведывательная информация.

4. Трамп сделал это спонтанно — под влиянием минутного настроения.

5. Работающий в Белом доме помощник сообщил о раскрытии разведданных в ЦРУ и АНБ.

Таковы основные фактические данные, изложенные в статье, опубликованной в The Washington Post. Единственным вопросом, представляющим реальный интерес, являются то, оказали ли действия Трампа негативное влияние на используемые Соединенными Штатами методы сбора информации, и нанесли ли они ущерб взаимодействию спецслужб США и дружественных стран. Но это уже покажет история.