Эммануэль Макрон примет в понедельник своего российского коллегу Владимира Путина в Версальском дворце. Официально предлогом служит выставка, которая посвящена визиту Петра Великого во Францию в 1717 году, однако такое решение подчеркивает статус нового главы государства.

За пять лет на посту президента Франсуа Олланд лишь дважды пользовался роскошью Версаля для проведения дипломатических встреч, а Николя Саркози — только раз (то был знаменитый визит Муаммара Каддафи в Париж в 2007 году). Как бы то ни было, едва успевший обосноваться в Елисейском дворце Эммануэль Макрон уже принимает одного из самых влиятельных глав государств в бывшей резиденции «короля-солнца», наследии могущества Франции.

В понедельник президент России, чьи отношения с предвыборным штабом «Вперед!» были весьма напряженными, впервые окажется в Большом Трианоне. Вместе с Эммануэлем Макроном они откроют выставку «Эрмитажа», посвященную 300-летию первого визита Петра Великого во Францию. Далее, как отмечают в Кремле, должен состояться «обмен мнениями по актуальным международным и региональным вопросам, прежде всего по координации усилий в борьбе с терроризмом и урегулированию кризисов в Сирии и на Украине».

Но какой символизм скрывается за выбором Версаля в качестве места встречи? В чем связь между этим средоточием монархии и президентами Республики? Мы обсуждаем эти вопросы с режиссером Фредериком Биамонти (Frédéric Biamonti), который выпустил в 2015 году фильм «Версаль: короли, княгини и президенты».

Le Parisien: Приглашение Владимира Путина в Версаль — подарок с подвохом?

Фредерик Биамонти: Сложно сказать. Прием главы государства в этом дворце — палка о двух концах. С одной стороны, это большая честь, поскольку встреча приобретает исторический характер, проходит в месте, которое символизирует все самое ценное, что есть в государстве. С другой стороны, на гостя давит груз роскоши, французского величия. Для президентов Французской Республики Версаль становится способом получить монархический престиж.

— Решение выглядит тем более удивительным, что все происходит лишь спустя две недели после его вступления в должность…

— Когда во дворце в последний раз принимали кого-то из России?

— В 1992 году. Франсуа Миттеран тогда стремился наверстать дипломатическое отставание. Он хотел извиниться за предыдущий год, когда вел себя довольно бесцеремонным образом на встрече с Борисом Ельциным, который тогда был еще мэром Москвы. По политическим соображениям, Миттеран предпочитал ему президента Горбачева. Он воспользовался Версалем, чтобы исправить ошибку после того, как Ельцин стал президентом Российской Федерации.

— Прием глав государств в Версале был реабилитирован генералом де Голлем в 1961 году. Все ли президенты затем следовали этой традиции?

— Да. Шарль де Голль не любил Елисейский дворец и сравнивал его с дешевой гостиницей. Для этого он провел реставрацию Большого Трианона: одна его часть предназначалась для размещения президентов Франции, а другая — для их иностранных коллег. По его словам, это должно было придать личностный характер их отношениям. Помпиду нравилось ездить туда, как и его жене, которая надевала по такому случаю длинные платья. Валери Жискар д'Эстен пользовался им очень активно. В частности он принимал там иранского шаха в 1974 году и президента США Джимми Картера в 1978 году.

— Как бы то ни было, самым крупным мероприятием в Версале все еще остается саммит «большой семерки» при Франсуа Миттеране в 1982 году…

— Да, это было грандиозное событие. Важное решение для первого президента-социалиста V Республики. Коммунисты в правительстве… Он знал, что это не по душе Маргарет Тэтчер и Рональду Рейгану. Поэтому он решил возродить монархические традиции. Он пустил в ход редкостную королевскую обходительность. Как при Людовике XIV, он даже подготовил для них ночную прогулку в садах.

— В 1990-х годах президенты реже появлялись во дворце. Почему?

— По самым что ни на есть практическим соображениям. Каждый год дворец посещают порядка семи миллионов туристов. Мешать турам не так-то просто. То же самое касается и дорожного движения. Перекрыть дорогу для официальных кортежей весьма сложно. Иначе говоря, все это указывает на продуманность такого шага Эммануэля Макрона.