Национальное Собрание Франции заседает в тесном полукруге: красные плюшевые кресла ютятся посреди рядов со скамейками министров и столом главы парламента.

Выбранные представители правящей партии и оппозиции до сих пор делили амфитеатр поровну: справа — консерваторы, слева — социалисты. Так было с самого начала Пятой республики, только стулья несколько лет назад отремонтировали и заново обили.

И теперь это.

После второго тура парламентских выборов исторический политический поворот во Франции коснулся и размещения кресел. Явная победа партии президента Эммануэля Макрона (Emmanuel Macron) обеспечила депутатам правящей партии весь центр полукруга — сокрушительное демократическое главенство партии «Вперед, Республика» (REM).

По прогнозам, REM получила 341 из 577 мандатов — меньше, чем в опросах общественного мнения, но все же значительно больше, чем абсолютное большинство, которое достигается получением 289 мест.

Неудача для «Национального фронта»

Даже если посчитать Марин Ле Пен (Marine Le Pen) и ее семерых однопартийцев из «Национального фронта», а также более двух десятков левого лидера Жана-Люка Меланшона (Jean-Luc Mélenchon), то сборная оппозиция все равно не сможет эффективно противостоять правительству. В течение следующих пяти лет они будут на периферии.

Главные герои — партия REM. С такой поддержкой Макрон теперь сможет беспрепятственно провести все свои программные реформы. Его депутаты, треть из них — политические новички, верны ему, ведь в конце концов они обязаны своими мандатами молодому президенту.

И он готовится использовать абсолютное большинство с абсолютной властью. Несмотря на плохую явку (голосовал только каждый третий), Макрон считает, что его легитимность не ставится под сомнение. Он управляет страной, как и его предшественники Шарль де Голль (Charles de Gaulle) или Франсуа Миттеран (François Mitterrand), словно король: Добро пожаловать во Францию ​​Эммануэля I.

Должен ли президент, как и его предшественники, опасаться сопротивления со стороны своих собственных рядов? Николя Саркози (Nicolas Sarkozy) столкнулся с оппозицией части республиканцев из-за жесткого правого курса. При Франсуа Олланде (François Hollande) левые оппозиционеры — в том числе члены кабинета — протестовали против либеральной экономической политики социалистов.

Макрон не терпит отступников, президент держит свой кабинет в ежовых рукавицах. Также и в его партии, которую в ходе кампании называли зарождающимся низовым движением граждан, привлекательным стартапом, Макрон следит за избирательными округами, кандидатами и политическим курсом.

Прошли те времена, когда содержание совещаний появлялось в Интернете или в социальных медиа через несколько часов после окончания. Часто даже дословные цитаты из заседаний кабмина. Трудно представить, что Макрон — как когда-то Олланд — будет раскрывать свои самые сокровенные мысли перед избранными редакторами. «Я не собираюсь превращать журналистов в своих исповедников», — заявил Макрон во время избирательной кампании.

Контрол-фрик Макрон

Даже премьер Эдуар Филипп (Édouard Philippe) узнал о своем назначении на пост главы правительства лишь за несколько часов до публикации списка кабинета. Причина: президент не хочет подчиняться бешеному ритму новостных каналов и Twitter — вместо этого, он контролирует даже ритм президентских сообщений.

Имена своих министров Макрон называл в гробовой тишине. Елисейский дворец работает, как «закрытый двор», — пишет газета «Le Monde». Утечки беспощадно преследуются. Когда недавно в ежедневной газете «Le Parisien» были опубликованы планы предстоящей реформы трудового законодательства, Макрон отреагировал авторитарной твердостью.

Сначала ставшие известными детали просто отрицали, формулировки называли теоретическими соображениями. В то же время руководство министерства труда подало иск против редактора местной газеты. «Есть люди, которые нарушили закон», — сказали они в заявлении.

Макрон — контрол-фрик. Он не говорит о своих намерениях и сам устанавливает сроки реализации своих проектов, — сказал депутат, который познакомился с Макроном в начале избирательной кампании.

«Макрон не ограничивает свое видение будущего Франции пятилетним пребыванием в должности», — многозначительно добавил он.