Кокс-Базар — Именно эта река с ее быстрым течением обрекла на гибель жителей деревни Тула Толи (Tula Toli).

Река окружает деревню с трех сторон, и ее предательские воды позволили бирманским солдатам окружить людей на ее песчаных берегах. Некоторые жители деревни были убиты на месте. Другие утонули в реке, пытаясь спастись.

Захир Ахмед (Zahir Ahmed) в панике переплыл на другой берег реки, где он смог скрыться в густых джунглях, и оттуда он наблюдал за последними минутами жизни членов своей семьи.

«Все происходило у воды», — вспоминает он в ходе интервью, которое состоялось спустя неделю в лагере для беженцев в соседнем государстве Бангладеш. У него были красные глаза, а на его рубашке были следы от пота и грязи.

По словам Ахмеда, подростков и взрослых людей расстреливали из винтовок, тогда как малолетних и грудных детей, включая его младшую дочь шестимесячную Хасину (Hasina), просто бросали в воду.

Ахмед плакал, рассказывая о том, как на его глазах убивали его жену и детей, он методично называл всех по имени и считал их на пальцах своих рук, пока их хватало.

Более 160 тысяч человек из 1,1 миллиона представителей этнического меньшинства рохинья были вынуждены бежать из Мьянмы в Бангладеш, и все они говорят о том, что стали свидетелями этнической чистки.

В ходе интервью с представителями народа рохинья из деревни Тула Толи, количество которых превысило дюжину, они рассказали корреспонденту газеты Guardian о кровавой бойне, которую солдаты вооруженных сил Мьянмы устроили в этой деревне 30 августа и, как говорят, убили большое количество людей.

Те люди, которым удалось спастись, скрывались в холмистой местности к западу от деревни, а затем три дня добирались до границы с Бангладеш. Остальных людей, по словам оставшихся в живых жителей этой деревни, солдаты закопали в общей могиле.

Мьянма, где большинство населения составляют буддисты, закрыла доступ в этот район, и это означает, что газета Guardian не может представить независимое подтверждение рассказов жителей деревни Тула Толи.

Однако многие из этих интервью проводились по отдельности в течение двух дней, и жители этой деревни без всякого давления со стороны подтверждали показания друг друга.

Хотя история деревни Тула Толи ужасна, она не уникальна. Армейские части Мьянмы в качестве возмездия за устроенную 25 августа группой боевиков из народа рохинья партизанскую засаду провели масштабное контрнаступление по всему расположенному на севере страны штату Аракан.

Многим представителем народа рохинья к этому времени уже удалось бежать. Столкновения в городах с буддистами в штате Аракан в 2012 году вынудило 140 тысяч представителей народа рохинья покинуть свои дома. Тысячи из них погибли либо в море, либо в расположенных в джунглях лагерях с суровыми законами, где всем управляют банды, занимающиеся незаконной перевозкой людей через границу.

В докладе ООН, опубликованном в этом году, рассказывается о том, что произошло с теми людьми, которых не покинули свои дома. В докладе описываются массовые убийства, групповые изнасилования солдатами, и все эти действия, весьма вероятно, подпадают под категорию преступления против человечности.

Нынешняя волна насилия по своим масштабам превосходит все предыдущие, и, по мнению представителей правозащитных организаций, речь может идти о завершающей кампании, целью которой является уничтожение в Мьянме всех представителей народа рохинья. Полученные со спутников снимки свидетельствуют о том, что некоторые деревни были полностью сожжены.

Фермеры-бедняки из деревни Тула Толи, занимающиеся выращиванием для собственных нужд риса и перца чили, рассказали о том, что в их деревне не было никаких боевиков в момент организованного военными нападения.

Халед Хоссейн (Khaled Hossein), 29 лет, сельскохозяйственный рабочий

По словам Хоссейна, за три дня до кровавой бойни около 90 солдат приказали нескольким сотням жителей деревни собраться в том районе, которое местные называют «пески» из-за того, что земли там неплодородные.

«У их командира были две звезды на плечах. Он сказал нам: «Жители деревни распространяют слухи о том, что солдаты убивают людей в штате Аракан. Но все вы должны продолжать заниматься сельским хозяйством и ловить рыбу. Мы просим вас только об одном — если вы увидите солдат, то не убегайте. Если вы побежите, то мы будем стрелять».

«После этой речи солдаты стали обходить дом за домом. Вместе с солдатами были местные буддисты из штата Аракан, и они забирали все ценное, что могли найти, — золото, наличные деньги, одежду, картофель и рис. Они разрушили дома трех или четырех человек, потому что они якобы занимались распространением слухов. Они искали боевиков. Буддисты рассказали им о боевиках, но солдаты никого там не нашли».

За день до нападения жители из деревни Дуал Толи, расположенной на другом берегу реки, переплыли сюда для того, чтобы спастись от солдат. По мнению Петам Али (Petam Ali), приютившего в своем семейном доме некоторых беженцев, более 10 человек утонули. С другого берега реки они видели, как горит их деревня.

На следующий день в 3:30 Али услышал выстрелы, однако он не смог точно установить направление.

«Я живу в северной части деревни, а солдаты переправились через реку где-то дальше на севере и спускались вниз по течению. Я оставил свою семью и побежал в джунгли для того, чтобы наблюдать за солдатами. Мы ждали до 8 часов, и в этот момент солдаты в темно-зеленой форме начали движение. Все они шли пешком».

«Я побежал назад, чтобы увести свою семью, но мы шли очень быстро, а моя бабушка была слишком старой и не могла бежать. Из леса мы наблюдали за тем, как солдаты сжигали наш дом. Это был первый дом, который они сожгли в деревне Тула Толи».

В деревянном доме Али было восемь комнат — дом он построил вместе со своими братьями для 16 членов своей семьи, — и он быстро сгорел. Его крыша была сделана из соломы и листьев.

«Солдаты использовали гранатометы, а также поджигали дома с помощью спичек. Когда они ушли, я вернулся в деревню. Все дома сгорели. На дороге я увидел убитого человека. Я узнал его — это был Абу Шама (Abu Shama). Он был убит выстрелом в грудь. Ему было 85 лет».

На развалинах своего дома Али увидел обожженное и обезглавленное тело своей бабушки. «Ее звали Рукея Бану (Rukeya Banu). Ей было 75 лет. Когда я вернулся в джунгли, я рассказал остальным о том, что увидел. Они заплакали. Мы шли пешком три дня».

Кабир Ахмед (Kabir Ahmed), занимался выращиванием риса

«Когда я услышал, что армия проводит атаку с северной стороны, я прыгнул в воду, — сказал Кабир Ахмед. — Два моих сына последовали за мной. Одному из них 10 лет, другому 12 лет».

По его словам, восемь членов его семьи погибли, а двое других его сыновей пропали.

«Они бросали детей в реку. Это были моя трехлетняя внучка Макарра (Makarra) и Абул Файез (Abul Fayez), мой годовалый внук. Я прятался с южной стороны реки. Они собрали всех жителей и сказали, чтобы они уходили. А затем всех расстреляли».

«Мы были на холме и прятались за деревьями. Вечером они собрали все тела на берегу реки, вырыли яму в песке и сожгли их. Все это было в 40 метрах от меня, на другом берегу реки. Они закопали тела в двух-трех метрах от воды».

Захир Ахмед (Zahir Ahmed), 55 лет, занимался выращиванием риса (брат Кабира)

Когда пришли солдаты, Захир, брат Кабира Ахмеда, тоже был у реки, но в другом месте. Его сын в панике выбежал из своего дома.

«Не трогайте нас!» — кричал он. «Я прыгнул в реку и переплыл на другой берег».

«Я прятался в джунглях и слышал, как военные стреляли. Я был у самой воды. Мой сын пытался помочь другим членам семьи». Но, по его словам, все остальные были убиты.

Он начитает по пальцам перечислять тех, кто был убит: «Моя жена Рабия Бегум (Rabia Begum), 50 лет; мой первый сын Хамид Хассан (Hamid Hassan), 35 лет; его дочь Ниема (Nyema) двух или трех лет и его сын Рашид (Rashid) шести или семи месяцев; мой второй сын Ноур Камель (Nour Kamel) 12 лет; мой третий сын Файзуль Камель (Fayzul Kamel) 10 лет; мой четвертый сын Измаил (Ismail) 7 лет; моя старшая дочь Сафура (Safura) 25 лет; ее муж Азхир Хассан (Azhir Hassan) 35 лет; моя вторая дочь Санзида (Safura) 14 лет; моя третья дочь Эстафа (Estafa) шесть лет; моя четвертая дочь Шахина Бегум (Shahina Begum) пять лет; моя шестая дочь Ноур Шоми (Nour Shomi) два или три года; моя седьмая дочь Хасина (Hasina), шесть месяцев.

«Я ждал пять часов, и потом ушел».

Мохаммед Идрисс (Mohammed Idriss), 35 лет

В Бангладеш беженцы из деревни Тула Толи организовали лагерь на холме, место для которого очистили всего за пару дней до этого. Несколько тысяч представителей народа рохинья спилили деревья, разровняли коричневую грязь и поставили палатки с помощью бамбуковых каркасов и черного брезента, купленных на рынке.

Все они были голодны, и сотни человек из их числа окружили старые грузовики с открытыми кузовами, которые направили туда местные мечети для раздачи одежды и пищи. Волонтеры, опасаясь быть раздавленными, бросали рубашки и брюки в собравшуюся толпу, медленно двигаясь вперед. Дети спали в грязи в палатках, их родители были встревожены и опасались простуды и диареи. Рядом на поляне землю покрывали жидкие экскременты.

Когда начался проливной дождь, беженцы из деревни Тула Толи подставили себя под струи воды. Женщины и дети поставили рядом с палатками помятые железные банки для сбора свежей воды. Тысячи людей расположились на этих холмах, но никакого имущества у этих людей не было. Многие из них бежали в страхе, и мало кому удалось что-то взять с собой.

Мохаммед Идрисс жил в западной части деревни Тула Толи, где росли густые деревья, и поэтому он успел собрать и взять с собой некоторые вещи. Он держит в руках белый мешок в двумя большими дырками.

«У меня был мешок, наполненный маслом, сахаром, мукой, рисом, еще у меня было 10 тысяч кьят — все это я взял из дома перед тем, как его покинуть. Когда мы добрались до реки Наф (на границе с Бангладеш), солдаты из армии Мьянмы начали стрелять».

«Я прыгнул в реку, а потом спрятался за песчаной отмелью. Затем появился солдат, он выстрелил в мешок, открыл его и взял все, что там было. Когда мы добрались до границы Бангладеш, пограничники сказали, чтобы мы направились сюда».

По его словам, он нес этот мешок три дня, проделав за это время путь в 16 километров по лесам и холмам.

Уже в лагере Идриссу кто-то звонит на его запылившийся мобильный телефон, заряжающийся от дешевой солнечной батареи, найденной на рынке. Ему звонит еще один беженец, тоже рохинья, который находится у границы. Они нашли женщину с огнестрельным ранением в руку, которая по описанию была похожа на его пропавшую сестру.

«Они думали, что это может быть Рабия, но это было не она, — сказал он. — Мы не знаем, убили ее, или нет. Мы надеемся, что она жива».