В Киеве и Анкаре постоянно звучат слова о дружбе и стратегическом партнерстве Украины и Турции.
Но если две страны и являются партнерами, то только ситуативными. Как заметил глава «Майдана иностранных дел» Богдан Яременко, в «украино-турецких отношениях на протяжении последнего времени очень мало реальных сдвигов в стратегическом направлении». Это продемонстрировал и визит в украинскую столицу турецкого президента Реджепа Эрдогана, принявшего участие в очередном заседании Стратегического совета высокого уровня.
После трехчасовых переговоров в формате «тет-а-тет» на совместной пресс-конференции П. Порошенко и Р. Эрдогана было заявлено о планах увеличить товарооборот до 10 млрд долл. в год (хотя еще полгода назад речь шла о 20 млрд, но при нынешних 3 млрд и озвученная нынче «десятка» кажется едва ли достижимой). Эрдоган также сообщил, что поддерживает территориальную целостность Украины, осуждает аннексию Крыма и выступает за урегулирование конфликта на Востоке на основе международного права и Минских договоренностей.
В числе подписанных в Киеве документов — протокол о внесении изменений в Соглашение об избежании двойного налогообложения, Соглашение о взаимном содействии и защите инвестиций, контракты между украинскими и турецкими компаниями в оборонной сфере. Среди последних отметим договор о поставках турецкой компанией Aselsan систем тактической связи для Вооруженных сил Украины.
Казалось бы, длительные переговоры (три часа!), некоторые результаты (контракты в сфере ВПК). Петр Порошенко, разумеется, не преминул подчеркнуть, что свидетельством стратегического характера партнерства между нашими странами являются результаты заседания Стратегического совета, состоявшегося в «доверительной и конструктивной атмосфере». Но, комментируя ZN. UA визит Эрдогана, один из наших осведомленных собеседников был категоричен: «Пустышка. Турки нас сливают по полной. Но делается вид, что все хорошо».
Основанием для такой нелицеприятной оценки послужили отсутствие прогресса в переговорах по соглашению о зоне свободной торговли и позиция Анкары в ключевом для Киева вопросе — российском. Ведь, декларируя стратегическое партнерство с Украиной, Турция одновременно является союзником России, ведущей войну с нашей страной, и участником «Турецкого потока», направленного на обнуление транзита газа через украинскую ГТС. Этого не стоит забывать украинским политикам, использующим старую внешнеполитическую лексику «стратегического» партнерства.
Возможно, позиция Эрдогана в отношении России и Украины и претерпела бы изменения, если бы Киев решился предупредить Анкару, что поскольку турецкая сторона позволила строительство «Турецкого потока», то украинская сторона не считает более возможным поддерживать мощности по транзиту газа в Турцию и сохранит в эксплуатации лишь необходимые мощности для удовлетворения потребностей стран Балканского региона. Однако, судя по сонному виду Эрдогана на пресс-конференции, эти слова Порошенко так и не произнес.
В Киеве по инерции видят в Турции влиятельного регионального игрока, к голосу которого прислушиваются в международных организациях. Для украинцев это важно при обсуждении вопроса оккупации Крыма и защиты прав крымских татар. К тому же Турция располагает в Черноморском регионе второй по численности армией, после российской. В Анкаре же смотрят на Украину через призму своих отношений с Россией и Западом и борьбы с внутренней оппозицией — сторонниками исламского проповедника Фетхуллаха Гюлена.
А приехал Эрдоган в Киев на фоне обострения турецко-американских отношений: Турция и США приостановили выдачу неиммиграционных виз своими посольствами. Это решение стало следствием начавшегося в прошлом году конфликта, когда Вашингтон отказался выдать Анкаре живущего в Америке Гюлена, обвиняемого турецкими властями в организации военного переворота. Поддержка американцами сирийских курдов еще более осложнила отношения.
Примечательно, что на следующий день после визита в нашу страну турецкий президент потребовал отозвать посла США в Турции Джона Басса. Это уже не первый случай, когда Эрдоган настаивает на отзыве дипломатов. Полтора года назад он потребовал от Брюсселя отозвать главу представительства Евросоюза в Турции, влиятельного немецкого дипломата Ханса-Йорга Хабера. И ЕС выполнил это требование. Что, впрочем, не спасло отношений Анкары и Брюсселя, которые нынче на грани разрыва: доверия между сторонами нет, а общая риторика — конфронтационна.
Анкара называет Европу «фашистской», «антиисламской», «антитурецкой» и обвиняет в политике двойных стандартов: европейские страны не содействуют турецким властям в поимке и наказании участников военного переворота, переговоры о вступлении в Евросоюз приостановлены, а ЕС не готов предоставить безвизовый режим и т. д.
В свою очередь Европейский Союз обвиняет Эрдогана и его сторонников в сворачивании демократии и превращении республики в авторитарное государство, в котором ущемляется свобода слова и нарушаются права человека. Зато с Россией у Турции — «дружба и вечный мир».
Анкару с Москвой сблизили сирийский кризис и трудности турецкой экономики. В России Эрдоган видит, во-первых, игрока, способного содействовать стабилизации нестабильного региона. Во-вторых, РФ рассматривается как ситуативный союзник в противостоянии с ЕС и США. Для Путина же Турция — инструмент давления на Запад. Кремль открыл российский рынок для турецкой сельскохозяйственной продукции, Анкара закупила С-400 и ведет переговоры о закупке новых российских комплексов С-500, а по дну Черного моря прокладывается газопровод «Турецкий поток».
Ссориться с Путиным Эрдоган совершенно не стремится. Но, пытаясь сохранить хотя бы видимый баланс в отношениях с Москвой, в Анкаре не рвут связи и с Киевом. Эрдоган не хочет сжигать все мосты, хотя они и раздражают русских: несмотря на показную любовь, в турецко-российских отношениях существуют противоречия (в т. ч. Сирия, курды, Крым), и Анкара время от времени дразнит Кремль.
Помимо геополитического аспекта, в украинской политике Эрдогана присутствуют экономические и внутриполитические мотивы. Для турецкого бизнеса важен украинский рынок. Турецким курортам необходимы украинские туристы. Турецкому истеблишменту нужен еще один союзник в бескомпромиссной войне с Гюленом. Наконец, для Эрдогана важен имидж Турции в исламском и тюркоязычном мире как защитника «братьев» — крымских татар.
Вот почему, будучи противником санкций в отношении России, Эрдоган на пресс-конференции все же выступает в поддержку территориальной целостности Украины, осуждает преследования крымских татар и обещает предпринимать любые меры для освобождения заключенных в РФ крымских татар.
В реальности же Анкара делает не так уж и много для защиты прав крымских татар, ограничиваясь преимущественно декларациями, которые должны унять раздражение крымскотатарской диаспоры в Турции. В конце концов, осуждение аннексии Крыма официальными властями не мешает коммерческим кораблям под турецким флагом заходить в закрытые порты полуострова.
В общем, результаты визита турецкого президента не слишком обнадеживают. Это не означает, что президентам следует перестать встречаться и говорить. Турция нужна Украине. И как экономический партнер, и как политический. Но украинскому истеблишменту следует отбросить стереотипы деклараций 20-летней давности и признать в Анкаре лишь ситуативного партнера, отношения с которым могут со временем ухудшиться. И к этому Киеву следует быть готовым.
