Итак, каталонская драма завершилась. События, которые могли перерасти в трагедию, закончились фарсом, пшиком. Глава автономии с грозной фамилией Пучдемон стал наверное первым за многие годы политическим беженцем в Европе, покинув Испанию, и укрывшись в Бельгии.

Будет очень забавно, если Мадрид начнет долго и упорно требовать его выдачи, а Брюссель будет тянуть время. Мы привыкли к такому перетягиванию каната в случаях, когда на одной стороне развитая страна, а на второй — государство третьего мира, а тут — совсем все непривычно — Испания и Бельгия.

Впрочем, в данном случае судьба одного конкретного политика-неудачника — не самое главное.

А главное в том, что на наших глазах в Европе прошел первый прецедент попытки пересмотра послевоенных границ, который продемонстрировал существующие правила игры, а заодно показал, где проходит граница сепаратизма.

Последнее — самое поучительное. Сепаратизм заканчивается там, где растет уровень жизни. В богатых странах выйти из их состава можно только в случае наличия доброй воли обоих сторон. Как например, в Британии Лондон дал возможность Шотландии провести референдум о независимости.

При том, что в случае положительного голосования, объявлению независимости Шотландии не угрожало ничто — произошло бы это с согласия британского правительства и с признанием международного сообщества.

Шотландцы многие века боролись против Англии, и об этом написаны сотни книг, сняты десятки фильмов, и казалось, что они не упустят возможность наконец создать собственное государство.

Но увы, или наоборот, к счастью, эмоции это конечно хорошо, Уильям Уоллес, Вальтер Скотт, и Роберт Бернс будут в восторге, но они, находясь в лучшем из миров, не помогут новоиспеченному государству преодолеть многочисленные проблемы, которые неизбежно возникнут, если Шотландия решит разорвать связи, создаваемые веками.

В Каталонии, с учетом южного темперамента, все прошло куда более жестко, и в какой-то момент казалось, что столкновение неизбежно.

Но, в конце концов, и там победил трезвый рассудок и экономический расчет. Тем более, что Каталонию никак не ожидал мирный развод по-британски — Мадрид, в отличие от Лондона, не показывал ни малейшего желания признавать гипотетическое новое государство.

Однако и в Каталонии, в конце концов, случилось то же самое, что в Шотландии — желая в глубине души быть независимыми, каталонцы не решились идти на осложнения и ставить под вопрос свое благосостояние.

Почему десятки других национальных меньшинств не рвутся выходить из состава «материнских» государств..

Все просто — независимость не приходит просто так, и ее никто никому не дарит. За нее надо попотеть, и иногда жизненно необходимо пролить кровь. Никому это не нравится, но в мировой истории практически нет случаев, когда государственность появлялась на свет без катаклизмов и кровопролития.

Иногда сам факт получения независимости проходит бескровно и мирно, но в дальнейшем без жертв как правило не обходится.

Каталония и Шотландия показали — чтоб быть сепаратистом, предпочтительно быть бедным. Всегда легче переносить тяготы и лишения там, где людям нечего терять, кроме цепей. Или должна быть агонизирующая, умирающая система, как в СССР, или идущая по наклонной империя, как Англия и Франция в 40-50- годы..

И что самое главное — если народ хочет получить независимость, он не должен знать, что его ждет в ближайшее время. Конечно, вполне возможно, что в конечном итоге страна разбогатеет, а день независимости станет для ее населения настоящим праздником, но скорее всего, случится это не сразу, потребует немало лет и немало лишений.

Если б среднестатистический грузин знал о тех кошмарах, которые его ждут в 90-е годы, о потерянных Абхазии и Цхинвали — стал бы он голосовать за независимость в 89 году? Сомнительно.

С этой точки зрения у каталонцев не было ни одного, даже минимального, даже символического шанса на отделение от Испании — они точно знали о проблемах, которые их ждут, и решили не доводить дело до них.

Богатая страна, богатый край, богатое население.. Оно оказалось просто неготовым к тому, что за независимость надо платить. Неготово к потере работы, к снижению зарплат, к урезанию потребительских аппетитов. Не говоря уже о том, что никто даже не подумал о том, чтоб подставить лоб под полицейскую дубинку…

К хорошей жизни быстро привыкаешь, а отказываться от нее — со временем становится все сложнее и сложнее.

К тому же, противостояние между центром и регионом — это всегда в некотором смысле старая советская игра «кто кого переглядит». Исход во многом зависит от упорства сторон — кто окажется более твердым и устойчивым — тот имеет шанс победить.

Сторонники каталонской независимости проиграли не тогда, когда Пучдемон сбежал в Брюссель, а когда в первые дни после референдума, испугавшись оттока бизнес-компаний, отступили и дали задний ход. Когда вместо того, чтоб объявлять независимость, местная власть начала юлить, делая взаимоисключающие заявления.

Именно в первые дни противостояния стало ясно, что каталонцы к жертвам не готовы, в и этой ситуации победил тот, кто был более готов к жестким решениям, и не собирался отступать.

В итоге Испания сохранила территориальную целостность, заработав при этом первого за многие десятилетия политического беженца.

Каталония всем продемонстрировала отличный урок — хотите стать независимыми — начинайте действовать на этом направлении раньше, чем ваш народ разбогател. Запаситесь оружием, продовольствием, и топливом — они вам понадобятся.

И наоборот — у вас сложная с этнической точки зрения страна, и вы боитесь сепаратизма? У вас единственный выход — ваша страна должна срочно разбогатеть. В таком случае, сепаратизм в головах людей, в их настроениях и мечтах никуда не денется, но если гражданам будет что терять, кроме своих цепей, в конце концов, благосостояние окажется важнее исторической справедливости.