В ходе состоявшейся в Киеве Международной конференции по морской безопасности посол США в Украине Мария Йованович в очередной раз подтвердила то, что регулярно заявляет Вашингтон: Америка готова передать для нужд ВМСУ два патрульных катера типа Island («Айленд»). В начале ноября, к слову, Сенат одобрил проект оборонного бюджета США, содержащий положение о помощи Украине в восстановлении морского оборонного потенциала, в том числе путем передачи платформ для корабельно-катерного состава. Собственно, такой платформой и служат упомянутые катера. С российской оккупацией Крыма наш флот лишился 51 единицы корабельного состава — 70%, по словам Петра Порошенко, и восстановление его боеспособности собственными силами для нашей экономики дело слишком дорогое и долгое. Тем более что оставшиеся 30% в своей массе морально и физически устаревшие посудины 70-х и начала 80-х годов постройки.

Хотя строительство корвета проекта 58250 «Гайдук» возобновилось, он окажется в строю в лучшем случае в середине двадцатых. И потом, один корвет погоды не делает, а на серию — как на строительство, так и на содержание — опять-таки нет средств. А главное, для Украины ставка на корабли «большой воды» нецелесообразна, перед ВМСУ даже в перспективе не просматриваются задачи стратегического присутствия в океанских водах. Все проблемы буквально под боком. Россия практически полностью контролирует акваторию Азовского и северной части Черного моря. Хотя о блокаде судоходства и украинских морских перевозок речь в нынешнем формате конфликта не идет, ЧФ РФ в наших водах чувствует себя вполне комфортно. И в ближайшие два-три года, по мере истощения ресурса остающихся у нас кораблей, этот комфорт лишь повысится. Так что масштаб его операций будет ограничиваться прежде всего политической целесообразностью и возможностями ЧФ, а не рисками для вторгающихся. Особенно на Азове. Кошмарить рыбаков, гонять контрабанду, высаживать диверсионные группы, сеять мины — для этих операций сгодится любая плавающая мелочь. И корветы против нее не особо помогут, история борьбы с сомалийским пиратством тому свидетельство.

В общем, в нашей ситуации целям обороны гораздо лучше соответствует москитный флот. Который к тому же легче приучить к взаимодействию с сухопутными войсками. Его становым хребтом должны стать относительно малые и при этом быстроходные корабли, способные действовать как в ближней, так и в дальней морской зоне (то есть имеющие небольшую осадку и одновременно хорошую мореходность), с небольшим экипажем и автономностью, достаточной для патрулирования нашей прибрежной зоны на всем ее протяжении. Катера типа «Айленд» отвечают всем этим требованиям.

Занятно, что каждый раз, когда актуализируется тема их передачи, российское (и отчасти украинское) информпространство реагирует с неизменным сарказмом: дескать, американцы избавляются от ненужного хлама. Удивляет, правда, что до сих пор не было упоминаний о растрескивании корпусов, отказах навигационного оборудования и неудовлетворительной работе электронно-оптических систем. Эти проблемы действительно возникли у восьми модифицированных катеров с удлиненными корпусами, но их-то как раз никому и не предлагали. Оригинальный же проект оказался удачным: из 49 катеров (включая переделанные), построенных в 1985-1992 гг., три десятка продолжают нести службу. Их постепенно выводят в резерв в связи с перевооружением. Предложенная Украине пара была законсервирована и находится, по словам осматривавших их представителей ВМСУ, в прекрасном состоянии.

Стоит отметить, что предложенная Вашингтоном схема вполне стандартна. По ней в 2015-м два «Айленда» получила Грузия, годом позже пять — Пакистан, а в нынешнем еще пара ушла в Коста-Рику. И сетование на отсутствие нормативной базы — эвфемизм, за которым скрываются реальные проблемы. Начать с того, что Киев вынужден проходить через муки выбора — деньги можно вынуть из кораблестроительной программы, но патрульные катера типа «Айленд» по ряду параметров подобны бронекатерам проекта 58150 «Гюрза-М», которые строит «Кузница на Рыбальском». Подобие это, тем не менее, исключительно формальное. Мореходность «Гюрзы» и, соответственно, дальность патрулирования конструктивно ограничена. Ее ниша — прибрежная полоса до 12 миль, реки и лиманы, спокойная вода. При волнении более двух баллов применение оружия (30-мм пушка, 7,62-мм пулемет, автоматический гранатомет, морская версия противотанкового комплекса «Барьер») становится проблематичным, а то и невозможным. А на волне свыше четырех баллов слишком легкая (54 т) «Гюрза» ведет себя неуверенно. Это приемлемо для непосредственных задач, которые перед ней ставятся, — защиты побережья от малых десантных средств и огневой поддержки, но не более того. К тому же из шести построенных катеров в строю пока только два, причем и на них все еще доводятся системы вооружений.

В общем, из «Гюрзы» и «Айленда» получился бы неплохой дуэт. Тем более что последний придет без вооружения (в оригинале — 25-мм пушка и два 12,7-мм пулемета), и экспериментировать с ним можно будет как угодно (в личной беседе с автором президент Jamestown Foundation Глен Говард заметил по этому поводу: «Украинцы всегда были изобретательны»). Впрочем, главное для обоих — быть «глазами и ушами».

Правда, конкуренция между ними не только финансовая. Американское предложение имеет гораздо более глубокие импликации. Во-первых, Вашингтон предлагает, причем далеко не в первый раз, «цивилизовать» формат оружейных сделок: получить тот или иной образец можно даром, но за сервис и обучение извольте раскошелиться. До сих пор Украина старательно избегала подобного формата.

Еще в 2008-м Киев по здравом размышлении отказался от пары подержанных фрегатов с управляемым ракетным вооружением типа «Оливер Х. Перри» ввиду слишком больших издержек на создание сопутствующей инфраструктуры и закупку расходных материалов, а «Хамви», красующиеся местным тюнингом вроде бамперов от ГАЗ-66, явление нередкое. И дело не только в дороговизне сервиса американской техники. Дело также в чрезвычайной закостенелости наших милитарных структур. В частности, несмотря на давно назревшую потребность, у нас до сих пор не отлажены механизмы принятия на вооружение приобретаемой и подаренной техники, как, собственно, ее хранения и обучения персонала. К слову, за все годы независимости ни один офицер ВМСУ не стал слушателем академии ВМС США в Аннаполисе.

И даже в случае, если Вашингтон таки решится на передачу Украине «Джавелинов», сделка с большой долей вероятности будет обставлена тем же макаром, что и в случае с катерами: заплатите за учебу. Вторым принципиальным фактором станет обеспечение надлежащих условий хранения, причем не где-нибудь в Яворове, а в относительной близости от линии соприкосновения. Иначе какой смысл обзаводиться этими ПТРК? Причем следует помнить, что их появление на самом «передке» станет прямым вызовом «Минску».

Еще одна проблема с нынешней реинкарнацией ленд-лиза — наша военная бюрократия (как, впрочем, и гражданская) оставляет слишком большой простор для пресловутого человеческого фактора. В качестве иллюстрации могу привести апокрифическую историю о том, как в нашем МО просто забыли предусмотреть средства на обслуживание переданных американцами радиостанций.

Наконец, самая главная — философская в сущности — дилемма состоит в том, какой вариант функционирования ВПК предпочтет Украина. Оставаться ли гордым и независимым от натовского диктата производителем и своими силами обзаводиться нужными видами вооружений «когда-нибудь потом». Или же ради повышения обороноспособности пожертвовать принципом принуждения Минобороны к поддержке отечественного производителя, перестроить взаимоотношения армии и ВПК, обеспечив им приемлемую прозрачность. То, как разрешится вопрос с «Айлендами», во многом определит вектор развития наших отношений в области военно-технического сотрудничества не только с США, но и другими странами Североатлантического альянса. Не менее важный вопрос — удастся ли Киеву найти соломоново решение дилеммы приоритетов «оборона или оборонно-промышленный комплекс?» Вопрос тем более непростой ввиду явного желания Соединенных Штатов расширить рынок сбыта своего оружия по отлаженной за десятилетия модели — в том числе и за счет «клиентских» сделок с Украиной.