Посол России в Португалии Олег Белоус дал это интервью «Диариу де Нотисиаш» через несколько дней после переизбрания Владимира Путина. Он продемонстрировал хорошее понимание португальского языка, на котором задавались вопросы, однако предпочел отвечать на русском, прибегнув к помощи своего коллеги переводчика. Помимо геополитики, речь шла о взаимоотношениях с Португалией и восхищении, с которым русские относятся к нашей истории: в течение нескольких месяцев в Музеях Московского Кремля проходила выставка «Владыки океана». Российский посол не стал делать футбольных прогнозов, хотя, по его словам, Россия в честолюбии не уступает Португалии, и выразил надежду, что чемпионат мира будет способствовать продвижению имиджа страны.
Леонидиу Паулу Феррейра: Уверенная победа, которую на прошедших выборах одержал президент Владимир Путин, гарантирует преемственность в российской политике в ближайшие шесть лет?
Олег Белоус: Российский народ вновь подтвердил высокий уровень доверия президенту Путину. Явка на этих выборах составила 67%, и 76,7% избирателей проголосовали за Владимира Путина. Это означает, что нынешнему президенту отдали свои голоса более 50 миллионов граждан. Таким образом можно говорить о полной поддержке политической линии, которую проводит президент и правительство. Основные элементы этой политики хорошо известны. Президент уже не раз их озвучивал. Главная цель состоит в том, чтобы обеспечить национальные интересы России, создать условия для экономического роста и развития социальных программ. Разумеется, мы понимаем, что у других стран есть свои собственные интересы. Именно поэтому мы выступаем за отношения, основанные на равноправии. Каждый должен учитывать интересы другого. Все это мы слышали в речи, которую президент Путин произнес в 2007 году на международной конференции в Мюнхене по вопросам политики безопасности. Главная цель — обеспечить процветание России, именно поэтому нам необходимо экономическое развитие, технологический прорыв и переход к цифровой экономике. Я бы хотел отметить, что сама система выборов президента Российской Федерации носит наиболее демократический характер в сравнении с другими существующими в мире. Мы относимся к числу тех немногих стран, где президент, человек, занимающий высшую государственную должность, избирается в ходе прямого голосования. То же самое происходит во Франции, но, к примеру, в Соединенных Штатах принята косвенная система голосования с коллегией выборщиков.
— Два-три года назад у нас был довольно сложный период, сопровождавшийся отсутствием роста и даже некоторым падением показателя ВВП. Эта ситуация была обусловлена целым рядом факторов, в том числе резким падением цен на нефть и газ, а также санкциями, которые ограничили поток иностранных инвестиций, но в прошлом году эти тенденции удалось преодолеть. На сегодняшний день рост российского ВВП составляет 1,5%. Нам удалось снизить инфляцию до менее 3%. Что касается цены на нефть, то она представляла собой одну из центральных проблем экономики страны, но сегодня ситуация иная. Нефть уже не является основным продуктом российского экспорта. Она остается одним из наиболее важных, но уже не самым главным. Благодаря нашему сотрудничеству со странами ОПЕК нам удалось стабилизировать цены на международном рынке. Сегодня [22 марта] я проверял цену на нефть, и она составляла чуть более 67 долларов.
— Какие другие области можно называть сильными сторонами российской экономики? Каков, например, экспортный потенциал сельского хозяйства?
— Вы уже упомянули воздействие санкций, но наша проблема — не в этом. Этот процесс запустили не мы, а США и Европейский союз. Как вы понимаете, мы были вынуждены принять ответные меры. Наши санкции негативно сказались на экономике ЕС, включая Португалию, — главным образом они коснулись экспорта сельскохозяйственной продукции. Однако в некоторых отношениях санкции оказали положительное влияние на российскую экономику. Наблюдаются неплохие темпы роста сельскохозяйственного сектора: примерно 4-5% в год. В прошлом году у нас был рекордный урожай зерна. Мы заняли первое место в мире по экспорту зерновых. За сельскохозяйственный год, который длится с весны до весны, мы намерены экспортировать 50 миллионов тонн. Нам открываются хорошие возможности для экспорта растительного масла, сахара, птицы, свинины. У нас по-прежнему есть определенные проблемы с говядиной, и я знаю, что Португалия заинтересована в экспорте этой продукции в Россию, но санкции по-прежнему в силе и контрсанкции — тоже. Естественно, нам не хватает своих бананов, ананасов и апельсинов, но это объясняется климатом. А в целом продовольственная безопасность нашей стране обеспечена. Что касается промышленности, то в России производится около 80-85% всех комплектующих. У нас есть некоторые проблемы в области электроники, но сейчас мы работаем над их разрешением. Мы добились значительных успехов в фармацевтике. Таким образом, санкции сыграли в какой-то степени положительную роль, позволив нам оценить реальные возможности нашего производства.
— Эти западные санкции стали результатом аннексии Крыма и сепаратистского конфликта на Востоке Украины. В каком состоянии находятся российско-украинские отношения сегодня?
— Начнем с начала: Крым уже четыре года является частью российской территории по результатам референдума. Более 90% населения Крыма проголосовало за воссоединение. Это было возвращение в Россию. Мы получили соответствующий официальный запрос, и было принято решение дать положительный ответ. Сегодня Крым является неотъемлемой частью Российской Федерации. Что касается Украины, то там четыре года назад произошел переворот — сейчас ни у кого нет сомнений в том, что это был государственный переворот. Мы располагаем все большим числом доказательств того, что это произошло из-за серии провокаций. Кто принимал участие в этих мероприятиях? Кто все это финансировал? Предпочитаю не вдаваться в детали. Это вопрос к тем, кто обеспечивал финансирование. Наша позиция в отношении Украины предельно ясна: есть Минские соглашения, которые были также одобрены «нормандской четверкой», то есть лидерами Франции, Германии, России и Украины. Эти соглашения предусматривают серию вполне конкретных шагов: во-первых, Донецкая и Луганская области остаются в составе Украины; первым шагом должно стать прекращение огня; Киев с согласия граждан Украины должен признать особый статус этих регионов и провести местные выборы; и, наконец, должна вступить в силу амнистия. Украина не предприняла ни один из этих шагов. Недавно парламент Украины принял так называемый «Закон о реинтеграции», подписанный президентом Петром Порошенко: он сводит к нулю все, что было достигнуто в Минске. Этот закон предусматривает возможность военного решения проблемы. И в нем не идет речи о прекращении огня. О происходящем на Украине лучше спросить у самих украинцев. Киев делает все, чтобы подорвать отношения с Россией. Российским деятелям культуры не разрешают въезжать на территорию Украины. Введен запрет на книги, а также на обучение на русском, венгерском и польском языках в украинских школах. Из Украины высылают российских журналистов. Все это останется у них на совести.
— Что касается российского военного вмешательства в Сирии, то сначала шли разговоры о том, что Россия не станет повторять ошибок Советского Союза и принимать участие в конфликте, подобном войне в Афганистане, однако в результате ей действительно удалось добиться разрешения конфликта в пользу президента Башара Асада. Несмотря на то, что бои еще продолжаются, можно ли сказать, что Россия сыграла решающую роль в завершении этой войны?
— Сейчас мы говорим о Российской Федерации, и, если в Афганистане были совершены ошибки, то это были ошибки Советского Союза. И на те же самые грабли, что когда-то СССР, сегодня наступают Соединенные Штаты. Они находятся в Афганистане с 2001 года в рамках ответных мероприятий после теракта в Нью-Йорке, и им до сих пор не удалось найти решения. Вместо этого они обзаводятся военными базами. Что касается Сирии, то здесь мы придерживаемся вполне отчетливой позиции. Мы выступаем за свободную, процветающую, светскую Сирию, сохраняющую свои нынешние границы. Единственным законным представителем власти в этой стране является президент Асад и его правительство. Под контролем ИГИЛ (террористическая организация, запрещена в России) оказалось 70% сирийской территории, гибло много людей. Тогда президент Асад обратился к России с просьбой оказать помощь в борьбе с терроризмом. Мы предоставили эту поддержку, отправив в Сирию контингент российских войск. Прежде всего самолеты и вертолеты. На данный момент 10% территории Сирии все еще находятся в руках террористов. Россия вместе с Турцией и Ираном усиленно работает над созданием зон деэскалации. В Астане, где обсуждались вопросы урегулирования конфликта, возникла идея провести многосторонние переговоры. Когда в январе в Сочи мы провели встречу с участием почти всех политических сил, было принято решение начать разработку проекта сирийской Конституции, которым займутся сами сирийцы. Мы наравне с Ираном и Турцией считаем, что в этом и заключается наш вклад в усилия ООН по поиску политического решения. Мы надеемся, что в Женеве специальный представитель генерального секретаря ООН Стефан де Мистура сможет запустить процесс по разработке Конституции Сирии. В наш адрес звучат всяческие нелицеприятные намеки со стороны Соединенных Штатов и прочих членов международной коалиции, к которой Дамаск не обращался за помощью, и здесь я хочу отметить, что астанинские переговоры имеют целью поддержать усилия Организации Объединенных Наций.
— Вы говорили о Соединенных Штатах, которые не так давно внесли изменения в свою ядерную доктрину, и в ответ президент Путин заявил о том, что у России есть оружие, которому нет равных в мире. Как складываются отношения России и США в эпоху Дональда Трампа?
— В настоящее время наши отношения с Соединенными Штатами находятся на крайне низком уровне. В США была запущена беспрецедентная русофобская кампания. Мы считаем, что в политике должен превалировать реализм, поэтому Россия и Соединенные Штаты должны вести диалог на равноправной основе, а не так, что американцы что-то говорят, а другие должны следовать их указаниям. В 70-е и 80-е годы прошлого века в области сокращения ядерных рисков были достигнуты заметные результаты. В 1972 году СССР подписал с Соединенными Штатами соглашение о противоракетной обороне для поддержания баланса между оборонными и наступательными вооружениями. Было проведено сокращение ядерного арсенала: как пусковых установок, так и боеголовок. Но в 2002 году Соединенные Штаты решили в одностороннем порядке выйти из этого соглашения. Российские власти сообщили американцам, что такой шаг подрывает баланс сил и что мы найдем другие возможности для восстановления этого баланса. Американцы сказали: «Хорошо, мы будем принимать свои решения, а вы — свои». И что мы видим сегодня? Американские системы ПВО на Аляске и в Калифорнии. В Румынии. Такие же объекты создаются сегодня в Польше, в Японии и Южной Корее. В Средиземном море это оружие находится на борту американских кораблей. Когда все это началось, американцы называли это мерами по противодействию Ирану. Однако географически эта система опоясывает территорию Российской Федерации. В начале марта в своем послании Федеральному собранию президент Путин рассказал о том, каким будет наш ответ на эту ситуацию. Россия располагает новыми стратегическими баллистическими ракетами, которые невозможно перехватить ни существующими системами, ни теми, которые находятся в стадии разработки. Таков наш ответ, но важно, что в то же время мы готовы участвовать в переговорах по вопросам стратегического баланса. Уже после выборов президент провел встречу с другими кандидатами и назвал главной целью своего нынешнего мандата разрешение внутренних проблем в сфере образования, здравоохранения, заработной платы, социальной системы. Что касается национальной безопасности, тут мы сделали почти все. По словам президента, военные расходы будут сокращены. Напомним, что наши расходы в этой области составляют 50 миллиардов долларов, в то время как США тратят на оборону 700 миллиардов.
Если американцы захотят возобновить диалог, мы всегда к нему готовы. Сейчас президента Трампа критикуют за то, что он звонил президенту Путину поздравить его с победой…
— Но этот телефонный звонок с точки зрения России был положительным знаком…
— Да, вполне. И президент Трамп сказал, что было бы неплохо в ближайшем будущем провести встречу. Однако мы видим, какая шумиха поднялась вокруг этого разговора.
— Вы говорили о русофобии в Соединенных Штатах и не только. Как Россия реагирует на систематические обвинения в том, что она якобы пытается влиять на выборы в других странах или что она в избирательном порядке совершает убийства: имеется в виду произошедшее несколько дней назад в Великобритании убийство бывшего шпиона?
— Сколько времени прошло с момента избрания президента Трампа? Сколько комиссий было создано в США для расследования возможного вмешательства? Почти все они завершили свою деятельность, так и не найдя никаких доказательств. Российский президент уже неоднократно заявлял — в том числе в недавнем интервью NBC — что мы не вмешивались в выборы в США. Но из-за этой начавшейся в Соединенных Штатах истерики были выдвинуты обвинения в предполагаемом вмешательстве России в дела Германии, в референдум Брексит и, что самое смешное, даже в политический кризис в Каталонии. А что касается Великобритании, то здесь мы имеем дело с чистой воды провокацией. Глубокоуважаемая Тереза Мэй, премьер-министр, идет в парламент и говорит: «У нас нет конкретных данных, но велика вероятность того, что это дело рук России». Немыслимое в международных отношениях заявление: Россия обязана была в течение 24 часов предоставить свои объяснения. Но что она должна была объяснять? Мы никому не позволим говорить с нами таким тоном. Мы попросили, чтобы нам предъявили доказательства, образцы. К тому же, где находятся отец и дочь? Только тогда мы можем найти ответы. У комиссии по химическому оружию есть конкретные механизмы анализа таких данных. Британский премьер обвинила Россию еще до начала самого расследования. Британская сторона пригласила экспертов по химическому оружию, и те говорят, что для идентификации веществ потребуется две-три недели, но англичане с самого начала утверждают, что им известен виновный. Одновременно с этим министр иностранных дел Борис Джонсон в этих обвинениях пытается заручиться поддержкой других европейских стран. Этот джентльмен — несмотря на то, что он является официальным представителем Великобритании, в 1940-е годы входившей в состав антинацистской коалиции — сравнил Кубок мира в России с Берлинской Олимпиадой 1936 года. Назовем это проблемой психического свойства.
— Как Россия смотрит на возвышение Китая — страны, которая с каждым разом становится все богаче и действует все более решительно?
— Китаю удалось добиться весьма впечатляющих результатов в экономике. И мы отчасти завидуем этим успехам китайского правительства и китайского народа. Сегодня мы поддерживаем с Китаем стратегическое партнерство как на двусторонней основе, так и на международном уровне. У нас очень крепкие экономические связи. Этот рост Китая не всем приходится по душе. На днях президент Трамп подписал документ, устанавливающий ограничения на торговлю с Китаем, в результате США будут терять по меньшей мере 30 миллиардов долларов в год. Он также повысил налоговые ставки на алюминий и сталь. А это затронет некоторые европейские страны. Я уже говорил о выступлении президента Путина в Мюнхене в 2007 году. Тогда наш президент сказал, что в мире не должно быть одного единственного полюса власти. Сейчас таковых несколько, и Китай — один из них.
