Алексей Балабанов снял свою дилогию «Брат» и «Брат-2» в неправильном порядке. Очередность была нарушена — события второго фильма должны предварять первый. Сперва ты обещаешь, что «вашей Америке скоро кирдык», а уже затем бомжуешь по подворотням и бегаешь от бандитов. В такой последовательности все выглядит логично.

Наверное, российской общество было обречено на реванш. Главное отличие россиян от соседей в том, что в их самоощущении в 1991 году они не получили независимость от чужой империи, а потеряли свою собственную. Это все не могло не родить запрос на величие. Обобщенное «мы» победило пространство частного «я». Российская оппозиция уверяет, что Владимир Путин навязал стране свою повестку, что рядовой обыватель хочет достатка и спокойствия. Но сейчас это выглядит как самоуспокоение.

Владимир Путин не создавал запрос на величие. Он в него угодил. Вдобавок, ему повезло с ценами на нефть и политической эпохой. «Если карлики отбрасывают столь длинные тени — значит, мы живем на закате». Европа прошлого десятилетия и впрямь оказалась континентом политических карликов. И вот мы видим, как экс-канцлер Германии в роли российского чиновника слушает инаугурационную речь Владимира Путина.

Проблема имперских аппетитов в том, что они способны лишь расти. Это подобно наркотику, доза которого из раза в раз должна увеличиваться. Москва последовательно пробует мир на прочность. И если не встречает отпор — расширяет границы дозволенного. Есть только одно «но». Попытка реконструировать Советский Союз опасна невыученными уроками. Москва рискует обнаружить, что ошиблась с пунктом назначения. Она хотела попасть в семидесятые — период Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе. А угодила в восьмидесятые: Афганистан, нарастание кризиса в экономике, гонка вооружений и санкции.

А российский обыватель все время забывает формулу Мераба Мамардашвили. О том, что Россия существует не для русских, а посредством русских. Приятно считать себя целью империи. И вдвойне обидно обнаружить, что ты всего лишь ее топливо. Государственное величие оперирует категорией «мы». Расплачиваться за которое будет вполне конкретное обывательское «я». Российские граждане похожи на атлантов, которые держат государственное небо. Но рано или поздно оно все равно рухнет им на головы.