Сенатор Марко Рубио (Marco Rubio) называет его «гангстером», похожим на Дона Корлеоне из эпической драмы «Крестный отец». Сенатор Джон Маккейн (John McCain) называет его «дурным человеком, склонным к дурным поступкам». Хиллари Клинтон считает его «женоненавистником мирового уровня», который получает особое удовольствие, заставляя женщин чувствовать себя неловко. Даже Майкл Макфол (Michael McFaul), дипломат, который обязан тщательно следить за своими словами, публично критикует паранойю этого человека и его всепоглощающую подозрительность по отношению к США.
Человек, о котором идет речь, — это, разумеется, президент России Владимир Путин, который, как многие убеждены, продолжает мыслить и вести себя так, будто печально известный КГБ все еще руководит действиями Кремля. И миллионы россиян, которые живут в нищете, европейцы, которых все больше беспокоят агрессивные маневры Москвы вдоль восточных границ НАТО, американцы, которые в начале прошлого года узнали о том, что Путин распорядился провести операцию, призванную повлиять на исход президентских выборов 2016 года, находят массу весьма тревожных моментов в такой картине.
Если и существует такой вопрос внешней политики, который объединяет республиканцев и демократов в Вашингтоне, то это Россия Путина. Американское разведывательное сообщество тщательно анализирует каждое слово, выходящее из его уст, в поисках подсказок, которые могли бы помочь разгадать его образ мыслей. Имя Путина было известно абсолютно всем американцам еще до того, как он распорядился начать квази-вторжение на территорию Украины, как он спас сирийского лидера Башара аль-Асада от практически неминуемой гибели, как он, вероятнее всего, приказал или как минимум одобрил убийства десятка российских диссидентов на территории Соединенного Королевства, как он приказал направить целую армию троллей, обрушить поток англоязычных фейковых новостей и создать огромное количестве фальшивых аккаунтов в соцсетях, чтобы разобщить американский электорат. В 1999 году, когда Борис Ельцин передал власть своему молодому помощнику из Санкт-Петербурга, о существовании Путина вообще никто не знал. Спустя 19 лет он прочно закрепился в американском сознании в образе хитреца, обманщика, лжеца, агрессора, военного преступника и деспота.
Со всем этим очень трудно спорить. Даже реалисты среди нас, которые предпочитают рассматривать мир как площадку бесконечного геополитического соревнования, не могут отрицать, что Путин высоко ценит своеобразный автократический национализм. Поиски ответа на вопрос, который многие эксперты и политики в США и Западной Европе задавали с момента распада Советского Союза — сможет ли Россия, освободившаяся от оков советского полицейского государства, стать полноценным членом основанного на нормах международного порядка во главе с Западом — ведутся столько времени, сколько Путин (или его верный заместитель) находятся у власти в Кремле.
Тем не менее, Вашингтон не должен избегать взаимодействия с Москвой в те моменты, когда возникают какие-то проблемы, касающиеся обеих стран, только потому, что Россия дурно себя ведет. Хотя заявления высокопоставленных российских чиновников о хронической «русофобии» в американской культуре — это серьезные преувеличения, стоит все же обратить внимание на то, насколько поляризующей стала тема диалога с Россией в американском политическом дискурсе. Тех, кто выступает за некоторую разрядку в отношениях с Россией, слишком часто называют сторонниками Путина, работающими в его интересах. Других называют пацифистами, неспособными понять, насколько злонамеренной и дестабилизирующей стала Москва. Россия перестала быть всего лишь проблемой национальной безопасности и превратилась во внутриполитическую проблему, подобную вопросам о налоговых ставках, расходах на социальные выплаты и однополых браков. И это мешает президенту Трампу искать возможности — пусть даже незначительные — для начала оттепели в российско-американских отношениях.
Приведем пример. 1 июня, когда издание Wall Street Journal сообщило о том, что администрация Трампа начала подготовку к двухсторонней встрече Трампа и Путина, которая, возможно, состоится позже в этом году, твиттер и кабельное телевидение охватила паника. Майкл Карпентер (Michael Carpenter), который при администрации Обамы был заместителем помощника министра обороны США по России, Украине и Евразии, заявил, что саммит Трампа и Путина — это «ужасная идея», особенно с учетом того, что поддерживаемые Москвой сепаратисты продолжают нарушать режим прекращения огня, регулярно открывая артиллерийский огонь по позициям украинских правительственных войск. Другой эксперт по России и бывший чиновник Госдепартамента отметил, что «в отношениях между США и Россией сейчас настолько серьезный разлад, что этой встречи Трампа и Путина вообще не должно быть… Даже то, что эта встреча вообще обсуждается, дает Путину все, а США — ничего».
Вне зависимости от партийной принадлежности подавляющее большинство представителей внешнеполитического истеблишмента в Вашингтоне убеждены в том, что удостаивать Путина приглашением в Вашингтон — значит вознаграждать его за агрессивное поведение. Когда ранее появлялись сообщения о том, что Белый дом Трампа рассматривает возможность организовать визит российского президента, многим казалось, что Трамп готовился отписать Кремлю всю Восточную Европу. Как мог Трамп, спрашивали ястребы, вообще задумываться о том, чтобы укреплять легитимность режима Путина? Только если Путин изменит свое поведение и начнет вести себя как цивилизованный человек, его можно будет пригласить в Вашингтон, чтобы он смог сфотографироваться с американским президентом.
Однако выстраивать государственную политику — это не то же самое, что обучать детей в начальной школе. «Тайм-ауты» могут быть эффективным наказанием для маленьких детей, которые отнимают кубики у своих сверстников, однако такие методы «воспитания» вряд ли помогут сдержать такого человека, как Путин, который убедил себя, что его предназначение — снова сделать Россию великой и защитить российский народ от подлых махинаций Вашингтона.
Российско-американские отношения достигли самой низкой точки. Даже если мы еще не достигли пика враждебности между Вашингтоном и Москвой, характерного для отдельных моментов холодной войны, то мы к нему приближаемся. Санкции, военное давление и сохранение трансатлантического альянса — все это присутствует в американской политике в отношении России, особенно когда Москва грубо нарушает правила (к примеру, вторгается на территорию соседнего государства или пытается убить перебежчиков на территории Великобритании при помощи вещества нервно-паралитического действия). Но решительная, неудобная, упрямая и прагматичная дипломатия тоже должна стать ключевым инструментом. Если встреча Трампа и Путина позволит наладить взаимопонимание между двумя крупнейшими ядерными державами и двумя постоянными членами Совбеза ООН, тогда она станет примером более чем оправданной траты президентского времени.
Внешнеполитический и политический истеблишмент США должен посмотреть в лицо той реальности, в которой мы живем. Мир вокруг нас жесток и лишен порядка, и путинская Россия является одним из главных факторов возникновения проблем. Однако такая ситуация не уникальна, а США и прежде приходилось вести прагматичную дипломатию с неприятными лидерами. Если Франклин Рузвельт смог сесть за один стол с Иосифом Сталиным в Ялте, если Дуайт Эйзенхауэр смог встретиться с Никитой Хрущевым в Кэмп-Дэвиде, если Рональд Рейган смог провести несколько саммитов с Михаилом Горбачевым, почему Дональд Трамп не может встретиться с Владимиром Путиным?
