Регистрация пройдена успешно!
Пожалуйста, перейдите по ссылке из письма, отправленного на
Появление другой Европы или как молодой европейский лидер наносит большой удар по международной арене

Для своего первого визита за границу с момента своего переизбрания в марте Владимир Путин выбрал… Австрию. Кремль попросил Себастьяна Курца организовать встречу между Дональдом Трампом и Владимиром Путиным.

© РИА Новости Михаил Климентьев / Перейти в фотобанкПрезидент РФ Владимир Путин и Федеральный канцлер Австрии Себастьян Курц во время встречи в Вене
Президент РФ Владимир Путин и Федеральный канцлер Австрии Себастьян Курц во время встречи в Вене
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Читать inosmi.ru в
Сможет ли Франция удержать лидирующие позиции в Европе или популисты придут на ее место? Кто сегодня представляет большую угрозу для лидерских амбиций Франции: Австрия, Италия или может быть Венгрия? Флоран Пармантье и Сириль Бре рассуждают о том, сможет ли «популистский альянс» играть стратегическую роль в новой конфигурации Европы.

«Атлантико»: Кремль обратился к неопопулярному (отметьте нюанс) федеральному канцлеру Австрии Себастьяну Курцу с просьбой организовать встречу между Дональдом Трампом и Владимиром Путиным. Эммануэль Макрон очень хотел стать хорошим посредником между двумя противниками, но можно ли было подумать, что именно популисты займут это место завтра? И что послезавтра они станут настоящими лидерами Европы?

 

Флоран Пармантье: Австрия может играть во многом роль хорошего посредника между двумя странами. Она уже давно стала нейтральной страной, ее относительно скромные размеры делают ее менее восприимчивой, чем крупные державы к разным подоплекам, и его правительство может найти поход к определенным действиям президентов США и России. Более того, Австрия недавно предпочла не присоединяться к обвинительной политике британцев по делу Скрипаля и готова подвергнуть сомнению европейские санкции против России. Австрийские неопопулисты, несомненно, критикуют бюрократию Брюсселя, но очень довольны рамками свободной торговли, поскольку экономика страны очень зависит от внешнего мира. Если Макрон встретился с Дональдом Трампом, а затем с Владимиром Путиным, это не означает, что его внешняя политика смогла что-то изменить. Нужно отметить, что популисты не представляют однородный блок в Европе, и в вопросе России они занимают далеко неодинаковые позиции. Но все с недоверием или враждебностью относятся к прибытию беженцев с Ближнего Востока.

 

Сириль Бре: Когда канцлер Курц (а не президент Австрии Александр Ван дер Беллен) выступает в качестве потенциального посредника между США и Россией, он оказывается между непредвиденной тактикой и исторической традицией. Что касается тактики: Себастьян Курц, вышедший из классической консервативной католической партии ÖVP, провалившейся на предыдущих президентских выборах, представляет собой новую фигуру на международной арене и ему нужно отстаивать свой статус. На данный момент, этот тридцатилетний канцлер отличился тем, что встал на сторону сепаратистских движений, выступающих против ислама и миграции: внутри страны, создавая коалицию с крайне правыми популистами из «Австрийской партии свободы»; на региональном уровне, сблизившись к Вышеградской группой, в состав которой входят Польша, Венгрия, Словакия и Чехия, а на международном уровне, выражая сильные сомнения в необходимости санкций против России, объявленных после аннексии Крыма и начала конфликта на Донбассе.


С точки зрения исторической традиции: утратив однажды свои обширные территории, Австрийская Республика лишилась своего имперского статуса. Во время холодной войны страна занимала передовые позиции рыночной экономики в советском блоке. Соблюдая военный нейтралитет между НАТО и Варшавским пактом, Австрия использовала свой статус моста между Востоком и Западом. Таким образом, Себастьян Курц играет на обоих фронтах: тактически, чтобы поддержать свой статус, и исторически, чтобы поиграть в миротворца Европы.

 

— Кто сегодня представляет большую угрозу для лидерских амбиций Франции: Австрия, Италия или может быть Венгрия?

 

Флоран Пармантье: Лидерские амбиции Франции неоспоримы, и они абсолютно законны, если принять во внимание ее место в Европе после Брексита: единственный член, имеющий постоянное место в Совете Безопасности ООН, единственная ядерная держава, единственная армия с международным авторитетом; ее единственным слабым местом является экономика. У трех упомянутых стран, а также у Польши, нет таких козырей. Это не освобождает их от участия в международной деятельности, хотя и не без трудностей; когда популисты разделены внутри страны, большой упор делается на незапланированный и непредсказуемый характер захвата власти. А когда они не разобщены, следует опасаться возвращения культа личности. Поэтому руководящая роль популистской Европы — довольно сложная система, которая будет выгодна самой густонаселенной стране. Поэтому стоит обратить внимание на Италию, судьба которой чрезвычайно важна для европейской динамики.

 

Сириль Бре: В настоящее время ни одна из трех стран не может претендовать на руководящую роль в Евросоюзе: Австрия — процветающая страна и производит благоприятно впечатление в Центральной Европе и в немецкоговорящих странах Европы, но ей приходится с трудом преодолевать статус регионального лидера; Венгрия извлекает выгоду из популярности на континенте недавно избранного премьер-министра Виктора Орбана и его влияния на Вышеградскую группу, где Венгрия сейчас председательствует, но она находится в невыгодном положении из-за отсутствия влияния на Западе и низких показателей в экономике. Что касается Италии, она возрождает европейскую политическую ситуацию из-за ее исторического, демографического и экономического веса в Средиземноморье. Но неопределенности, связанные с долговечностью правительства и стабильностью его государственного строя, не позволяют (все еще?) конкурировать с Германией, Францией или даже с Нидерландами на европейской политической сцене.


— Насколько этот европейский «популистский альянс» может функционировать и играть стратегическую роль в новой конфигурации Европы сегодня? Какое влияние в связи с этим могут оказать предстоящие в 2019 году европейские выборы?

 

Флоран Пармантье: «Популистский альянс» — сложная конструкция и не обязательно, что консенсус будет систематически достигаться по общим моментам: критика в отношении брюссельских институтов, а также продвижение христианской идентичности Европы, страх перед массовым прибытием мигрантов, стремление устранить утраченные категории экономических эволюций. Большинство неопопулистских режимов, кроме Польши, выражают относительно снисходительное отношение к России Владимира Путина. Европейские выборы все еще далеко, и по-прежнему ожидаются многочисленные корректировки, учитывая результаты последних европейских выборов в 2014 году. Тем не менее, сильный блок вокруг этих ценностей в Европарламенте может неизбежно осложнить принятие решений.


Сириль Бре: Говоря о европейских выборах 2019 года, мы должны остерегаться оптических иллюзий. Многие национальные партии выстраивают заново политический курс по общим вопросам, таким как противостояние классическим элитам, враждебность во отношению к политическому исламу, отказ от мигрантов, сепаратизм. Однако различия между ними на данный момент не позволяют им выступать единым фронтом: для Польши во главе с партией «Право и справедливость» и Венгрии Виктора Орбана яблоком раздора является Россия; между нынешней Италией и Австрией значительным остается региональное соперничество, а европеизм подвергается сомнению в Италии и не оспаривается в Австрии. Популистский альянс еще не родился, потому что каждая из партий появилась в результате национальных движений разного уровня.