Сирийский режим отвоевывает территорию при поддержке Ирана и России. Нет ни одного официального здания, магазина, больницы или школы, где не красовался бы портрет Башара Асада. А иногда и Владимира Путина.

Российская армия устанавливает свой триколор по всей Сирии. Она ощущает себя там вполне уверено и отнюдь не «зажата», как утверждал в среду советник по нацбезопасности Белого дома Джон Болтон (John Bolton). На прошлой неделе Москва пригласила три десятка международных репортеров, в том числе журналиста «Фигаро», в пропагандистскую поездку по двум третям территории страны, которые находятся под контролем Дамаска. Цель — показать, что страна стабилизировалась, замирилась и готова принять отправившихся за границу сирийских беженцев. Российская армия теперь занимается раздачей гуманитарной помощи и предоставляет другую поддержку, чтобы примирить умеренную оппозицию с властью Башара Асада.

Российские военные привозят нас на сельскохозяйственные угодья к северо-западу от города Хама. Эта хорошо орошаемая долина прекрасно подходит для садоводства, а также разведения тыквенных и арахиса. Ахмад ат-Тави рассказывает, что бои шли у самых границ его земли, и что он нашел на ней мины. Его работники (части из них пришлось оставить дома из-за войны) терпеливо ждут в тени деревьев, когда спадет полуденный зной.

Раздача продовольствия

Мирная атмосфера обманчива. В 15 километрах к северу от фермы начинается территория Идлиба, которая до сих пор находится под контролем мятежников. Многие из местных деревень суннитские, а их жители влились в ряды оппозиции. Чуть южнее, в городе Растан российская армия проводит раздачу продовольствия. Женщины в черных хиджабах подходят к грузовикам, тогда как военная полиция удерживает мужчин в стороне. Атмосфера напряженная, и солдаты настороже. «Они [жители деревни] не заслуживают помощи. Они с нашими врагами, и все может начаться заново», — говорит наблюдающий за сценой сирийский полицейский.

Именно это стремится скрыть Москва. Нам показывают работающие на полную мощность заводы, улыбающихся представителей сирийской власти и тщательно проинструктированных собеседников. На севере Алеппо текстильная фабрика работает так, словно не было никакой гражданской войны. Нескончаемые ряды немецких станков (приобретены до начала конфликта) работают на полную мощность в просторном цеху. Владелец Рахим Давалиби говорит, что эта территория два года находилась под властью мятежников. «Они украли у меня все компьютеры, и завод перестал работать», — рассказывает он, подчеркивая радость от того, что «с помощью России удалось восстановить порядок». Эта фабрика — одно из немногих предприятий, которые не пострадали во время боев. В целом же, регион Алеппо находится в плачевном состоянии.

Бомбардировки провели бросающуюся в глаза границу между полностью разрушенными районами, и теми, которые разрушения по большей части обошли стороной. В кабинете губернатора Алеппо всю стену занимает огромный снимок города с воздуха, на котором прекрасно видна неравная участь кварталов. Почти две трети из них заштрихованы черным маркером. Пригодные для жизни районы чередуются с разрушенными, что противоречит представлениям о том, что разрушениям подвергся только восток города.

Судьба расположенной в его центре знаменитой цитадели Алеппо многое говорит о выпавших на долю жителей четырех годах боев. Ее стены, которые до самого конца удерживала регулярная армия, иссечены следами от попаданий. У их подножья царит опустошение: практически все дома, из которых мятежники вели осаду крепости, были разрушены снарядами. Такая стойкость сделала ее символом режима. «Наши солдаты пролили кровь, чтобы защитить цитадель и добиться победы», — говорит ее директор Ахмед Гариб, показывая нам следы от гранат. Однако, несмотря на эту победу, бои продолжаются на самых подступах к городу, всего в 5 километрах.

«Защиту цитадели постоянно обеспечивали 90 человек», — рассказывает попросивший не называть его имени сирийский офицер. «Тем не менее за период осады мы потеряли не менее 200 бойцов», — признает он, намекая на существования тайного туннеля, который позволял обеспечить снабжение крепости и вывоз раненных. У входа посетителей встречает огромный портрет Башара Асада. Внутри этого здания, которое относится к мировому наследию ЮНЕСКО, фотографии президента напоминают всем, кто настоящий хозяин этих средневековых стен.

Пропаганда режима

Пропаганда режима смотрится особенно неуместно в этом историческом здании, однако ее присутствие повсеместно. Нет ни одного официального здания, гостиницы, больницы или школы, где не висели бы фотографии Башара Асада. Его портрет встречается с маниакальной частотой на улицах и дорогах. Реже можно увидеть портреты Хафеза Асада с сыном, Владимира Путина (в сопровождении Асада) или лидера «Хезболлы» Хасана Насраллы (на контролируемых движением участках). Как бы то ни было, мы не замечаем ни одного признака присутствия Ирана и благодарности за его поддержку. Все наши собеседники, как россияне, так и сирийцы, отказываются комментировать это. Этот вопрос под запретом, как и многие другие. Именно в этом заключается ограниченность устраиваемых Россией пропагандистских туров. Представленные журналистам картины не скрывают настоящих проблем, а проверить звучащие заявления практически невозможно, потому что сирийцы боятся говорить.

Нам представляют все исключительно в черно-белом свете: ответственность за разрушение лежит на «террористах» и их иностранных покровителях, тогда как силы Башара Асада и его союзники лишь «защищают население». Все, что не вписывается в эту картину, представляет собой «антисирийскую пропаганду» и «пособничество терроризму». Москва и Дамаск совместными усилиями продвигают простой, но не слишком логичный сигнал: либо Башар, либо хаос.