В тот момент, когда Тереза Мэй на прошлой неделе, выступая в Палате общин, обвиняла Россию в использовании в Солсбери нервно-паралитического отравляющего вещества, мой мобильный телефон перестал работать. Как оказалось, кто-то — это был не я — направил сообщение о том, что он украден. Моя первичная реакция последовала незамедлительно: это была попытка России отрезать меня от коммуникаций в тот день, когда приходили важные события.
Несколько лет назад подобный вариант показался бы чистой паранойей. Однако после попытки убийства Сергея Скрипаля и его дочери отношение в Британии к России изменилось. Мы больше не обсуждаем вопрос о том, является ли путинский режим зловредным или нет. Вместо этого мы серьезно пытаемся понять природу этой злонамеренности, а также то, то с этим делать.
Один набор вопросов связан с все еще остающимися загадочными событиями в Солсбери. Среди них и такой вопрос: а что послужило причиной попытки убийства? Был ли это, как утверждает правительство, просто случайный злонамеренный акт в отношении нашей страны? Более правдоподобное объяснение состоит в том, что г-н Скрипаль, долгие годы проработавший в российской военной разведке ГРУ, недавно чем-то не угодил своим бывшим хозяевам. Газета The New York Times считает, что он помогал испанским властям проводить там операции против связанных с Кремлем гангстеров.
Если это так, то следует похвалить работу журналистов, однако одновременно это и зловещий сигнал. Бывший российский шпион Александр Литвиненко оказывал подобную помощь в борьбе против гангстерских группировок в Испании в 2005 году, а в 2006 году он был отравлен российскими агентами. В достаточной ли мере был защищен г-н Скрипаль? А что можно сказать по поводу других «мягких целей» в Британии, которые тоже могли попасть в поле зрения русских киллеров?
Нам нужно также поменять подход к информационным вопросам. Полицейские провели хорошую работу и собрали большое количество данных — записи видеокамер, данные использования мобильных телефонов, информация о пересечение границы — для идентификации предполагаемых убийц. Однако наши власти не очень хорошо себя проявили в том, что касается распространения информации по этому вопросу. Появилось большое число разного рода теорий заговора. В них присутствуют нестыковки относительно последовательности событий в день отравления, а также фатальная ошибка, связанная с гибелью домашних животных Скрипалей, которых уже после нападения забыли покормить.
Многое из этого можно назвать ерундой. Однако Россия в своих согласованных усилиях в области дезинформации после инцидента в Солсбери использовала эти неувязки для того, чтобы переиграть британскую полицию, представителей государственной системы здравоохранения, официальных представителей властей и других участников процесса в тот момент, когда они предпринимали разрозненные попытки объяснить произошедшее.
Важный и еще неусвоенный урок состоит в том, что вражеские пропагандисты и доморощенные скептики будут использовать любую непоследовательность или неточность в наших официальных заявлениях. Эта критика находит отражение в социальных сетях, а также в легковерных и падких на сенсации теле- и радиоканалах. Было бы лучше, если бы мы работали на опережение, а не пытались задним числом этому противодействовать.
Наша тактика в области информационной борьбы является частью более значительного набора вопросов относительно стратегий, которые возникают в ответ на враждебную деятельность на уровне государства, доходящей до самой грани настоящей войны. Наш подход все еще остается слишком фрагментированным. Полицейские ловят преступников. Контрразведчики занимаются поиском наемных убийц и шпионов. Дипломаты ведут переговоры. Финансовые регуляторы отслеживают операции с грязными деньгами (в большинстве случаев без особого успеха). Эксперты в области кибербезопасности защищают данные и компьютеры. Люди в правительстве, занимающиеся средствами массовой информации, информируют или напускают туману — в зависимости от инструкции. Политики выставляют себя напоказ и пускают пыль в глаза.
Все эти усилия плохо скоординированы. Те люди, которые нас атакуют, используют разные тактики и часто действуют с головокружительной быстротой. Они готовы пойти на риск, смириться с болезненными экономическими потерями, а также распространяют вихри лжи вокруг своих действий. Наша оборона медлительна, осторожна и состоит из отдельных бункеров, который часто имеют свои собственные интересы.
Один урок можно извлечь из попыток противодействия терроризму. Большая часть людей в правительстве — как на местном, так и на национальном уровне — видят эту угрозу. Мы замечаем признаки радикализации, создаем препятствия для финансовых потоков, проникаем в сети, противодействуем джихадистской пропаганде, фиксируем и взламываем каналы коммуникации, а также делаем многое другое. В большинстве случаем мы координируем наши действия с другими странами. Все остальные тоже не сидят без дела — держат глаза и уши открытыми. В результате проводить атаки становится труднее.
Россия угрожает нашей безопасности на более глубоком уровне. Кремль, это государство-изгой, может использовать террористическую тактику, включая убийства и разрушительные кибератаки (некоторые были проведены в этой стране, но значительно больше на Украине). Кремль распространяет губительную неонигилистскую идеологию, основанную на антизападничестве. В его распоряжении имеется сеть явных и тайных сторонников. Кроме того, он обладает ресурсами крупного национального государства, — начиная от экономического влияния и кончая совершенно бесшумными подводными лодками, которые незамеченными проникают в наши прибрежные воды и пытаются получить информацию о нашей важной подводной инфраструктуре. Поэтому недостаточно будет укрепить нашу устойчивость только за счет улучшения координации. Нам необходимо также сдерживание.
Еще более важно то, что нам нужно переосмыслить нашу бизнес-модель. Как откровенно показал Оливер Баллу (Oliver Bullough) в своей язвительной книге «Страна денег» (Moneyland), наши банкиры, адвокаты и бухгалтеры в течение десятилетий действовали как соучастники иностранных клептократов, которые хотят воровать, скрывать и отмывать колоссальные суммы денег. Многие в лондонском Сити полагают, что дерегуляция после Брексита сделает подобные действия более легкими, а не более сложными. Мы должны лишить их подобных надежд, а вместо этого вызвать у них беспокойство по поводу услуг, оказанных в прошлом сомнительным клиентам. Наш аппетит в отношении грязных денег был в прошлом нашей ахиллесовой пятой. Но это также предоставляет нам возможность оказывать в будущем давление на Путина и его дружков, — но так будет только в том случае, если мы готовы пожертвовать связанными с этим легкими доходами.
Комментарии читателей:
Jason
Наше правительство и средства массовой информации в течение последних 20 лет демонизировали и преследовали британских мужчин и перераспределяли ресурсы в соответствии с феминистской повесткой, тогда как русские среди бела дня совершали враждебные действия в Соединенном Королевстве. Общество Соединенного Королевства сегодня слабое и разобщенное. Потребуется время и много усилий для того, чтобы вновь сделать страну сильной, решительной и способной отразить российскую агрессию.
Jeremy Tailor
Хорошая статья — согласен почти со всеми ее положениями.
JW Barr
Не вызывает сомнений то, что существует угроза со стороны России, и это понимают большинство ведомств в Британии, связанных с вопросами безопасности. Однако очевидно и то, что отсутствует последовательная стратегия для ее сдерживания и ликвидации, и в этом причина неуклюжих и разрозненных усилий…
Malcolm Wilkins
По крайней мере, это не Китай, это просто некий толстяк, которого через два десятилетия уже не будет в живых.
John T
Да. Именно так и происходит с прямыми иностранными инвестициями (FDI). Это хорошее дело, однако в результате иностранцы получают определенное влияние, и чем больше экономика зависит от этого, чем более уязвимыми мы становимся.
А мы полностью от этого зависимы.
Mr Man
Вопрос относительно России связан в очередной раз с западным вмешательством. Мы просто не можем вести себя иначе. Сначала Ближний Восток и все то, что мы там натворили, а теперь Украина. Мы помогли свергнуть демократически избранного лидера, потому что он хотел отложить подписание соглашения с Евросоюзом. Американские политики и политики из Евросоюза стояли на Майдане плечом к плечу вместе с антиправительственными демонстрантами, они раздавали кофе и пирожные. Они предоставляли финансовую поддержку и обещали процветание. Как обычно, этот Запад не смог себя сдержать и вмешался. Мы представляем собой набор наций, занимающихся сменой режимов. Этот Запад создал русский вопрос, а теперь еще и это. Украина — разрушенная страна, а Россия — злой медведь.
John Austin
Правительство явно не знает, что делать с Брекситом и со многими другими вещами, и почему мы тогда должны доверять ему по поводу нападения в Солсбери или по поводу обороны? По большей части я перестал верить тому, что я читаю в прессе или тому, что я слышу из уст премьер-министра и членов ее кабинета. То же самое относится к представителям оппозиции. Лгуны большинство из них, доверять им нельзя.
David Walton
Портон-Даун опровергает то, что говорит министр, и поэтому не стоит удивляться тому, что мы повергаем сомнению все причины этой шумихи.
А кто получит выгоду от увеличения расходов? А нет ли тут заинтересованных участников?
