Было понятно, что до конца 2015 года сторонники самоизоляции считали, что имеют в виду региональное измерение конфликтов, то есть до того, как Россия достигла границы Ливана и благодаря своим позициям в Сирии превратилась в региональное государство. Было также понятно, что самоизоляция в региональных конфликтах была затруднена из-за внутренних конфессиональных расколов, переплетающихся с противоречивыми региональными факторами, особенно в отношениях между Саудовской Аравией и Ираном. Однако после закрепления России в Сирии конфронтация стала российско-американской, а региональное измерение стало ее частью.

В ирано-саудовском конфликте невозможно действовать в отрыве от российско-американского противостояния. Также невозможно игнорировать израильский фактор, будь то в ирано-саудовском конфликте, в котором Саудовская Аравия и Израиль находятся на одной стороне, или в российско-американском, где Москва выступает в роли стены перед израильской агрессией, позиционируя и расширяя свои сети противовоздушной обороны в Сирии.

Никто в официальном Ливане не может утверждать, что местное правительство, которое ранее относительно успешно дистанцировалось от соперничества между Саудовской Аравией и Ираном, не предпочло саудовскую чашу весов. Стремление избежать саудовского гнева видно как на примере официальных визитов, так и в продолжающемся отказе от каких-либо позитивных инициатив в отношении Ирана, позитивных иранских инициатив по отношению к Ливану, а также участии Бейрута в антииранских санкциях. Несмотря на внимательное отношение Ирана к ливанским проблемам и безрассудное поведение Саудовской Аравии, которое достигло такой степени, что привело к задержанию ливанского премьер-министра год назад, королевство по-прежнему встречалось с хорошим отношением в свой адрес, в то время как Иран получал отказ за отказом.

В российско-американском конфликте нет влияния ливанской конфессиональной специфики или прямой отсылки к ливанским фракциям в Вашингтоне или Москве. Однако ситуация свидетельствует о том, что Ливан без объяснения причин и какой-либо политики стоит на американской стороне и неоправданно противостоит России. Официальная ливанская позиция по проблемам сирийских беженцев и сирийского кризиса продолжает формироваться под воздействием американцев, которые официально бойкотируют сирийское правительство, несмотря на наличие двух посольств между этими странами. Ливанское участие в решении проблемы беженцев по-прежнему обусловлено американской позицией. Они выступают против возвращения беженцев вне связки с политическим урегулированием, на чем настаивает и Америка, несмотря на инициативы, нацеленные на обеспечение общественной безопасности, которые не меняют ситуацию, и несмотря на инициативы президента республики и ее министра иностранных дел, которые не становятся частью официальной политики. Похоже, одна из скрытых причин блокирования создания правительства — это самоизоляция от противостояния этому вызову.

Громкий скандал разгорается вокруг российского оружия: в то время как государство-член НАТО Турция покупает систему российских противовоздушных ракет, Ливан не осмеливается действовать, исходя из баланса интересов в сфере вооружения своей армии. Тем самым он отказывается диверсифицировать источники импортируемого оружия, как это делают все армии, включая саудовские вооружённые силы, которые ведут переговоры с Россией по поводу системы противовоздушной обороны, или египетскую армию. Обе эти страны находятся в прекрасных отношениях с США. Ливан — возможно, единственная страна в мире, решениями которой в области вооружения управляет Америка, что является признаком степени независимости политического процесса. Военные институты и их вооружение — это главные факторы независимости и суверенитета.

Важный вопрос заключается в следующем: какой интерес Ливану противостоять такой сверхдержаве, как Россия, которая стала партнером по обеспечению безопасности региона, и почему ливанские официальные лица согласны с тем, что решения суверенного государства зависят от американских приказов?