Поворотный момент: Китай отказывается от ограничений президентских сроков.
Сначала мы видим лица. Лицо американского [президента] Дональда Трампа, или венгерского Виктора Орбана, или российского Владимира Путина, турецкого Реджепа Эрдогана — лица людей, которые хотят превратить демократию в культ своей личности.
Лицо — это самая старая метка лидерства. Метка, работающая для клана или племени. Если мы только видим лицо, мы не думаем о законах или политике, мы принимаем новый режим с его новыми правилами. Тем не менее, демократия — это о людях, а не об отдельной мифической персоне.
Люди нуждаются в правде, которую культ личности разрушает. В теории демократии — от древних греков и Просвещения до сих пор — воспринимали как должное то, что мир вокруг нас поддается пониманию. Мы ищем факты вместе с нашими соотечественниками. И при культе личности правду заменяют на веру, и мы верим в то, что хочется нашему лидеру. Лицо заменяет разум.
Переход от демократий к культу личности начинается с лидера, который готов врать все время, чтобы дискредитировать правду как таковую. Переход завершен тогда, когда люди больше не могут отличить правду от лжи.
Сегодня авторитарные лидеры говорят ложь средних масштабов. Они лишь поверхностно апеллируют к опыту, затягивая нас вглубь пещеры эмоций. Если мы верим в то, что Барак Обама — мусульманин, родившийся в Африке (американская ложь при российском содействии) или в то, что Хиллари Клинтон — сутенер педофилов (российская ложь при американском содействии), то на самом деле мы не думаем. Мы даем выход сексуальным или физическим страхам.
Такая ложь еще не достигла размеров большой лжи тоталитарных лидеров, хотя нападки Орбана на Джорджа Сороса как лидера еврейской конспирации близки к тому. Тем не менее, посредственная ложь достаточно велика, чтобы вывести из равновесия мир фактов. Как только мы принимаем эту ложь, мы открываемся вере в целый риф других небылиц, или хотя бы начинаем подозревать, что есть другие, более широкие теории заговора.
Как результат, лицо лидера становится флагом, невольным индикатором «нас» и «их». Интернет и социальные сети помогают нам видеть политику в этом двойственном ключе. Мы представляем, что делаем выбор, сидя напротив наших компьютеров, но на самом деле мы выбираем в созданных для нас рамках тех алгоритмов, которые изучают, что именно удерживает нас онлайн. Наша онлайн-активность учит машины, что наиболее эффективные стимулы негативные: страх и тревога
Ранее культ личности требовал монументов, теперь он требует мемов. Социальные сети поглощают общественное воображение, как большие статуи тиранов прошлых времен поглощали общественное пространство. И как напоминают памятники прошлого, тираны всегда умирают. Культ личности — это поклонение чему-то временному. Следовательно возникает путаница, на дне которой лежит трусость: лидер не может предсказать тот факт, что умрет и будет заменен — так же, как и граждане, которые руководствуются иллюзией, забывая, что они разделяют ответственность за будущее.
Культ личности притупляет возможность страны двигаться дальше. Когда мы принимаем культ личности, мы не только уступаем свое право избирать лидеров, но и теряем свои навыки и ослабляем институты, которые позволили бы нам воспользоваться этим правом в будущем. Отступая от демократии, мы забываем ее цель: давать нам всем будущее. Культ личности говорит нам, что один человек всегда прав, а потому после его смерти приходит хаос.
Демократия говорит, что все мы делаем ошибки, и мы имеем шанс время от времени исправиться. Демократия — это смелый способ развивать страну. Культ личности — это трусливый способ разрушить ее.
