Одна Украина ассоциируется со зверским антисемитизмом, нацистами, Холокостом, маршами националистов со свастикой и символами СС, принятием более 130 антисемитских законов в 2017 году и уничтожением еврейских общин.

Другая — с премьер-министром-евреем, Шоломом Алейхемом, восстановленной постсоветской еврейской общиной, «Гилелем» (молодежная еврейская организация — прим. пер.) почти в каждом крупном городе, новым центром еврейской общины в Киеве и молодыми евреями, которые открыто носят Звезду Давида на шее.

Жители Днепропетровска, четвертого по величине города на Украине, с гордостью говорят о большой еврейской общине, а Одесса, четвертый город по населению, до сих пор считается еврейским городом, хотя евреев там менее 3%. В 2017 году сообщалось «всего лишь» о 24 случаях проявления антисемитизма против членов этой еврейской общины, находящейся на грани вымирания.

Есть известная шутка о «двух евреях, трех мнениях и пяти политических партиях». Однако на Украине — два еврея, три украинца и пять различных форм антисемитизма. И все это на фоне работы постреволюционного правительства и продолжающихся гражданской и информационной войн с Россией.

Для евреев Украина исторически была местом погромов, антисемитизма, пособников нацизма и пересмотра Холокоста. Судя по регулярным сообщениям в еврейских СМИ, поменялось немногое. Возможно, это естественное ограничение журналистики на еврейскую тему. Практически невозможно абстрагироваться от истории, репутации и сожаления при освещении новостей о Восточной Европе.

Я не исключение: наслушавшийся историй о Советском Союзе молодой еврей, чья семья иммигрировала из Украины (и Белоруссии). В конце марта я отправился на Украину увидеть все своими глазами и поговорить с украинскими евреями о стране, пропитанной еврейской кровью, гордостью и смертью.

Мир изменился

«Поехали в Израиль за апельсинами», — сказал Елене Заславской ее друг, когда в середине 80-х началась перестройка — период экономических и политических реформ. Это все еще была эра отказников. В лучшем случае за попытку уехать в Израиль евреи попадали на допрос в КГБ. В худшем — их отправляли за решетку, публично называя сионистское движение расистским, а Израиль — угрозой для деятельности коммунистической партии. То, что сейчас звучит, как обычная фраза, в эпоху неопределенности в меняющемся СССР каралось по закону. 

К тому времени сотни тысяч евреев уже уехали из СССР в Америку и Израиль. Многих отпустили в качестве демонстрации толерантности перед летними Олимпийскими играми в Москве 1980 года. По словам Заславской, для тех, кто остался, перестройка смягчила антисемитизм. «Появились определенные возможности, и что-то начало меняться», — говорит Заславская. Когда в 1991 году советский режим рухнул, «в еврейском движении появилось чувство свободы».

После 1991 года «Украину дикого Запада» постсоветской эры заполонили бесчисленные еврейские организации, каждая со своей целевой аудиторией, целями и политикой.

В конце концов многие евреи объединились в группы под эгидой Ассоциации еврейских организаций и общин ВААД, в которой Заславская теперь работает проектным менеджером, совмещая эту должность с постом исполнительного директора Сионистской федерации Украины.

Как насчет антисемитизма?

«Конечно, где евреи — там антисемитизм», — отвечает она. На Украине есть точно такие же анти-казахские и анти-американские настроения. Однако без антисемитизма, исходящего от государства, жизнь сильно изменилась, объясняет женщина. К примеру, сразу после распада Советского Союза в университетах исчезли еврейские квоты, а Заславская не потеряла работу из-за своего происхождения.

Сейчас я не могу не отметить, что для многих евреев из Советского Союза Украина — это все еще территория неувядающего антисемитизма. Моя семья воспитала во мне это чувство как неоспоримый факт, поэтому я слушал Заславскую и не мог поверить ее словам об улучшении жизни евреев на Украине.

Такое отношение ее не удивило. Многие ее друзья уехали из Советского Союза. Их мучил, преследовал и допрашивал КГБ. Многих так же, как и моих родителей лишили гражданства, а потом разрешили уехать почти без вещей. Обычно в Советском Союзе отбирали даже обручальные кольца.

«Эти далеко не молодые люди не хотят ничего слышать об Украине. Такое видение теперь останется у них навсегда», — говорит Заславская о евреях, которые уехали. «Для них Украина — это что-то пугающее, ужасное, антисемитское, свирепое».

Как это могло измениться? Разве это возможно? Юность живет в абсолютно другом мире.

«Лично я не ощущаю [антисемитизма]. Но если взять поколение моих родителей, и поколение моих бабушек и дедушек, нынешнее положение дел шокирует. [Перемены] в основном благодаря еврейской общине, которая год за годом развивается и пополняется новыми членами. Думаю, они бросили вызов антисемитизму на Украине, чтобы уничтожить его».

Анна Гениальная — директор молодежной группы Еврейского общинного центра «Халом» в Киеве. Она открыто носит на шее Звезду Давида, что в особенности не дает мне покоя.

В Советском Союзе многие евреи учили своих детей не показывать открыто знаки еврейства, чтобы не пострадать от антисемитизма. Я спросил Гениальную о подвеске, про себя задаваясь вопросом, здравое ли решение носить ее на Украине.

Гениальная начала носить подвеску шесть лет назад. Родители тоже переживали по поводу ее решения, но она говорит, что за шесть лет ни разу не пострадала.

«Ну да, люди иногда спрашивали: "это что, еврейское?" Я отвечала: "Да". На этом все заканчивалось». Об антисемитизме она сказала: «Я его не замечаю…Я просто нигде его не вижу. Может быть, где-то он и есть, но не рядом со мной».

В день моего посещения в молодежную группу пришли только трое старшеклассников, поэтому официальное занятие отменили. Вместо этого мы сидели и пили чай, а я расспрашивал учеников о проявлении антисемитизма на их опыте.

Реакция была примерно такой же. Иногда другие школьники говорят что-то общее, или учителя рассказывают о Второй мировой, практически не упоминая о Холокосте. Это напомнило среднюю школу в Америке со средним уровнем антисемитизма, почти не наносившим вреда еврейским студентам.

Где был свирепый антисемитизм?

Молодые евреи в центрах «Гилель» в Киеве, Харькове и Одессе в основном проигнорировали вопросы об антисемитизме на Украине. В Киеве девочки из класса с изучением иврита сказали, что с ужасом следят за новостями об антисемитизме во Франции, Германии и Англии. В Одессе в ответ я услышал «пфф».

Кристина Тяхнырядько, 25-летняя студентка медицинского института, работающая в еврейском агентстве в Харькове, раздраженно отреагировала на эту тему.

К тому времени как Тяхнырядько устроилась в харьковский «Гилель», ее бабушка, выросшая в СССР, прожила в Америке 30 лет. Когда бабушка узнала, «начались истерики из-за антисемитизма. Тебя изобьют, тебя убьют».

Таким же непостижимо страшным посчитала бабушка и Звезду Давида на шее. «Что делаешь? Надень крест», — ругала она. «Оох, мне больше делать нечего, как покупать себе кресты», — отвечала Тяхнырядько. В итоге бабушка вернулась посмотреть Украину и убедилась, что страна изменилась.

Тяхнырядько оправдывала сообщения об украинском антисемитизме ведением войны с Россией. Многие украинские евреи считают, что большая часть случаев вандализма, нападений и злобных граффити происходят по указке России, чтобы настроить еврейскую общину против Украины и дестабилизировать и без того слабое постреволюционное правительство.

В качестве примера она приводит случай вандализма в Умане, где похоронен Рабби Нахман из Браслава, на могилу которого постоянно приходят его последователи. В декабре 2016 года кто-то оставил в синагоге голову свиньи с вырезанной на лбу свастикой, а стены забрызгал красной краской. Но «это не антисемитизм, это провокация», — говорит Тяхнырядько.

Кризис украинской еврейской общины

Директор Украинского еврейского комитета Эдуард Долинский часто публично обвиняет Украину в антисемитизме. Его цитируют почти в каждой статье на эту тему в еврейских и нееврейских СМИ. Он несколько раз в день публикует на своей странице в «Фейсбуке», у которой много подписчиков, примеры проявления в стране антисемитизма и постоянно критикует правительство Украины за недостаточные действия для защиты меньшинств.

За это его многие ненавидят. Критики называют Долинского анти-украинским агентом Кремля, частью российской информационной войны против нестабильной страны.

«Зачем скрывать проблему?— спрашивает он, — С ней надо бороться. Правительство больше заслуживает доверия, когда говорит: «да, мы видим эту проблему».

C 2014 года, когда Украинская революция завершилась отстранением от власти пророссийского президента Виктора Януковича, украинские ультранационалисты завоевали сильные позиции в правительстве. Они использовали свое влияние для героизации таких фигур, как Степан Бандера, который сражался с Советским Союзом за независимость Украины, но также был пособником нацистов и принимал участие в убийстве евреев во время Холокоста.

Долинский и другие считают обеление Бандеры открытым проявлением антисемитизма и отрицанием Холокоста. Тем не менее еврейская община по большей части поддерживает постреволюционное правительство, что не позволяет просто считать националистов врагами евреев.

К примеру, община прогрессивного еврейства «Хатиква» в Киеве уже печатает молитвенники с транслитерацией и переводом на украинский, а не на русский. А когда Путин заявил, что его вторжение в Крым было обусловлено борьбой с украинским антисемитизмом, ему пришло открытое письмо от украинского еврейского сообщества с отрицанием этого заявления и выражением поддержки Украины.

Долинский готов признать, что «такого ужасного антисемитизма», как в советские годы, уже нет, но «антисемитские настроения очень сильны и становятся еще сильнее в условиях политического и экономического кризиса». В результате конфликта с Россией украинская экономика лежит в руинах, а украинцы разочарованы правительством, которое не выполнило почти никаких обещаний по борьбе с коррупцией и стабилизации страны.

Долинский представляет одну точку зрения украинских евреев об антисемитизме. Иосиф Зиссельс, исполнительный директор ВААД (Ассоциация еврейских организаций и сообществ), — другую. Зиссельс поляризовал дискуссию об украинском еврействе и настроил против себя многих, заявляя, что антисемитизм на Украине находится под тотальным контролем и не нужно переживать о героизации правительством антисемитов.

«Мы контролируем [преступления на почве антисемитизма] на сто процентов», — сказал мне Зиссельс, — Мимо нас не проходит ни один эпизод, попадающий под эту у категорию». Он также считает информацию о проявлениях антисемитизма на Украине российскими провокациями и заявляет, что Долинский лжет по поводу ситуации в стране.

Долинский не считает, что акты антисемитизма — это провокации. Он убежден, что украинская еврейская община и мировое еврейское сообщество закрывают глаза на то, что происходит.

«На Украине наблюдается много случаев антисемитизма. В местах массовых расстрелов евреев — вандализм. На кладбищах, в публичном пространстве — оскорбления, угрозы и тому подобное. Они исходят даже от политических партий. Они исходят от разных лидеров на разных уровнях. Можно назвать их маргиналами, но это не важно. Проблема в отсутствии реакции общества — и не только общества, но и правоохранительных органов. Спустя столько лет ни один человек не был привлечен к ответственности».

Говорить об антисемитизме абстрактно не имеет смысла

«Нельзя говорить "много антисемитизма" или "мало антисемитизма"… Можно говорить о конкретных вещах, которые можно измерить, посчитать и определить динамику».

Вячеслав Лихачев — исследователь и руководитель расположенной в Киеве Группы мониторинга прав национальных меньшинств под эгидой ВААД, которая издает отчеты об украинском антисемитизме более десяти лет. Критики считают его соратником Зиссельса в обелении Украины, но Лихачев утверждает, что сконцентрирован на точной методологии, а не на риторике. Лихачев сообщил о 24 актах вандализма на почве антисемитизма за 2017 год, в то время как доклад Министерства Израиля по делам диаспоры, по сообщениям Еврейского телеграфного агентства, начитывает более 130 случаев антисемитского вандализма, преступлений на почве ненависти и высказываний в прямом эфире, разжигающих ненависть.

По данным Министерства, Украина сталкивается с наибольшими проявлениями антисемитизма среди всех постсоветских государств. Лихачев раскритиковал доклад Министерства по делам диаспоры за непоследовательность и слабую методологию, а Долинский обвинил Лихачева в намеренном искажении фактов в его докладе с целью защитить Украину от обвинений в антисемитизме. Кого же надо слушать? Ответ не так прост.

«Я согласен с тем, и мои исследования это также подтверждают, что на Украине происходит больше всего актов антисемитизма на территории бывшего Советского Союза, — говорит Лихачев, — Это правда. Но это не обязательно коррелирует с уровнем антисемитизма».

Лихачев придерживается той точки зрения, что надо быть последовательным, хорошо это или плохо. Он считает, что антисемитизм надо доказывать и понимать в более широком контексте. Но самое важное, убежден он, — для измерения антисемитизма нужно долгие годы использовать понятную методологию, не обращая внимания на семантику.

«Проблема не в том, считаем ли мы это антисемитизмом или нет. Есть разные определения антисемитизма. Вопрос в том, что мы считаем достаточным, чтобы утверждать: да, мотивом была ненависть, особенно на почве национализма и религии».

Он приводит пример: «Если ворота еврейского кладбища украли и отдали в металлолом… Долинский сочтет это актом антисемитизма, потому что кладбище еврейское. А я нет. Они используют его как металлолом. Возможно, они знают, что это еврейское кладбище, возможно, не знают и даже не обращают внимания. Им все равно».

«Если взять статистику подобных актов вандализма на всех кладбищах, мы увидим, что между еврейским и нееврейскими кладбищами нет разницы». Это означает, что Лихачев не будет считать осквернение еврейского кладбища проявлением антисемитизма, пока мотив ненависти не будет доказан.

Лихачев утверждает, что, если критерии подсчета случаев антисемитизма последовательны, можно увидеть четкие антисемитские тренды на Украине от года к году, даже если число случаев, подсчитанных за отдельный год, не совсем точно.

По его мнению, сейчас на Украине меньше антисемитизма, чем в прошлом. Но «я не скрываю, что могло быть хуже, — говорит Лихачев. — Мы находимся в слишком хорошей ситуации, чтобы она долго оставалась реальностью. Есть факторы, которые вызывают озабоченность — факторы, которые имеют отношение не конкретно к евреям, а к общей ситуации в стране».

Антисемитизм всегда растет на фоне выборов, считает Лихачев, а выборы назначены на весну 2019 года.

У нас у всех один враг

Пока я был Киеве, один парень из моего хостела заметил на моем планшете наклейки с израильской символикой, а на кровати доклады Лихачева об антисемитизме. Он заинтересовался, чем я занимаюсь. Я рассказал, что работаю над рассказом об антисемитизме на Украине. Он рассмеялся. Он был бывшим скинхедом. «Мы били всех — евреев, арабов», — сказал он мне.

— Что изменилось?

— О, я все еще верю в национал-социализм, но считаю, что, если вы ничего не делаете мне, зачем я буду что-то делать вам? Евреи, арабы, израильтяне — люди приезжают в мою страну как гости, и я к ним отношусь соответствующе. Я верю, что людей надо уважать до тех пор, пока они не начинают вести себя как сволочи.

Он настаивал на том, что на Украине больше нет антисемитизма. Мир заполонен изображениями украинцев как фашистов и расистов, сказал он, особенно вокруг Степана Бандеры.

«Бандера — наш герой. Он сражался за украинскую независимость. Почему мы не можем чествовать его за это?» — говорит он с гордостью. Я не стал спрашивать его об обвинениях в антисемитизме. Кроме того, он добавил: «У нас у всех один враг». Иными словами, пока идет война с Россией, евреям волноваться не о чем.

Его бывшая девушка, с которой он до сих пор в хороших отношениях, переехала в Израиль и скоро начнет служить там в армии. Он критиковал украинцев за то, что они не поддерживают украинских солдат, многие из которых — его друзья, так, как Израиль поддерживает свою армию.

В конце почти двухмесячного пребывания на Украине, я устал спрашивать или слушать об антисемитизме.

Существует ли он на Украине? Определенно. Но многие евреи сказали мне: «Такой же как в твоей стране». После марша сторонников превосходства белой расы в Шарлотсвилле (штат Вирджиния) в 2016 году, я не мог не согласиться.

Еврейские кладбища оскверняют на Украине, так же как и в Соединенных Штатах. Граффити здесь, граффити там. В Нью-Йорке на евреев тоже нападают. Почему же Украина ассоциируется с антисемитизмом?

Потому что это Украина — земля погромов и Холокоста, место, где творилась история евреев. Когда американские сторонники превосходства белой расы маршируют с нацистскими символикой и лозунгами, это отвратительно. Когда это делают украинские националисты, они маршируют там, где их деды и прадеды, по существу, сотрудничали с нацистами во время Холокоста.

Правда, что украинское правительство не слишком преуспевает в защите еврейской общины. Тех немногих, кого поймали за совершение актов антисемитизма, обвинили лишь в «хулиганстве». В Америке, по крайней мере, есть четкое определение «преступления на почве ненависти» и работающие определения «антисемитизма».

На Украине нет четкого консенсуса по антисемитизму, есть общее ощущение, что называть Украину антисемитской — значит быть агентом Кремля, не считать Украину антисемитской — обелять историю.

Но независимо от обстоятельств украинское еврейство продолжает постсоветское возрождение, и теперь выросло новое поколение евреев, гораздо более бесстрашных, чем их родители и бабушки с дедушками.

Среди многих разговоров постоянно проскальзывала мысль о том, насколько украинские евреи — даже те, кто должен этим заниматься — устали от обсуждения антисемитизма.

Некоторые их слова заставили меня устыдиться и почувствовать себя навязчивым, высокомерным сторонним наблюдателем, ожидающим, что украинские евреи должны доказать или опровергнуть свою репутацию передо мной.

В конце моего интервью с Лихачевым он сказал, что хочет, чтобы «когда люди говорят о евреях Украины, первой ассоциацией был не антисемитизм, а духовное, интеллектуальное, культурное наследие еврейской общины». Что касается журналистов, «которые что-то пишут об украинских евреях», он надеется, что они будут обращать внимание «не только на антисемитизм, но и на другие аспекты богатой культурной жизни еврейской общины».