Идеальной страной, «раем на земле» кажется россиянам Швеция, ведь там, как уверяли многие мои знакомые, построен «настоящий социализм» и царит «социальная справедливость». «Швеция выступает для наших соотечественников предметом мечтаний и зависти. Она располагается где-то в пространстве сказок и легенд, в некой недостижимой реальности, которая была создана много веков назад. Это безопасная мечта, а не вызов», — объясняла мне социальный психолог Людмила Петрановская.

Раньше, при царях, ориентирами выступали Франция или Великобритания. Как пишет в своей книге «Несовременная страна» Владислав Иноземцев, российские руководители раз в какое-то время осознают, что их государство отстает от мира и бросаются кого-то «догонять».

При генсеках, а в особенности при Никите Хрущеве, был популярен лозунг «Догоним и перегоним Америку». На душу жителя СССР должно было приходиться больше молока, мяса, квадратных метров жилплощади, чем на душу американца. С коровами не получилось, но Москва могла с гордостью заявить: «Зато мы делаем ракеты». «Как колбаски», — добавлял Хрущев.

Путин обещал догнать и перегнать… Португалию. В 2000 году, придя к власти, он обещал соотечественникам, что через 15 лет они обгонят по благосостоянию португальцев. Надо сказать, что цель он выбирал осторожно, ведь это самая бедная страна «старого ЕС». Португалия ощутила на себе болезненные последствия кризиса 2008-2009 годов, но сейчас ВВП на душу населения составляет там более 24 тысячи долларов, тогда как в России — чуть меньше 12 тысяч.

В Москве, по крайней мере официально, не поднимают тему соревнования с соседними странами, относившимися в прошлом к социалистическому лагерю. А такой ориентир был бы как раз совершенно уместным, ведь три десятилетия назад у нас был одинаковый хаос и одинаковая бедность. Однако даже «кремлевским либералам» стыдно признавать, что у «братьев меньших» дела идут лучше и вообще как-то идут. Один из таких людей, бывший вице-премьер Альфред Кох, во время дискуссии в эфире одной радиостанции парировал мои реплики о Польше ироничным замечанием: «Что там ваша Польша, картошку сажаете и все. Тоже мне большое дело — картошка».

«Форточка» с видом на ближайших соседей приоткрылась в период оказавшегося для России тяжелым кризиса 2008-2009 годов (ВВП упал тогда на 10%). Перемены отразились даже на моих корреспондентских буднях: важные московские фигуры начали охотно соглашаться на встречи, надеясь расспросить меня, как Польше удалось избежать рецессии, с которой столкнулись другие члены ЕС.

Это продолжалось недолго. После аншлюса Крыма Восточная Европа (россияне не называют наш регион «Центральной Европой») оказалась одним из элементов «кольца врагов», который, как полагают российские власти, неумолимо сжимается вокруг их родины. А у врагов не бывает успехов. Польша, которую изображает кремлевское телевидение — это «лакей Соединенных Штатов», готовый ради интересов «хозяина» подставить себя под удар российских ядерных ракет. Символизирует ее садовник, повесившийся на яблоне, потому что варшавское и брюссельское руководство запретили ему отправлять яблоки в Россию. Литва теряет население и скоро вымрет, на грани катастрофы стоят также Латвия и Румыния, согласившаяся, как Польша, разместить у себя элементы американской системы ПРО.

Как говорит сотрудница «Левада-центра» социолог Наталия Зоркая, Россия отнюдь не случайно игнорирует регион, с которым она непосредственно граничит: «Властям гораздо удобнее сравнивать нашу страну с каким-то далеким местом, где люди стали жить лучше нас в незапамятные времена. Успехи, развитие соседей, с которыми мы еще недавно входили в один и тот же лагерь, могут породить мятежные мысли и размышления, почему мы стоим на месте и отстаем от мира, даже от самых ближайших его частей. Потом может возникнуть вопрос, кто несет за это ответственность».