Сенсацией было уже то, что Трамп согласился на встречу с Путиным в Осаке после того, как отменил предыдущее свидание с российским лидером. Тогда он объяснил свое решение действиями России в Керченском проливе и потребовал освобождения украинских моряков и возвращения украинских кораблей. Корабли не возвращены, моряки не освобождены — а Трамп все же встречается с Путиным спустя восемь месяцев.
Но даже тогда, когда Трамп отменял встречу в Аргентине, высказывались мнения, что действия Москвы в Керченском проливе были на самом деле поводом, а не причиной для решения американского президента. Что Трамп, таким образом, «спасался» от отсутствия конкретики на переговорах с Путиным. И встреча в Японии это блестяще подтвердила.
Подтвердила тем, что о ее содержании сторонам практически нечего сказать. Президенты даже не пообщались один на один, как это вообще принято в практике российско-американского сотрудничества. Трамп и Путин участвовали в переговорах делегаций — что уже само по себе говорило не о поиске прорывных решений, а об обмене мнениями. И в самом деле, что сегодня могут предложить друг другу американский и российский президенты?
Трамп ужесточает риторику — и не только риторику — по отношению к Ирану, а Путин поддерживает Тегеран и, что самое главное, не может повлиять на аятолл. Путин хочет западных денег для восстановления асадовской Сирии, а Трамп вовсе не собирается выделять средства для стабилизации режима, зависимого от Тегерана и «Хезболлы». Трамп хотел бы избавиться от Мадуро, а Путин не собирается отказываться от поддержки венесуэльского диктатора. Да и без этой поддержки режим Мадуро, опирающийся на прикормленных силовиков-наркобаронов, намного сильнее местной оппозиции. Трамп хотел бы прекращения российского вмешательства в Украине, а Путин может считать, что именно сейчас ослабление украинского государства дает ему шанс наверстать упущенное в 2014 году. И так — по всем вопросам, от ядерного разоружения до отмены санкций — сказать друг другу конкретно нечего. Можно разве что продемонстрировать готовность разговаривать.
В результате главной сенсацией саммита в Осаке стала вовсе не встреча Трампа и Путина, а общение американского президента с председателем КНР Си Цзиньпином, приведшее хотя бы к перемирию в торговой войне между двумя странами. А о Путине мировые медиа вспомнили не из-за общения с Трампом и даже не из-за встреч с другими западными лидерами, а благодаря заочной полемике с британским певцом Элтоном Джоном, резко высказавшимся по поводу дискриминации ЛГБТ-сообщества в России и путинского лицемерия.
Президент Соединенных Штатов, для которого главным собеседником оказывается китайский лидер, и президент России, который вынужден отвечать британскому певцу, — это, конечно, не Рейган и Горбачев в Рейкьявике. Это совсем другой мир, в котором Россия, при всех ее претензиях и готовности перекраивать мировой порядок, все больше смещается на периферию большой политики. Какие бы иллюзии на этот счет ни питали российские граждане, Путин и даже сам Трамп.
