Для объяснения удивительно стабильной популярности Александра Лукашенко, находящегося у власти в Белоруссии вот уже 25 лет, приводят много причин, и ни одна из них не будет ложной.

Говорят, например, что он, деревенский житель, который в советское время не поднялся выше директора совхоза, умеет находить верный тон, обращаясь к формально не очень образованным слоям населения. Действительно, его публичные выступления изобилуют разговорными, а то и вульгарными выражениями, он играет в любимый в народе хоккей и не прочь иногда пропустить по стаканчику.

То, что агитация националистической оппозиции в пользу политической и культурной обособленности от России не находит — по крайней мере пока — должного отклика у населения восстановленной в 1945 году всем Союзом «партизанской республики», также верно.

Но прежде всего отмечается, что Лукашенко вскоре после своего первого избрания в 1994 году переломил экономический крах, который наблюдался тогда в бывших советских республиках по соседству с Белоруссией. Верно и то, что он в значительной мере сохранил государственную собственность, а землей до сих пор владеет только государство. Промышленные предприятия — от калийного комбината и до производителей тракторов и холодильников — сегодня формально являются акционерными обществам, но находятся под контролем государства, точнее — администрации президента.

Благодаря этому в Белоруссии не возник класс олигархов, как в России или на Украине. Лукашенко считает своей заслугой, что он перекрыл доступ «русских олигархов» к национальным богатствам республики. Тот факт, что он сам через администрацию президента имеет доступ к этим богатствам, он не афиширует. Некоторые критики называют его настоящим белорусским олигархом: во всяком случае, его сын занимается бизнесом и, по слухам, обладает состоянием в миллионы долларов, достигающим трехзначных цифр.

Торговли с третьим странами вне Содружества независимых государств у Белоруссии практически нет, за исключением поставок оружия таким государствам, как Иран. В 1990-е годы одна из федеральных земель Германии заказала в Белоруссии пошив униформы для своей полиции, но это так и осталось исключением. В Польше иногда можно увидеть тягачи, изготовленные на Минском тракторном заводе, но дальше на Запад их уже нет.

Главную прибыль Белоруссия вот уже много лет получает от таможенных привилегий при импорте российской нефти. Минск покупал сырую нефть по внутренней российской цене, освобождался от уплаты экспортной пошлины и на двух больших заводах в Мозыре и Новополоцке перерабатывал нефть в бензин и дизельное топливо. Это топливо он затем продавал по рыночной цене в ЕС. Разница в цене шла в государственный бюджет. Благодаря этой так называемой арбитражной прибыли долгое время финансировалась большая часть белорусского народного хозяйства. Российские сырьевые субвенции составляли временами до 16% белорусского ВВП.

Но оба этих источника прибыли грозят в скором времени иссякнуть. В нефтяной отрасли Россия постепенно заменяет экспортную пошлину налогом, взимаемым при производстве. Это уравнивает внутренних и зарубежных покупателей — к большому разочарованию Белоруссии, которая в результате этой меры будет терять, по подсчетам Минска, полмиллиарда долларов ежегодно.

В экспорте сельскохозяйственных продуктов Москва недовольна тем, что Белоруссия с 2014 года постоянно пытается продавать попавшие под контрсанкции продукты из ЕС в Россию, например, польские яблоки, переклеивая этикетки и выдавая продукты за свои.

Москва была готова говорить о повышении субвенций, но только ценой «углубления интеграции», то есть в перспективе поглощения Белоруссии Россией. Но эту цену — потерю личной власти — Лукашенко платить не готов.