7 ноября президент Александр Лукашенко торжественно открыл Белорусскую АЭС неподалеку от города Островец Гродненской области. Это первый такого рода объект в Белоруссии. В последние годы на его тему возникало много вопросов и споров, в первую очередь с соседней Литвой.

Запуск электростанции радикальным образом меняет геополитический и геоэкономический расклад сил в регионе, а также свидетельствует об эффективности белорусской модели управления. Напомню, что во многих странах, в том числе в Польше, атомную энергетику обсуждают максимум в контексте долгосрочных планов.

Как отмечает российский аналитик Борис Марцинкевич, главный редактор онлайн-журнала «Геоэнергетика», о геоэнергетике можно сейчас говорить как об отдельном подразделе геополитики, хотя некоторые считают ее составной частью геоэкономики. В Польше этот термин используется обычно в отношении геотермальной энергетики, а геополитические аспекты остаются без внимания. Очень жаль, ведь было бы полезно проанализировать ряд процессов, касающихся энергетических стратегий, источников энергии, ее дистрибуции и транспортных сетей в более широком геополитическом контексте. Некоторые польские круги призывают этим заняться, но сами вместо рассмотрения дела по существу ограничиваются ритуальными утверждениями о разыгрывании некоторыми странами сырьевой и энергетической карты. Я, однако, постараюсь взглянуть на БелАЭС именно в геоэнергетическом контексте, поскольку это может подвести нас к любопытным, в том числе для Польши, выводам.

На полную мощность Белорусская АЭС выйдет в будущем году. Планируется запустить два энергоблока мощностью 1190 мегаватт каждый. Их основой служит российский проект ВВЭР-1200. Это современное техническое решение, которое Россия использует не только на собственных электростанциях, но и продает в такие страны, как Турция или Индия. Такие реакторы считаются безопасными, что было особенно важно для белорусской стороны. Белорусы еще помнят Чернобыльскую катастрофу 1986 года, которая затронула в первую очередь их.

Строительство БелАЭС стало примером тесного сотрудничества Москвы и Минска. На открытии объекта присутствовал президент Лукашенко, а также секретарь Союзного государства России и Белоруссии Григорий Рапота, генеральный директор Госкорпорации «Росатом» Алексей Лихачев и посол РФ в Белоруссии Дмитрий Мезенцев. Генеральным подрядчиком выступало одно из дочерних предприятий «Росатома» — «Атомстройэкспорт». Строительство финансировалось в первую очередь из кредита в размере 10 миллиардов долларов, который Россия на основе межправительственного договора выделила белорусской стороне. Погашать долг Белоруссия начнет спустя два года после вывода электростанции на полную мощность, то есть в 2023 году. Процентная ставка выглядит очень привлекательной: она составляет всего 3,1% годовых, тогда как установленная российским Центробанком ставка рефинансирования — 4,5%.

Выплачивать кредит будет в любом случае нелегко, поскольку в год придется возвращать примерно 310 миллионов долларов, а при белорусском ВВП на уровне 600 миллиардов долларов — это внушительная сумма. В случае возникновения проблем с погашением долга предусмотрен вариант передачи АЭС под контроль «Росатома», однако, такое вряд ли произойдет, ведь основными получателями электроэнергии станут белорусские государственные предприятия.

С самого начала строительства АЭС в Островце против нее решительно выступала Литва, указывавшая, что объект располагается всего в 50 километрах от Вильнюса. После запуска электростанции литовские власти не только сами перестали импортировать электроэнергию из Белоруссии, но и призвали отказаться от нее других членов Евросоюза. Такая позиция выглядит не слишком логичной. Литва, как Латвия и Эстония, остаются частью энергетической системы постсоветского пространства. В 2011 году появилось энергетическое кольцо БРЭЛЛ (Белоруссия, Россия, Эстония, Латвия, Литва) — одна из крупнейших такого рода структур в Европе. Несмотря на заверения Европейской комиссии, страны Балтии продолжают зависеть от этой системы, хотя и говорят о выходе из нее в 2025 году. ЕС официально объявил о создании сети BALTSO, включающей в себя упомянутые государства, но фактически она остается частью БРЭЛЛ, а Брюссель, скорее, стремился соединить с ее помощью две другие существующие системы: NORDELL (Скандинавские страны с восточной островной частью Дании) и UCTE (Центральная Европа вместе с Польшей и континентальной частью Дании). При этом появились морские подводные кабели, соединяющие Эстонию и Финляндию, а также Литву и Швецию. Кроме того, планируется создать энергомост между Польшей и Латвией. Таким образом, по сути, БРЭЛЛ соединен сейчас с ключевой сетью Центральной Европы.

Для стран Балтии в контексте БелАЭС ключевую проблему представляет то, что инфраструктура энергокольца БРЭЛЛ строилась еще при СССР, и не предусматривала соединений между Белоруссией и Латвией, а таким образом и Эстонией. Последние получали электроэнергию из России, или с южного направления — через Литву. Отсутствие такой системы в определенной степени укрепляет переговорную позицию Вильнюса, однако, не следует забывать, что все три страны Балтии, несмотря на убыль населения и практически полное отсутствие крупных промышленных объектов, страдают от дефицита электроэнергии. Им приходится ее импортировать.

При этом закрываются долгие годы не ремонтировавшиеся объекты, например, гидроэлектростанция на реке Нарве в Ленинградской области, которая до недавнего времени покрывала четверть потребностей Эстонии в электроэнергии. БелАЭС — это для Литвы, Латвии и Эстонии, в сущности, единственная альтернатива. Вильнюс рассчитывает на другие направления импорта. Напомню, что условием вступления Литвы в ЕС было закрытие Игналинской атомной электростанции, которая в свое время давала литовцам 90% энергии.

Вильнюс использовал антибелорусские настроения в ЕС, возникшие на почве развернутой после августовских выборов кампании против Лукашенко, чтобы убедить другие европейские страны в «дурном происхождении» энергии с БелАЭС. В первую очередь к ее бойкоту присоединились Латвия и Эстония. Это был, скорее, символический жест, ведь ранее литовцы заблокировали возможность транзита электроэнергии из Белоруссии через свои электрические сети. Кампанию поддержала Польша, хотя этот шаг тоже носил символический характер. Представители литовского руководства объявили, что эмбарго на белорусскую электроэнергию распространяется также на реэкспорт из России, не объяснив, правда, каким образом они смогут выяснить происхождение электричества, поставляемого восточным соседом.

Официальная риторика, направленная против БелАЭС, опирается на повторяемый тезис об угрозе, которую она представляет для жителей Вильнюса и его окрестностей. Действия белорусских властей называются безответственными, а использованные на электростанции технологии — опасными. Аргументы о том, что отношение к политической системе не следует смешивать с отношением к ядерной энергетике, а проект «Росатома» получил положительный отзыв МАГАТЭ и других международных организаций, оценивающих безопасность АЭС, не возымели действия.

Парадокс ситуации заключается в том, что белорусские власти с самого начала реализации проекта и даже на этапе его планирования указывали на связанные с новой инвестицией надежды снизить зависимость от российских нефти, газа и угля, а таким образом укрепить энергетическую безопасность страны. Можно, конечно, вспомнить, что «Росатом» — это государственная российская корпорация, но фактически во многих случаях он выступает конкурентом Газпрома, их интересы расходятся.

«Белоруссии нужна дешевая энергия, которая позволит уйти от нефтегазовой зависимости от России. В этом плане я за АЭС», — заявил недавно нынешний ветеран оппозиции и лидер Белоруссии в 1991-1994 годах Станислав Шушкевич, которому вряд ли свойственны пророссийские симпатии. Сам Александр Лукашенко говорит, что благодаря БелАЭС цены на электроэнергию перестанут зависеть от ежегодных споров с Газпромом по поводу цен российского газа. «Электроэнергии будет достаточно. Наши протестующие плачут, что некуда ее девать. Слушайте, как некуда девать электроэнергию? Нам еще нужно одну такую станцию построить, чтобы уйти от зависимости по углеводородам», — объяснял он.

Лидер партии «Избирательная акция поляков Литвы», европарламентарий и заместитель руководителя двусторонней группы Европарламента по контактам с Белоруссией Вальдемар Томашевский (Waldemar Tomaszewski) не поддерживал идею строительства электростанции в Белоруссии, но даже он говорит, что раз она уже есть, нужно наладить диалог с белорусскими властями, который позволит развеять сомнения на ее счет. Других сторонников такого подхода, однако, в Литве практически нет.

Обнаружить рациональные (экономические или экологические) аргументы литовских и прочих противников создания и функционирования БелАЭС сложно. Раз их нет, следует сосредоточить внимание на иррациональных с точки зрения интересов Литвы аргументах, которые тесно связаны с геоэкономикой и даже геополитикой. Ключевой касается интересов Соединенных Штатов в регионе. Следует напомнить, что сейчас две из нескольких ведущих мировых компаний, занимающихся гражданской атомной энергетикой, контролируются американским капиталом. Первая — это «Хитачи Ньюклеар Энерджи», которая ранее входила в состав японского концерна, но заключила стратегический союз с американской корпорацией «Дженерал электрик» и перенесла свой головной офис в Вашингтон, а вторая — американский гигант «Вестингауз». На них работают мощные лоббистские группы, имеющие доступ к администрации США вне зависимости от того, кто занимает пост президента. После экспансии на газовом рынке Центральной и Восточной Европы пришел черед экспансии на рынке атомной энергии.

Борьба с влияниями «Росатома» — элемент этих действий. Одновременно мы наблюдаем экономическое давление на Минск, цель которого очевидна. Это очередная инспирированная извне попытка сменить власть в Белоруссии, которая пока не увенчалась успехом. Белоруссия в качестве страны, экспортирующей произведенную на АЭС энергию, так называемому Западу не нужна. Ему нужны такие клиенты, как Польша, которая рукой Петра Наимского (Piotr Naimski) подписала недавно соглашение, связывающее нас в этой области с американцами.