Во-первых, надо сказать, что суждение о появлении Турции на политической арене Южного Кавказа запоздало лет этак на 30, если не больше. Победа Азербайджана, поддержанного этой страной во Второй карабахской войне, лишь подчеркнула роль, которую играет Анкара в регионе, но не принесла, по сути, ничего нового. Турки всегда была активны в нашем регионе, и если их друг-конкурент Россия интересуется в основном геополитикой и прочими абстрактными вещами, то Турция делает акцент на более практических соображениях.

Азербайджан всегда был союзником Турции, и поддержка Баку в карабахской войне всего лишь подчеркнула это обстоятельство. Секрет Полишинеля и то, что отношения турок с армянами никогда не были особо теплыми. Что касается Грузии, то у турок здесь интересы в основном экономического свойства, и грузины вряд ли могут рассчитывать в случае чего на такую же поддержку, какую получил Азербайджан. И в этом тоже ничего нового. Азербайджан и Турцию, помимо экономических интересов, связывают и тюркские этнические узы, так что активная позиция Анкары в Карабахе скорее исключение, чем правило. Другие союзники Турции не строят иллюзий, понимая, что братские узы на них не распространяются. Так было до карабахского триумфа, так же остается и сейчас.

Тем не менее война в Карабахе необыкновенно оживила антитурецкие силы во всем регионе, не говоря уже об Армении. Все чаще можно слышать, что Анкара восстанавливает Османскую империю, что где-то в Турции уже создаются карты, на которых почти все страны региона входят в ее состав. Туркофобы цитируют реальные, а чаще вымышленные имперские высказывания турецких лидеров и запугивают всех вокруг тем, что «янычары идут».

Такие настроения сильны, к примеру, в России, что является наглядным показателем особых отношений Москвы и Анкары: своеобразный синтез дружбы, общих интересов, подозрительности и четкого понимания того, что за пазухой у «брата» может быть припасен крупный кирпич. Чтоб понять заклятую дружбу турок и русских, понадобится скорее не политолог, а психоаналитик.

Российские туркофобы при этом совсем необязательно армянофилы — в данном случае имеет место жгучая ревность к слишком уж смелому проникновению Турции в регион, который в Москве считают своей исключительной сферой влияния. Ну и, конечно, никуда не деться от православного мессианизма — Константинополь, Третий Рим, Айя-София, и т.д.

Если в России антитурецкая риторика подогревается многовековой державной конкуренцией, то, скажем, в Грузии — это явная попытка сыграть на традиционном предубеждении грузин к туркам, которое имеет место ввиду дальнего, но при этом довольно сложного прошлого.

«Турки скупили всю Грузию», «Скоро Анкара присоединит к себе Аджарию», «Батуми уже полностью отуречен» — бьют в колокола исламо- и туркофобы, в деятельности которых довольно прозрачно просматривается след православного братства. При этом звучание колоколов до скукоты однообразно и не меняется десятилетиями. Между тем Турция в 90-е годы легким движением руки могла бы оттяпать все морское побережье Грузии так, что и сопротивления бы никто не оказал, но вот прошло уже 30 лет, а турки все «собираются», да никак не соберутся.

Причем турецких бизнесменов, вложивших сотни миллионов в развитие грузинского черноморского побережья, ни политика, ни восстановление Османской империи не волнуют. Единственная цель, которая ими движет — вы, наверное, не поверите — исключительно заработать денег.

Прям немыслимо, в общем, что бизнесмен (бизнесмен!!!) вкладывает куда-то деньги не во имя тысячелетней империи или религиозных идеалов, а просто чтобы заработать. Но факты вещь упрямая: прошло больше 30 лет с того дня, как первый турецкий предприниматель открыл для себя Грузию, а янычары с кривыми саблями и долларами наперевес так и не пришли…

Ничего нового с точки зрения турецкого влияния в Грузии новая карабахская война не принесла — место Анкары как главного регионального союзника и бизнес-партнера будет таким же, каким является на протяжении 30 лет.

На международной арене, вероятно, под влиянием армянского лобби, все чаще стали упоминать Турцию и войну в Карабахе в контексте религиозного противостояния и действий радикальных исламистов в Европе. Вот чего нет — того нет… Считать армяно-азербайджанскую войну религиозной — это вообще не знать ее истоков и понятия не иметь, что из себя представляет азербайджанский народ.

В Карабахе шла совершенно типичная, хрестоматийная война за территории, и то, что на одной линии фронта были христиане, а на другой мусульмане — это частность, которая ничего не меняла. С таким же успехом могли быть и буддисты. К тому же приписать азербайджанцам религиозный экстремизм — это уж совсем ниоткуда и никуда…

Турция тоже не является родиной религиозного экстремизма. Она принимает участие в различных конфликтах на Ближнем Востоке, но только на уровне государства. При этом турок десятки миллионов, а среди террористов — сплошные арабы, афганцы, пакистанцы, северокавказцы. Наверное, есть и турки — но не больше, скажем, чем французов.

Да и турецко-азербайджанское братство не имеет религиозного характера. С точки зрения классической теологии турки и азербайджанцы — даже не единоверцы… Не стоит забывать, что для суннитского ИГИЛ (запрещенная в России организация — прим. ред.) шииты куда более страшные враги, чем даже христиане.

Конечно, для кого-то все китайцы на одно лицо, а все мусульмане едины, но в реальной жизни религиозный фактор меньше всего способствует единению турок и азербайджанцев…

Ну а в общем и целом следует констатировать, что утверждения о внезапном возникновении турок на кавказской политической арене и это нечто новое — значительно преувеличены. На самом деле все осталось там же, где и было, включая Турцию.