«Для российской геополитической доктрины Украина — транзитная территория, через которую должны действовать инструменты Москвы: военные — в сторону Черного моря, где Севастополь стал своеобразной военизированной российской «столице» региона; и инфраструктурные — от Керченского моста до энергетических проектов».

Об этом заявил изданию «Факти» заявил политолог Мартин Табаков. Мы связались с ним, чтобы поговорить о последних действиях Российской Федерации на границе с восточной частью Украины.

«Факти»: Д-р Табаков, по каким причинам в последние дни вновь разгорелся конфликт между Россией и Украиной?

Мартин Табаков: Причины разные и взаимодополняющие. Во-первых, мы прекрасно знаем, что возобновление пограничного для Российской Федерации конфликта — проверенный инструмент Москвы для отвлечения внимания от внутриполитических проблем — от экономических и медицинских последствий соvid-19. Во-вторых, Украина и Белоруссия находятся в сферах влияния Российской Федерации, в которых она не готова идти на компромиссы. Сама Москва не воспринимает Минск и Киев как столицы государств, способных вести независимую жизнь без попечительства России. В-третьих, военная эскалация на российско-украинских границах — это средство требовать уступок от Франции, Германии и Украины в пользу нормандского формата, продолжающего переговоры по Минским соглашениям. Но в этом нет ничего нового.
Глобально это может быть согласованное с Китаем испытание новой администрации Вашингтона: как Пекин усиливает давление на Тайвань, так и Москва на Украину.

— В чем, на ваш взгляд, суть конфликта — почему он вообще существует?

— Конфликта России и Украины — это рана, которой не дают возможности зажить. Для российской геополитической доктрины Украина — транзитная территория, через которую должны действовать инструменты Москвы: военные — в сторону Черного моря, где Севастополь стал своеобразной военизированной российской «столицей» региона; и инфраструктурные — от Керченского моста до энергетических проектов. Кроме того, Украина — буфер против НАТО и тень демократии. Это дает нам понять, почему Москва не позволила бы Киеву так легко перейти к модели управления, дающей альтернативный российскому взгляд на значение и роль Украины.

— А кто больше всего заинтересован в возобновлении конфликта?

— Кремль не заинтересован в разрешении этого конфликта, потому что это приведет к нормализации и стабильности в Киеве, что, очевидно, не в приоритете для России. Пока у Украины есть территории со смешанным суверенитетом, перспективы интеграции страны в евроатлантические структуры ограничены. И, как мы видели на примере Сирии, Ливии и Нагорного Карабаха, возможности и влияние России всегда возрастают, когда конфликт переходит в военное измерение. Каждая эскалация напряженности, в том числе всеохватывающее милитаристское выражение, давала Москве геополитическое «продвижение» — если бы она полагалась только на свою дипломатию, ей было бы трудно его получить.

— Какова роль США — отразилось ли на ситуации вступление в должность президента Байдена?

— Пока рано делать однозначные выводы. В разговоре с президентом Украины Джо Байден выразил поддержку Киева Вашингтоном. Но знаете, у США нет формального механизма для вмешательства — Америка не входит в «нормандскую четверку». Настоящим испытанием для новой администрации США станет решение продолжать или нет политику своих предшественников, основной частью которой были продажи летального оружия Украине. В противном случае в Киеве попытаются компенсировать американским влиянием чрезмерно компромиссные, по их мнению, позиции Парижа и Берлина по отношению к Москве.

— Как вы считаете, влияют ли как-то учения НАТО?

— Определенно. В последние месяцы возросла активность НАТО в Черном море за счет серии совместных учений и маневров, в некоторых из которых принимали участие и украинские военные корабли. Россия неоднократно подчеркивала, что внимательно следит за этими процессами. Для нее в Черном море есть ряд стратегических потенциалов, одним из которых является торговая и военная связь страны с восточным Средиземноморьем. Любые попытки релятивизировать сильные и доминирующие позиции России в Черном море — например, за счет расширения сотрудничества НАТО с такими странами, как Украина и Грузия — будут встречены жесткими контрмерами.

— Что означает скопление российских войск на границе с восточной Украиной?

— Смыкание российского кольца, которое так или иначе существует в Черноморском регионе: с запада с Приднестровья на юго-восток в Армению и Нагорный Карабах, через восточную Украину, Абхазию и Южную Осетию. У этого русского полумесяца два вектора: военный — от регулярных военных до прокси-сил, и «гражданский» — выдача паспортов русскоязычным гражданам.

— Однако Зеленский получает поддержку Запада — в каком положении остается Путин?

— Поддержка Запада не соответствует желаниям Киева. В рамках нормандского формата позиции Германии и Франции несколько отличаются. У Вашингтона есть вполне определенное мнение о России в контексте конфликта с Украиной. Однако Путину удается занять удачную позицию и воспользоваться несовпадением позиций Парижа и Берлина, а также несовпадением позиций Парижа, Берлина и США. Последнему также способствует тот факт, что согласованная основа для разрешения конфликта — Минские соглашения и последовавшие коммюнике — на руку России. Из-за этого Украина пытается уклоняться от некоторых своих обязательств, связанных с тем, как с течением времени должны осуществляться изменения в конституционном порядке, а также со статусом территорий восточной Украины и проведением выборов.

У Путина отлично выходит пользоваться тем, что Российская Федерация — фактор, с которым Европа должна считаться не только на Украине, но и в Сирии, и в Ливии. Последнее, как вы догадываетесь, маргинализирует Украину в большом российско-европейском диалоге. И Киеву, конечно же, это не нравится.

— С другой стороны, Путин также проводит различные встречи, в которых Зеленский не участвует — как это отражается?

— Последняя такая встреча, пусть и виртуальная, состоялась между Ангелой Меркель, Эммануэлем Макроном и Владимиром Путиным. Президент Украины в ней не участвовал. Такая маргинализация Киева — успех дипломатии российского президента, поскольку Париж и Берлин взяли на себя обязательства перед своими украинскими коллегами: те всегда должны принимать участие в переговорах на высоком уровне по этой теме. В целом политика Европы по российско-украинскому вопросу неоднозначна, и Российской Федерации удается этим пользоваться.

— Возможен ли сценарий, при котором Путин и Зеленский договорятся по Донецку и Луганску?

— К сожалению, нет. Есть некоторые наброски, в том числе самые свежие, но стороны отказываются им следовать. Основная причина этого в том, что Россия, как я уже говорил, не заинтересована в разрешении конфликта, а Украина не согласна с нормативной базой. Москва и Киев не могут прийти к соглашению по основным вопросам, таким как вывод неофициальных военизированных структур России с востока Украины и условия, в которых должны проводиться местные выборы. Это создает ситуацию, в которой сценарии есть, а участников, которые играли бы по ним, нет.