Хотя мы привыкли описывать правление нынешнего сирийского президента как нечто «неизменное», называя «эрой Асада» в истории Сирии, его можно четко разделить на несколько этапов. Переход от одного к другому осуществлялся в ответ на внешние изменения, либо естественные факторы вроде болезни Хафеза Асада в 1984 году, когда режим столкнулся с восстанием Рифата Асада, или его смерти в июне 2000 года. Сыграли роль внутренние вызовы, включая восстание боевого крыла «Братьев-мусульман» (террористическая организация, запрещена в РФ, прим. ред.) в период 1979-1982 годов, а также внешние: начало гражданской войны в Ливане в 1975 году, израильское вторжение в Ливан в 1982 году, иракская оккупация Кувейта и ее последствия, распад Советского Союза, теракты 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке и Вашингтоне и последующая оккупация Ирака. Наконец, изменения становились следствием решений самого режима, например, об убийстве Рафика Харири. Эти и другие события представляют собой важные вехи, разделившие долгий период правления Асада на фазы, каждая из которых имеет свои характеристики.
Следует ли ожидать изменений в ближайшем будущем в связи с президентскими выборами на прошлой неделе и, как следствие, начала новой фазы в сирийском конфликте, или все останется, как раньше?
Есть два фактора, которые могут свидетельствовать о предстоящих изменениях (или их отсутствии). Первый связан с приходом к власти новой администрации США, еще не объявившей о существенном изменении политики на сирийском направлении, а второй касается самого «избирательного процесса»: подготовки к нему, ситуации на избирательных участках, а также нарочито праздничной атмосферы вокруг выборов в целом.
Прошло почти пять месяцев с начала президентского срока Джо Байдена, а специальный представитель по Сирии еще не назначен, что само по себе говорит: эта страна не входит в число приоритетов новой администрации США, в отличие, например, от Йемена, где Вашингтон объявил своей приоритетной задачей прекращение войны. Судя по заявлениям некоторых сотрудников администрации и дипломатическим шагам, стало ясно, что Вашингтон заинтересован исключительно в доставке гуманитарной помощи в сирийские районы, неконтролируемые режимом. Другими словами, администрация Байдена пытается прикрыть свою пассивность в решении сирийской проблемы (которая является политической) и «успокоить совесть» с помощью усилий в гуманитарной области. На мой взгляд, наивно ждать чего-то большего от нынешней администрации, если только не произойдет нечто непредвиденное и не заставит американцев заняться сирийским вопросом в качестве чрезвычайной меры. Например, режим может устроить новую бойню с применением химического оружия, а Россия — пойти на уступки ради компромисса с Вашингтоном по выполнению резолюции 2254 Совета Безопасности, то есть согласится на политический переход. Однако это зависит исключительно от Кремля, а не от американцев.
Что касается военной обстановки в Сирии, то в обозримом будущем не стоит ожидать кардинальных изменений. На карте мы будем по-прежнему наблюдать разделение на три образования — районы, контролируемые режимом, восточный берег Евфрата и турецкие районы на севере — хотя режим продолжит периодические атаки в четвертой зоне деэскалации в провинции Идлиб и вокруг нее. Именно российско-турецкие договоренности будут определять развитие ситуации в данных регионах, и, хотя отношения между игроками переживают не лучшие времена, прогнозировать драматического ухудшения не стоит.
Таким образом, остается проанализировать «программу режима» на предстоящий период — единственный фактор, способный пролить свет на то, находимся ли мы на пороге нового этапа или нет. Ослабленный режим, зависящий от своих могущественных союзников, не в состоянии разработать и реализовать программу действий, избегая диктата и вмешательства внешних сил, однако у него по-прежнему есть намерение самостоятельно определять свое будущее и хорошая социальная база сторонников. Можно ли разглядеть в избирательном процессе какие-либо индикаторы этой программы, которая будет работать на имидж «Сирии Асада», как того желает режим, и ответит на чаяния его социальной базы?
Возможно, главная отличительная черта недавних выборов — это преувеличенно праздничная атмосфера на фоне удушающего экономического кризиса, имеющего негативные последствия как для лоялистов, так и для оппозиционно настроенных граждан. В данном случае логично поставить под сомнение искренность сторонников режима и объяснить их ликование инструкциями из центра. Так, Башар Асад, расценивающий экономические требования и жалобы сторонников за последние два года как национальную измену, больше не потерпит никаких проявлений недовольства. В своей крайне агрессивной речи, обращенной к электоральной базе после «победы» на выборах, он ясно дал понять, что разговоры о низком уровне жизни и плохих условиях должны полностью прекратиться.
Заявленные цифры относительно явки на выборах и количества полученных им голосов, были настолько вопиющими, что послание было очень емким и недвусмысленным: «Эти данные сфальсифицированы, и я знаю, что вы знаете об этом, но единственный выход для вас — сделать вид, что вы им верите». Режиму не нужно, чтобы ему поверили. Ему будет достаточно, если они притворятся, что испытывают «великую радость» по случаю победы. Это выражение слепого повиновения и безграничного подчинения.
Еще одним важным моментом во время избирательного периода было публичное голосование Рифата Асада и Али Доба, что свидетельствует о поддержке Башара Асада со стороны семьи, алавитской общины и правящих кругов в целом. Мы видим, как Рифаат, не признававший законности нынешней власти, чей телеканал транслировал оппозиционный контент, и Али Дуба, находившийся в тени, внезапно появляются в социальных сетях, демонстрируя, как голосуют на выборах, хотя им хорошо известно, что их голос не имеет значения. Наконец, нужно упомянуть важную деталь — эта поддержка оказана после исключения Рами Махлуфа.
Кто-то может сказать, что все это нельзя считать признаками новой фазы, отличной от предыдущих, и ничего нового в образе «Сирии Асада», который режим желает создать после выборов, нет. Тем не менее уверен, послание, содержащееся в избирательной постановке, было адресовано точечно: сначала социальной базе режима, всем остальным сирийцам, включая оппонентов, чей патриотизм и национализм были отвергнуты, а затем России, арабскому миру, Америке и другим странам Запада и Организации Объединенных Наций. Послание звучит так: «У всех вас нет другого выбора, кроме как безоговорочно признать нашу власть и принять ее такой, какая она есть, и отвергнуть результаты любого «политического процесса», даже если это касается работы Конституционного комитета, не говоря уже о решениях Совета Безопасности».
На выборах 2014 года такого не было — это нечто совершенно новое. Кроме того, режим обещает вернуться не к марту 2011 года, а к периоду после массовых убийств в тюрьмах Хамы и Пальмиры в 1982 году. Это мрачные годы в сирийской истории: вплоть до 2000 года все сирийцы находились под угрозой доноса, который мог разрушить их жизни, а разведывательные службы были наделены беспрецедентной властью. Если вопрос будет урегулирован самим режимом и не станет объектом внешнего вмешательства, особенно со стороны России, возможно, зловещее пророчество, сделанное Мустафой Халифой (автор романа «Улитка») в статье в 2012 году, о превращении Сирии в страну террора, исполнится.
Чего Халифа не предвещал в своей статье, так это разделения Сирии между несколькими державами, наиболее влиятельной из которых является Россия. В ее руках судьба режима, и поэтому она может помешать реализации этого страшного сценария.
