Хабаровск — Когда Россия и Китай в мае подписали оцениваемое в 400 миллиардов долларов соглашение о поставках российского природного газа, это было воспринято как неожиданный прорыв после тянувшихся в течение десяти лет переговоров.
Для Владимира Путина эта сделка имела дополнительное значение как начало золотой эры российско-китайского экономического сотрудничества.
На фоне осложнения отношений с Западом из-за аннексии Россией Крыма Путин предпринял следующий шаг — он распахнул двери для китайской торговли и инвестиций.
В дополнение к газовой сделке Москва воздала хвалу Китаю, назвав его самым важным экономическим партнером России, и объявила о реализации совместных проектов в области энергетики, инфраструктуры и технологии. В Москве также исходят из того, что двусторонняя торговля к 2020 году увеличится больше чем вдвое и достигнет 200 миллиардов долларов.
Однако посещение деревни Пашково на берегу реки Амур, разделяющей обе эти страны, говорит о том, что планы Путина — при всем их потенциале — омрачаются долголетним соперничеством и недоверием.
В 2008 году китайские лесозаготовительные компании инвестировали здесь средства в заготовку древесины, которая должна была поступать на расположенную поблизости и принадлежащую им фабрику. Спустя два года дверь перед ними захлопнулась, поскольку Россия закрыла местный пограничный переход.
«Сначала мы направляли древесину через реку на наш завод в Китае для дальнейшей обработки — он расположен всего в нескольких километрах», — говорит Чжао Фуцюань (Zhao Fuquan), директор лесопилки компании Heilongjiang Xin Chun Timber Group. — Теперь грузы должны делать клюк длинною в 700 километров. Это наполовину снижает нашу прибыль«.
Его недовольство — лишь один пример существования тех барьеров, с которыми сталкиваются китайские компании в процессе завоевания России.
Большая их часть работает на российском Дальнем Востоке — этот обширный, богатый природными ресурсами, но малозаселенный регион расположен между озером Байкал и побережьем Тихого океана.
Канбо (Kangbo), китайский продавец сельскохозяйственной техники, работающий в Еврейской автономной области, с трудом сводит концы с концами, поскольку российская таможня ввела строгие квоты на поставку крупного оборудования.
«Мы вынуждены проходить длительную процедуру для оформления каждого комбайна, который мы хотим импортировать. В 2013 году правительство дало разрешение на приобретение Еврейской автономной областью только одного комбайна за целый год», — говорит Чень Дацзюнь (Chen Dajun), местный менеджер.
У еще одной лесозаготовительной компании Oubangde была отозвана лицензия на вырубку леса в прошлом году, и произошло это после того, как федеральные власти провели рейды и обнаружили недостатки и нарушения в противопожарной системе, в оформлении разрешений на работу, а также в налоговых платежах.
Цзу Гофу (Zu Guofu), глава работающей в России компании, обвиняет местную администрацию в систематическом оказании давления на китайских инвесторов.
Китайцы осуществляют вторжение и вплетаются в ткань местной экономики. В Хабаровском крае их доля в прямых иностранных инвестициях в прошлом году составила 4%, что на 2% больше, чем в 2009 году. Если исключить зарегистрированные в оффшорах российские фирмы, то доля китайских компаний будет значительно выше.
В Биробиджане, в областной столице, большая часть зданий строится китайскими подрядчиками, и роль китайцев в местной ритейле, логистике, гостиничном бизнесе и в секторе переработки постоянно растет. "Без китайцев здесь все просто остановится", — говорит Ван Минвэй (Wang Mingwei), чиновник, представляющий в Биробиджане китайский город Ичунь (Yichun).
Более крупные компании следуют теперь за небольшими фирмами, которые первыми пришли в Россию. Фирма Fuyao, один из крупнейших в мире производителей стекла для автомобилей, решила построить свой завод к югу от Москвы в том же месте, где фирма Volkswagen производит свои автомобили и использует ее продукцию.
Российские чиновники утверждают, что они с особым вниманием относятся к китайским инвесторам, однако признают, что этот процесс чреват вызовами для обеих сторон.
"Двусторонняя торговля и инвестиции быстро растут, особенно после начала украинского кризиса, — отмечает Максим Тарасов, глава Управления внешнеэкономического сотрудничества и инвестиций Министерства экономического развития и внешних связей Хабаровского края.
Но, выражая распространенное в России мнение, он жалуется на то, что китайские инвесторы заинтересованы преимущественно в том, чтобы получить доступ к российским природным ресурсам, и поэтому их сложно склонить к тому, чтобы они создавали производственные предприятия и нанимали российских рабочих — именно такой вариант Россия считает жизненно важным, если исходить из того, что это партнерство должно быть выгодным для российской экономики. «Китайцы хотят получить любые проекты, приносящие наибольшую прибыль», — говорит Тарасов.
Китайцы не смогли заручиться симпатией местных жителей, поскольку они используют на российском Дальнем Востоке преимущественно китайских рабочих — тот же самый подход они демонстрируют в Африке и в Латинской Америке.
Haihua, еще один деревообрабатывающий завод в Пашково, нанял на работу 105 китайцев и только 20 россиян. Китайские менеджеры утверждают, что местные жители слишком ленивы и слишком часто злоупотребляют алкоголем. Китайские рабочие живут в общежитиях заводов и работают семь дней в неделю от восхода до заката.
Иногда игнорирование местных правил и обычаев может стоить весьма дорого. Возьмем, к примеру, государственную компанию China National Electric Engineering Company (CNEEC), которая строит завод по переработке железной руды в этой области для филиала зарегистрированной на Лондонской фондовой бирже компании Petropavlovsk Group.
Компанию CNEEC постоянно штрафуют за то, что она нарушает нормы безопасности. По мнению Гу Сяомэя (Gu Xiaomei), заместителя генерального директора предприятия, ни у кого из членов его команды нет опыта работы в России, и российский главный инженер был взят на работу только после серии неудачных для компании инспекций.
Подобные чувствительные зоны могут стать еще более уязвимыми, поскольку китайцы пытаются захватить российскую землю. В последние годы китайские государственные сельскохозяйственные предприятия вслед за индивидуальными китайскими фермерами также появились на российском Дальнем Востоке. Согласно российским данным, площадь сельскохозяйственных земель, арендованных фермами из китайской северо-восточной провинции Хэйлунцзян (Heilongjiang), как ожидается, увеличится с 50 000 гектаров в 2008 году до 666 666 гектаров в 2016 году.
Вот что заявил вице-президент Китая во время своего визита в Москву в мае этого года: «У вас есть земля и природные ресурсы, а у нас есть люди и деньги».
Япония и Южная Корея подталкивают свои компании
Япония и Южная Корея подталкивают свои компании к объединению усилий в России для сдерживания роста экономического влияния Китая.
По данным из дипломатических и деловых кругов, посольства Японии и Южной Кореи пригласили к себе компании из обеих стран, имеющие инвестиции в России, и планируют проведение еще нескольких встреч такого рода.
«Японские и корейские компании в России должны видеть друг в друге партнеров, поскольку Китай становится все сильнее и сильнее, — отметил один из японских дипломатов. — Российское решение об установлении более тесных партнерских отношений с Китаем может лишь усилить давление на наши экономические интересы. Наши компании способны в этой ситуации предпринять соответствующие шаги».
Поводом для принятия подобных мер стало решение Москвы о расширении торговых, финансовых и инвестиционных отношений с Китаем, поскольку ее экономические связи с Европой, главным источником иностранных инвестиций, страдают в результате противоречий по поводу Украины.
После того, как Соединенные Штаты и Евросоюз начали вводить санкции против российских правительственных чиновников и бизнесменов, президент Владимир Путин постоянно называет Китай важным экономическим партнером.
Подписание в мае этого года сделки на сумму 400 миллиардов долларов по экспорту природного газа, условия которой российская государственная компания «Газпром» не могла согласовать с китайцами в течение более десяти лет, рассматривается как сигнал, свидетельствующий о намерении Москвы пойти на определенные уступки для получения доступа на китайский рынок и привлечения китайских фондов.
На прошлой неделе русские на двусторонней торговой ярмарке подписали контракты с китайскими компаниями и регионами на сумму 3,15 миллиарда долларов, и большую часть этих средств предполагается потратить на торговлю с российским Дальним Востоком.
Все это вызывает тревогу в Токио и Сеуле. В этом году Пак Бенг Хван (Park Byung-hwan), сотрудник экономического отдела посольства Южной Кореи в Москве, предупредил о том, что Китай «имеет огромное влияние в этом регионе», и назвал угрозой экспансию китайских компаний на российском Дальнем Востоке.
Сеул и Токио рассматривают российский Дальний Восток с его энергетическими и материальными ресурсами и сельскохозяйственными землями как жизненно важный регион для обеспечения в будущем своей энергетической и продовольственной безопасности. Большая заинтересованность Южной Кореи в энергетических ресурсах российского Дальнего Востока была одним из факторов, способствовавших принятию Сеулом решения о поддержке развития порта Расон (Rason) в Северной Корее, связанного с системой российских железных дорог.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Вместе с газовой сделкой Москва воздала хвалу Китаю, назвав его самым важным экономическим партнером России, и объявила о реализации совместных проектов в области энергетики, инфраструктуры и технологии. Однако посещение деревни Пашково на берегу Амура, разделяющего эти страны, говорит о том, что планы Путина — при всем их потенциале — омрачаются долголетним соперничеством и недоверием.
