13 сентября 2014 года Александр Квасьневский (Aleksander Kwaśniewski) на встрече Ялтинской европейской стратегии в Киеве внезапно решил спеть гимн СССР и России. «Россия, — объяснял он изумленным слушателям, — может менять стихи, лексику, но никогда не изменит музыку». Оригинальное выступление Квасьневского вызвало в Польше всеобщее возмущение, а между тем, нам представляется, что экс-президент задал очень важный вопрос: является ли современная Россия новым воплощением Советского Союза? Следует ли ожидать от нее имперской экспансии, распространяющейся на ближайших соседей, а затем и весь мир? Идея Квасьневского была довольно радикальна: сегодняшняя Россия, хотя и сменила идеологию и символы, все еще остается той же самой имперской державой. Загадка лишь в том, хотел ли пребывающий в хорошем настроении бывший коммунистический деятель таким образом мобилизовать мир к борьбе или, скорее, указывал на ее бессмысленность.

Последние события на Украине, как кажется, отчетливо продемонстрировали сущность современного российского государства. По мнению большинства комментаторов, на наших глазах Россия последовательно стремится к воссозданию своей империи. Например, голландский социолог Марсель ван Херпен (Marcel van Herpen) в своих бестселлерах «Путинизм» и «Войны Путина» старательно анализирует неофашистский и неоимперский поворот в российской внутренней и внешней политике. Захват Крыма и скрытая интервенция на восток Украины трактуются как очередные пункты уже давно воплощаемого в жизнь имперского плана. Ведь еще в 2005 году Путин назвал распад Советского Союза величайшей геополитической катастрофой XX века, а в 2008 напал на Грузию. И если сейчас он не встретит должной реакции по поводу Украины, то дальше последуют, как говорят, страны Балтии и Польша.

Имперская идея

В своей книге «Проклятие империи», которую можно будет приобрести через неделю вместе с журналом Do Rzeczy, я предлагаю совершенно иную интерпретацию действий Москвы. Я пытаюсь показать, что после распада СССР Россия стала постимперской, а не неоимперской страной. Постимперия — это государство, которое постепенно отказывается от своих имперских амбиций, хотя еще долго сохраняет память о своем прошлом и время от времени обращается к прежней риторике. Процесс разложения империи может быть очень долгим и болезненным. В постимперских спазмах Турция устроила геноцид армян, во Франции существовала террористическая организация, защищающая имперское наследие, а Великобритания еще в 80-е вела войну, защищая остатки заморских владений. Все эти страны в итоге отказались от имперского наследия, но продолжили играть заметную роль в мировой политике. Похожая судьба ожидает и Россию, а последние события на Украине — это вовсе не неоимперское пробуждение, а постимперские конвульсии.

На это явственно указывает характер современной российской идеологии. Ведь империя — это не только власть метрополии над периферией, но и, прежде всего, идеи, которые лежат в основе этой власти. Давняя российская империя имела религиозный характер, а задачей власти была защита и распространение православия, позже акцент сместился на цивилизационную миссию. В конце XIX века универсальную миссию сменила более узкая национальная формула, что в конце концов, как отлично демонстрировал профессор Анджей Новак (Andrzej Nowak), привело империю к упадку. России пришлось начать героический процесс повсеместной русификации, который не мог увенчаться успехом. В результате империя распалась на национальные части.

Однако российская империя быстро возродилась в опоре на универсалистскую идеологию. Коммунизм давал мощное обоснование доминирования над всем миром. Но национальная идея вновь взяла верх над имперским принципом. Именно русское национальное пробуждение, как показывал профессор Влодзимеж Марчиняк (Włodzimierz Marciniak), привело к краху Советского Союза: россияне верили, что, избавившись от обременяющих их чуждых земель, смогут обеспечить стремительное развитие своей страны. Именно поэтому Россия была одной из первых республик, отделившихся от СССР.

Империализм и национализм

Представляется, что сейчас в России возрождается именно национализм, а не империализм. В основе официального обоснования захвата Крыма и поддержки сепаратистов на Украине лежит концепция русского мира и защита принадлежащего к нему русскоязычного населения. Редко говорится о том факте, что национальный принцип не только делает невозможным возрождение империи, но даже угрожает целостности современного российского государства. Политолог Николай Петров в беседе с Томашем Хорбовским (Tomasz Horbowski) в сентябрьском выпуске журнала Znak говорил: «Владимир Путин и российские элиты долгое время находились на перепутье: создавать национальное государство или возрождать империю. События в Крыму показали, что выбор был сделан. Путин решил создать новую Россию — национальное государство». Этот выбор несет за собой серьезные последствия. В геополитическом отношении захват Крыма фактически ведет к блокированию евразийской интеграции. Ни одна соседствующая с Россией страна не может быть сейчас уверена, что она не разделит судьбу Украины. Еще важнее восприятие россиян, которые все еще привязаны к имперской ностальгии, но уже не склонны идти на какие-либо жертвы во имя более масштабной наднациональной общности. Новая российская идеология в долгосрочной перспективе может привести также к необратимой дестабилизации самой России. Ведь Российская Федерация — многонациональная страна, и ставка властей на национальную формулу может вызвать сепаратистскую реакцию сотен живущих в ней народов. Россияне могут сами невольно повиснуть на веревке, которую они хотели набросить на шею своим соседям.

Колебания между универсальным империализмом и национальной державой отчетливо видны в современных российских интеллектуальных дискуссиях, которые мы анализируем в новом 37 номере журнала Pressje. Существует, конечно, влиятельное течение имперского мышления, главным представителем которого выступает сейчас Александр Дугин. Однако значение этой идеологии переоценивать не следует. У руководства России стоят циничные прагматики, занятые удержанием собственной власти и не интересующиеся воплощением в жизнь евразийских мечтаний. Самым репрезентативным кремлевским идеологом остается Владислав Сурков — прагматичный политтехнолог, создатель концепции суверенной демократии, которая требует укрепления власти, но отбрасывает идею возрождения империи. Кстати, именно Суркова Дугин обвиняет в сдерживании русской весны и приостановке открытой российской интервенции на Украине. Столкнувшись с провалом модернизации российская власть пытается легитимизировать себя, апеллируя к национальному принципу, но одновременно понимая, что разрыв с Западом в конечном счете приведет к утрате огромных доходов от торговли сырьем. Кто знает, не станет ли вскоре ценой за возвращение к нормальным отношениям отстранение самого Путина? Слухи о его онкологическом заболевании появились в идеальный момент.

Разумеется, одиноким украинцам все равно стреляют ли россияне в них во имя народа или во имя имперской идеи. Но без ответа на этот вопрос нельзя понять российские действия и, следовательно, точно их предсказать и адекватно на них реагировать. Повторяя, что Россия остается прежней опасной империей, мы можем пропустить исключительную возможность, каковой предстает политическое, экономическое и в первую очередь идейное ослабление этой страны. Сейчас у нас появился самый лучший за последние 500 лет шанс освежить мышление в категориях центральноевропейской общности и вернуться к геополитической ситуации XVI века. Сознание, что Россия — это не возрождающаяся, а приходящая в упадок империя, как мне представляется, должно придать нам смелости.

Павел Роек — главный редактор журнала Pressje, сотрудник Папского Университета Иоанна Павла II в Кракове.