Опубликованные в прошлом месяце данные опроса Аналитического центра Левады свидетельствуют о том, что за короткий период времени в России резко возрос удельный вес людей, которые готовы оправдать сталинские репрессии во имя великих целей. В 2012 году так считали более 20% респондентов, а в 2015 году — 45% респондентов. Эта точка зрения, разумеется, относится не только к прошлому. И затрагивает она не только Россию, где наведение глянца на имидж Сталина сочетается с агрессией Путина на Украине и информационной войной против загнивающего Запада.
 
Кремль объясняет нынешнее вознесение Сталина на пьедестал (открытие во многих городах России памятников и мемориалов) как предложение местных властей, или инициативу «из народа». В свою очередь, народ — используем вывод писателя Виктора Пелевина —  узнает то, как ему нужно думать, из телевидения. Вышесказанное не означает, что сталинские репрессии скрываются или отрицаются, внушается соответствующее нынешней политической конъюнктуре отношение к ним. Вспомним: пять лет назад, накануне предыдущего круглого юбилея окончания Второй мировой войны, тогдашний президент России, или, точнее, исполнявший обязанности президента Дмитрий Медведев на удивление многих заявил в интервью «Известиям»: «Честно говоря, созданный в Советском Союзе режим нельзя назвать иначе, как тоталитарный», при котором «Сталин совершил множество преступлений против своего народа», что «нельзя простить». Теперь за аналогичные высказывания в России могут «пришить» если не экстремизм, то наверняка непатриотическую позицию и ярлык изменника родины. После возвращения Путина в Кремль ход событий все снова расставил по своим местам.
 
Год назад приближенный к Кремлю политолог Мигранян — тоже в газете «Известия» — рассказывал, что необходимо отделять плохого Гитлера, который развязал мировую войну, от хорошего, или Гитлера 30-х годов, который собирал немецкие земли. Рассуждения политолога были предназначены как ответ всем тем (и прежде всего — историку Зубову), кто усматривал в аннексии Крыма и в пояснениях этой аннексии Кремлем удивительное совпадение с «аргументами», которые использовали нацисты для обоснования аншлюсса Австрии и захвата чехословацкого региона Судеты. Из сочинения Миграняна невольно вытекает, что фюрер был выдающимся защитником национальных интересов. Или — лучше всего защищать национальные интересы может именно тоталитарный режим. Ранее такие тезисы, или то, что западную демократию придумали евреи, чтобы вместе с американскими империалистами и с «англосаксами» в целом подорвать мощь России, в основном распространяли считавшиеся маргинальными персоны, которым, правда, власти не мешали. Такие, как Дугин или Проханов. Теперь их теории пронизывают официальные пропагандистские каналы. Как известно, в Санкт-Петербурге недавно собирались единомышленники Дугина из неонацистских и неофашистских кругов Европы, которые в роли «международных наблюдателей» (вместе со Жданок) в изрядном количестве были представлены на Крымском «референдуме». Интересно, что эта публика называет себя консерваторами — это примерно то же самое, как изображать Гитлера духовным родственником Черчилля. Или Путина — как оплот европейских «традиционных ценностей».
 
Очевидно, официальная Москва сейчас испытывает необходимость в позитивном отражении как тоталитарных режимов 20-го века, так и их современных друзей. Бенито Муссолини первым использовал термин «totalitario» в позитивном значении, что, по его мнению, в политике должно проявляться как полный и тотальный контроль над всем обществом. Сталин такую политическую лексику не употреблял, зато наполнил содержанием, которое было «за пределами нашей морали, законности и здравого смысла» — так в книге «Происхождение тоталитаризма» написала Ханна Арент. Для Латвии в этом выводе ключевым словом является «наше».