Польское радио: Скажите, что вы думаете о предотвращенном в Москве теракте?

Патрык Горголь: Это уже не первый случай в России, когда в случае отсутствия общественной поддержки военной операции (раньше это была Чечня, сейчас — Сирия) оказывается, что неизвестные с кавказскими чертами лица организовывают, планируют теракт. У меня это дело вызывает сомнения. Группа людей, среди которых были сирийцы, собирается, планирует совершить террористическую атаку, хочет сделать взрыв в аэропорту или на вокзале, достает взрывчатку и попадается на столь банальной вещи — подслушанном разговоре. Скажу честно, это звучит неубедительно. Помимо этого, мы знаем, что операция в Сирии не вызывает поддержки среди населения. Так что это все наводит на мысль, что за операцией могут стоять сами россияне. У нас ведь нет доступа к актам, допросам. Думаю, стоит подождать.

— Если дело вызывает подозрения, если за всем случившимся стоят российские спецслужбы, то зачем нужна была эта операция? Только ли для того, чтобы оправдать российское присутствие в Сирии?

— Тут могут быть сразу две цели. Россияне привыкли играть сразу на двух роялях, они готовы к разным решениям. Тут есть несколько аспектов. Первый — люди с Кавказа обычно не едут в Москву, в ситуации войны в Сирии. Скорее они начинают двигаться в другом направлении. По причине пассивности российских спецслужб они попадают в Сирию. России это выгодна. Они покидают Кавказ и таким образом падает напряжение в этом регионе.

— Насколько опасна эта игра? Приехавшие в Сирию бойцы с Кавказа захотят ведь на каком-то этапе вернуться домой.

— Вернутся, если не погибнут во время гражданской войны в Сирии. Я не исключаю и то, что некоторые из них попали в Сирию с российской подачи. Нужно прямо сказать о том, что русский язык становится все более популярным в среде ИГИЛ. Мы же оказались в интересной ситуации. Путин сегодня сам решает, кто ИГИЛ, а кто — не ИГИЛ. Раньше турки говорили об ИГИЛ, а воевали с курдами. Сейчас Россия, которая располагает большими средствами, она тратит очень много на пропаганду, пытается сформировать мнение о том, что в Сирии есть две стороны: президент Асад, который гарантирует стабильность, и террористы, с которыми необходимо бороться.

— Получается, что эта пропаганда становится эффективной. На Западе все чаще можно услышать о том, что стоит забыть о всем плохом и начать воспринимать Асада как партнера.

—  В Сирии у нас безвыходная ситуация. Я считаю, что Запад допустил ошибку 3-4 года назад. По мнению Запада, лучше иметь симметричного, чем ассиметричного противника. Мы не умеем справляться с подпольными движениями. Асад — это симметричный противник. Он боится силы. Запад пытается укрепить оппозицию, которая победила бы Асада. Но в этой ситуации теоретическая победа, окончание войны не означало бы, что скоро не начнется новое противостояние. Если смотреть на действия России, видим, что они атакуют главным образом умеренных повстанцев. При случае они иногда атакуют и Исламское государство. Я вижу здесь только одно решение — главные мировые игроки должны принудить стороны к миру. Тем не менее, никто из главных игроков на самом деле не заинтересован в мире. США, Россия, государства Персидского залива с особыми интересами Саудовской Аравии, Турция — все они участвуют в этой борьбе, переделе сфер влияния. Каждый хочет заполучить как можно больше. Пока там не утрясется вопрос границ, а это, на мой взгляд, не случится в ближайшие десять лет, мир не наступит. Я закончу — на данном этапе нет ни одного нормального решения этого военного конфликта. Там должна наступить стабильность, однако в обозримом будущем она недостижима.