Больше нигде в мире не встречается такой песенный жанр, как блатные песни, это явление характерно только для России. Нигде больше не было создано отдельной темы романтических лагерных, тюремных песен, целой палитры значения татуировок, нигде не поют о бессердечных прокурорах, окурках, нигде романтически не описывают пролетающих над «зоной» журавлей.

Даже литовцы, в чьих песнях в XX веке в силу исторических обстоятельств появились темы ссылки и утраты, больше говорили не о тех, кто посадил их за решетку, а о жажде свободы, которая была им знакома и которой они были лишены. О колючей проволоке и холодной, покрытой плесенью стене камеры с выцарапанным сердцем и инициалами возлюбленной пели только россияне.

Однако в кино тема преступного мира не является новой или неожиданной. Начиная с Голливуда и заканчивая европейским или индийским кино, жизнь преступников и борьба правоохраны с ними (чаще неудачная) щедро расточала драматические краски и сюжетные перипетии, в которых так нуждались сценаристы.

Россия подняла это на новый уровень. Даже в советское время были культовые сериалы (например, «Место встречи изменить нельзя» Станислава Говорухина, 1979 г.), в которых изображали криминальную тематику — хотя и пытались показать, что правоохранительные органы всегда побеждают, но все зрительские симпатии были на стороне бандитов. Но об этом в другой раз.

Во времена президента Бориса Ельцина, после развала СССР, гламуризация преступного мира проходила робко, тем более, что циничные продюсеры и режиссеры, почуявшие, откуда ветер дует и на чем можно заработать, были в меньшинстве. Творцы старого поколения не могли не отдавать дань прежним ценностям: легенде Второй мировой войны (только там могли быть настоящие герои) и сочувствию к слабым, которые находились в меньшинстве.

Лишь позже появились открытые государственники в сфере искусства, которые исполняли из репертуара все, что нужно: величие Царской России, интерпретации войн и открытое прославление захватнической политики: хороший пример — Никита Михалков, которого за глаза в России называют барином, поскольку он является признанным и любимым при путинском дворе творцом.

Другие явственно показали себя во время агрессии на Украине и аннексии Крыма, когда за ту или иную сторону (больше все же за политику Путина) требовалось подписывать декларации, и мастера этого жанра уже не могли себе позволить не подписаться. Но еще до этого фон для криминальных фильмов создали воспоминания о войне в Афганистане (безо всякой идеологической подоплеки — просто солдаты вернулись с войны, они никому не нужны, кроме криминальных структур, вот они и пошли к бандитам) и новые чеченские войны.

Образ бойца, а вместе с ним и грань между справедливостью и несправедливостью, стерлась и мутировала: военные части слились с криминальными структурами, военные вместо униформ носили лишь бы что, на головы повязывали банданы, главным критерием оставалась лишь смутная черта между своими и чужими.

Сериал «Бандитский Петербург» (2000-2007) растянулся на 10 сезонов, разных по качеству и влиянию (три последних даже сам автор, писатель Андрей Константинов, не признал за свои, поскольку считал, что сценаристы и режиссеры не так работают с материалом). Этот фильм из тех времен, когда совершенно неясно было, кому сочувствовать и кого поддерживать — бандитов или правоохранительные органы, поскольку все по-своему были страшны.

Это блуждающая и не доверяющая сама себе, сомневающаяся в себе, Россия, однако пробиваются уже первые ростки пропаганды: миф об исключительности страны, которую умом не понять, которая живет по своим правилам. Иностранцы хотя и появляются в кадре редко, изображаются как наивные люди, у которых нет никаких шансов в неравной борьбе с жующими стальные пруты русскими, не соблюдающими никаких правил, живущими по велению сердец.

Коснусь лишь одного сезона этого сериала — второй помнят все. Он оказал больше влияния, нежели все остальные вместе взятые. В остальных на первый план выходит спившийся, манерный и довольный собой журналист-пустозвон и борец за справедливость Андрей Серегин (актер Александр Домогаров), игра которого, лишенная таланта, вкупе с классическими диалогами делает эти оставшиеся эпизоды такими же неинтересными, как рождественские выступления в гимназии. Хотя о чем это я, иногда и в школе играют неплохо.

Контекст второго сезона таков: Петербург, второй по величине город в стране, живет еще немного безалабернее, чем Москва. СССР только что развалился, 1992 год, страну раздирают не только кризис и хаос, но и нещадный раздел госимущества, людей «убирают» за очень небольшие деньги. Правоохранительные органы коррумпированы и служат бандитам, а честно работают только полные безумцы. В фильме уже появляется позиционирование государства и поиск врага: как кровопийцы-чеченцы, которые опаснее справедливых славянских бандитов, так и явно более отрицательные преступники из остальной части Кавказа (по сравнению со справедливыми русскими): Армен Джигарханян, сыгравший за всю историю СССР половину ролей, здесь — крестный отец конкурирующей банды «Гурген», а его пособник грузин Гиви — такая тварь, что в одной из первых серий его наказывают смертью. Идеологическая подоплека здесь тончайшая и не всегда даже заметная.

В Литве в то время все было примерно так же, хотя немного лучше. Бориса Деканидзе из «Вильнюсской бригады» в то время еще не расстреляли, а представители власти еще смело не заявляли на пресс-конференциях, что «не бандиты, а мы управляем Литвой». В 1992 году, о котором рассказано в фильме, я был студентом в Каунасе, рядом с моим домом, на соседней улице Жалякальне однажды утром в авто обнаружили двоих застреленных мужчин. СМИ писали, что их убили за три с половиной тысячи долларов США. Это не был какой-то исключительный случай: казалось нормальным, что за такую баснословную сумму могли кого-то убить. Сами были виноваты, значит. Хорошую квартиру в Старом городе Вильнюса тогда можно было купить за десять тысяч долларов.

Во втором сезоне сериала «Бандитский Петербург» бывший следователь Сергей Челищев (актер Дмитрий Певцов, сделавший имя сериала известным) хочет отомстить за убийство родителей, ссорится с правоохранительными органами и уходит «работать» к бандитам; вскоре он получает не только «Мерседес», как и все бандиты, но и, надев кожаную куртку, выполняет обычную «работу»: занимается рэкетом, контрабандой, разбоем, кражами и выяснением отношений с конкурирующими чеченскими бандами (а как же без них)). Группировка принимает его непросто, ведь он бывший следователь, называет «адвокатом» и подозревает в связях с милицией, а значит, считает ненадежным.

Оказывается, что бандиты были правы. У них бывший следователь встречает подругу молодости Екатерину (которая ему никогда не переставала нравиться, актриса Ольга Дроздова). Она замужем за другом юности — Олегом (актер Алексей Серебряков), который в это время отбывает наказание, ну и сами понимаете. Тема несбывшейся, запретной любви развивается в ключе грустной безнадежности и бесконечных вздохов, известном еще со времен Антона Павловича Чехова.

Стрельба в фильме снята куда удачнее, чем любовная тематика. Крестного отца в фильме играет пожилой суперавторитет, глава криминальной семьи по кличке Антибиотик (актер Лев Борисов), приятный дедушка, офис которого находится в служебном помещении ресторана, охраняемого бывшими десантниками, и неспроста охраняется бдительно. Этот Дед Мороз — гвоздь сериала: его речи прописаны очень тщательно и мастерски, он практически никогда не мечется, спокойно сочетает указания убить того или иного со своей спокойной старостью, любовью к качественным грузинским винам («это даже Сталин любил») и здоровой пище из натуральных продуктов, подаваемой опытными официантами.

Лишь позже российский кинематограф перешел к более карикатурному изображению жизни бандитов, с хлебанием водки, стрельбой в воздух, пожиранием икры носом в тарелку и голыми девками в бассейне, отражая то, что больше «цепляло» аудиторию попроще, для которой субтильные хобби криминальных авторитетов, их философские рассуждения и нравоучения, которых полно в сериале, слишком сложны и утомительны.

В этом смысле сериал представляет еще не испорченное российское кино, где субтильность и полутона больше ценились, чем гротескные, кричащие краски окружения, балаганные манеры и стремление «быть проще, чтобы люди потянулись за вами». Даже матерятся здесь бандиты довольно умеренно, и ни режиссеры, ни сценаристы не радуются, фаршируя фильм максимальным количеством ненормативной лексики.

В сериале нет красивых пейзажей или хорошей съемки: ценность создается за счет аутентичного изображения распадающейся и гниющей России, за счет субтильных и натуралистичных характеров бандитов, с их реальными манерами и четко переданным уровнем интеллекта, и серых, беспросветных сотрудников милиции.

Я рекомендую посмотреть этот сериал всем, кто хочет понять, откуда пришла не только сегодняшняя Россия, но и Литва. Хотя Санкт-Петербург — не Вильнюс и не Паневежис, но образы и манеры, да и контекст, покажутся знакомыми, и многое скажут молодому поколению о том, какой была молодость их родителей.