В начале ноября Politico сообщила, что, как опасаются американские военные, Прибалтика может оказаться следующим объектом российской агрессии — либо в форме гибридной войны украинского типа, либо в форме молниеносного удара, опережающего реакцию НАТО.

Страхи перед этим «катастрофическим сценарием» не новы. Не успели высохнуть чернила, которыми Владимир Путин 18 марта 2014 года подписал указ об аннексии Крыма, как по обе стороны Атлантики забили тревогу. Точно так же, как Путин вторгся в Крым (а позднее на восток Украины), чтобы «защитить» этнических русских, он может вторгнуться в Эстонию, Латвию и Литву, писали журналисты.

С тех пор эта перспектива не раз обсуждалась в прессе. Такие опасения выражали представители прибалтийских республик, европейские чиновники и официальные лица из США и структур НАТО.

Почему эксперты опасаются, что Россия вторгнется в Прибалтику?

Боязнь российской интервенции в Прибалтику основана на двух удобных, но ошибочных аналогиях с конфликтом на Украине.

Во-первых, в Прибалтике, как и на Украине, есть многочисленное русское нацменьшинство. В Латвии русские составляют примерно 26% населения, в Эстонии — 24%, в Литве — 6%. Более того, у русских Прибалтики сохраняются давние обиды на политические решения в сфере языка, культуры и гражданства, отстранившие их от политической и экономической жизни после обретения прибалтийскими республиками независимости в 1991 году.

Во-вторых, аннексия Крыма гарантировала России доступ к базе ее Черноморского флота, расположенной в крымском Севастополе, и теперь Путин может захотеть повторить этот успех с калининградским эксклавом. Калининградская область входит в состав России, но отгорожена от основной российской территории Латвией, Литвой и Белоруссией. Что еще важнее, в Калининграде располагается штаб российского Балтийского флота. Многие боятся, что Путин попробует обеспечить себе транзитный коридор к Калининграду через Польшу или Литву при поддержке своего белорусского союзника Александра Лукашенко.

Однако беспокоиться не стоит — и вот почему

Может ли Прибалтика оказаться следующей? Я так не думаю по следующим шести причинам:

1. Владимир Путин не может выгнать прибалтов из НАТО и ЕС

Специалист по международным отношениям Джон Миршаймер (John Mearsheimer) высказывал неоднозначную мысль о том, что российское вторжение на Украину было вызвано расширением НАТО в 1990-х и 2000-х годах. С этим можно соглашаться или не соглашаться, но Прибалтика в любом случае была принята в альянс раньше, чем у России появились возможности этому помешать. Некоторые эксперты отмечали, что Россия в 2008 году спровоцировала конфликт в Грузии, а в 2014 году — на Украине в том числе для того, чтобы наложить фактическое вето на их вступление в НАТО, которая не любит принимать в свои ряды страны с неурегулированными территориальными спорами.

Вторжения к соседям, возможно, помогают не пускать их в НАТО и Евросоюз, однако смысла вторгаться тем, кто уже вступил туда, нет — это только спровоцирует катастрофу в виде войны с Североатлантическим альянсом.

2. Россию никогда не пустят в прибалтийскую политику

Как я писал в своей предыдущей статье, главной стратегической задачей Путина на Украине было посадить в Киеве правительство, которое позволит Москве влиять на внешнюю и внутреннюю политику соседней страны.

В Прибалтике это невозможно. В принципе. Слишком велик исторический антагонизм. Заинтересовавшись проблемами национальной идентичности в прибалтийских республиках, я обнаружил, что тема советской оккупации Прибалтики продолжает занимать в этом регионе центральное место в национальной памяти. Россия воспринимается как империалистический «другой», отталкиваясь от которого, прибалты определяют в себя. Именно поэтому ей никогда не позволят вмешиваться во внутреннюю политику Эстонии, Латвии и Литвы.

Более того, в Киеве Путин пока тоже не достиг своей стратегической цели. Даже если российский президент рассчитывал, что у него может получиться привести к власти на Украине покладистое пророссийское правительство, вряд ли у него теперь есть основания надеяться в Прибалтике на больший успех.

3. Прибалтика уступает Украине и Крыму по символической значимости

Украина имеет для России огромное символическое значение. Жители обеих стран считают Киевскую Русь (и сам Киев) колыбелью восточнославянской цивилизации. Именно киевский князь Владимир Святой принес в 988 году своим подданным православное христианство. Именно на фундаменте, заложенном в этот золотой век славянства, были позднее созданы Московия и Российская Империя. Недаром в Москве, рядом с Кремлем, сейчас воздвигают князю Владимиру большой памятник. Часть территории современной Украины входила в состав России с 16 века. Крым Россия присоединила в 1783 году.

Из-за этих давних исторических связей России всегда было трудно смириться с независимостью Украины.

Вспомним, как Путин однажды сказал Джорджу Бушу: «Ты же понимаешь, Джордж, что Украина — это даже не государство!» И в течение большей части российской истории это, действительно, так и было. Украина получила собственную государственность в 1991 году, а до этого веками оставалась сначала российским, а потом советским пограничьем.

Тот факт, что, уходя, она унесла с собой Крым, лишь усугублял ситуацию. Дело в том, что полуостров был «подарен» Украинской Советской Социалистической Республике Никитой Хрущевым только в 1954 году, и многие в России считали это незаконным еще до распада СССР.

Украина для России многое значит, но с Прибалтикой другая история. В свое время я изучал вопрос о территориальных приобретениях России на Балтийском море. Хотя Прибалтика стала частью Российской Империи в 18 веке благодаря разделам Польши (так в тексте, — прим. пер.), цари предоставляли ей значительную автономию, что способствовало процветанию в регионе сильных национальных идентичностей, противившихся российскому господству.

Более того, между мировыми войнами прибалтийские республики были независимыми. Когда в 1940 году Советский Союз насильственно присоединил их к себе, прибалты восприняли это как незаконную иностранную оккупацию, которой они продолжали сопротивляться в течение 51 года. Когда Горбачев в последние дни СССР пытался спасти умирающий союз, он понимал, что Прибалтики в нем не будет, и поэтому даже не стал включать ее в свой проект нового соглашения.

Как показывают опросы и интервью, которые я проводил в России и Латвии, русские давно признали, что Прибалтика культурно и исторически отличается от России. Трудно сказать, была ли культурная и историческая важность Украины причиной действий Путина или только их оправданием, однако, как бы то ни было, прибалтийские страны для русских такой важности явно не имеют. Это делает их менее вероятными мишенями.

4. Доступ к Калининграду (пока) не находится под угрозой

В постсоветские времена украинские лидеры не раз использовали российскую военно-морскую базу в Севастополе как козырь на переговорах с Россией. После Оранжевой революции 2004-2005 годов прозападный президент Виктор Ющенко заявил, что Украина не продлит России аренду после 2017 года. Его злополучный преемник Виктор Янукович отказался от этой идеи, однако многие продолжают считать, что одной из главных стратегических целей российского вторжения в Крым было надежно гарантировать сохранение базы. Аннексия полуострова раз и навсегда решила стратегическую проблему базирования Черноморского флота.

Напротив ни одна из прибалтийских или западных стран никогда всерьез не пыталась блокировать России доступ к Калининградской области. Единственное, что было — это заявление литовского министра о теоретической возможности это сделать. Однако любые реальные попытки пресечь железнодорожное или автомобильное сообщение либо поставки энергии в Калининград неминуемо вызвали бы опасную эскалацию обстановки с возможными ядерными последствиями. Поэтому никто даже и не пытается.

Разумеется, обстановка в Калининграде все равно может накалиться, особенно, если Россия будет использовать его как опорную точку для агрессивной стратегии преграждения доступа/ блокирования зоны. Базирующиеся в Калининграде российские ракеты могут помешать сухопутным и морским силам НАТО достигнуть Прибалтики в случае российского нападения, изолировав в критический момент три страны от остальной части альянса. Однако пока литовцы не блокируют Калининградскую область, война из-за Калининграда маловероятна.

5. Прибалтийские русские не похожи на крымских, донбасских и российских русских

Когда речь идет о вероятности российского вторжения в Латвию, часто упоминают латвийских русских. Как писала из Риги корреспондент Los Angeles Times, «если Путин считал, что наличие на Украине 17% этнических русских и 24% русскоговорящих оправдывает его действия, якобы находящееся под угрозой русское меньшинство Латвии может предоставить ему удобный предлог».

Она также процитировала латвийского активиста, предупреждавшего о том, чего так боятся многие аналитики: «Военная агрессия в старом стиле — с идущими через границу танками — маловероятна... Но так называемые гибридные операции — провокации, медиа-войны — я бы не исключал. От этого очень трудно защищаться».

Гибридная война сочетает в себе традиционные и нетрадиционные элементы и переносит борьбу на новые поля сражений. Как пишет полковник в отставке Джон Маккьюн (John McCuen), «в современных гибридных войнах решающие битвы происходят не на обычных полях, а на ассиметричных, затрагивающих население конфликтной зоны, население собственной страны и население международного сообщества».

В связи с этим многие предполагали, что русские меньшинства Прибалтики могут послужить России плацдармом для гибридного вторжения. Недаром в ходе своих украинских операций она использовала как прикрытие сепаратистские движения Крыма и Восточной Украины.

Однако, по-моему, это вряд ли возможно. Я недавно писал в Moscow Times, что прибалтийские русские не слишком расположены к участию в российских гибридных войнах. У них сохраняется немало обид на политику в сфере языка, культуры и гражданства, но эти обиды не перерастают в сепаратизм.

Все больше и больше этнических русских принимают гражданство прибалтийских государств. Все больше становится и тех, кто разделяет взгляды Нила Ушакова, этнически русского мэра латвийской столицы: «Я здесь родился... Я — гражданин Латвии. Я — русскоязычный латвиец и патриот своей страны». Именно такой подход преобладает среди младших поколений прибалтийских русских, которые считают себя европейцами и активно пользуются преимуществами жизни в Европейском Союзе.

Впрочем, даже старшее поколение, по-прежнему ощущающее прочную связь с Россией, видит разницу в стандартах жизни между Россией и Прибалтикой. Катри Райк (Katri Raik), директор ориентированного на русское население Эстонии Нарвского колледжа, заметила, сравнивая эстонскую Нарву с расположенным на другом берегу реки российским Ивангородом:

«Что будет, если в Нарве провести референдум? Где захотят жить горожане — в Эстонии или в путинской России? Все здравомыслящие люди явно предпочтут Эстонию. Жизнь здесь лучше, стабильнее, пенсии выше и у нас есть социальное обеспечение. Жители Нарвы знают, что они бы выбрали — они часто бывают в Ивангороде».

Исследование, проведенное политологом Аммонном Ческиным (Ammon Cheskin), это подтверждает. Хотя прибалтийские русские сохраняют сильную культурную тягу к России, политически и экономически Россия для них не слишком притягательна.

Москва неоднократно пыталась эксплуатировать эту культурную тягу с помощью самых разных стратегий. Она поддерживала пророссийские партии, вела агрессивную пропаганду в своих масс-медиа, в аудиторию которых входят большинство прибалтийских русских, стремилась пробудить в массах сепаратистские настроения. Однако все ее усилия почти не давали плодов. Тем не менее, Эстония недавно запустила русскоязычный телеканал, чтобы способствовать интеграции своего русского меньшинства и противодействовать влиянию Москвы.

6. Гибридное нападение не получится долго сохранять в секрете

Гибридная война по определению сочетает конвенциональные и неконвенциональные методы. Даже если Владимир Путин решит проигнорировать все пять вышеприведенных причин, по которым не стоит развязывать гибридную войну в Прибалтике, гибридная стратегия все равно рано или поздно потребует начать использовать регулярные вооруженные силы.

В итоге мир, в конце концов, получит доказательства того, что «зеленые человечки» в форме без знаков различия служат в российской армии, — а это будет означать, что произошла прямая военная агрессия против одной из стран НАТО. Заметим, что убедительные доказательства присутствия российских военных на Украине хоть и не сразу, но все-таки появились.

Если учесть, что в Прибалтике находятся солдаты США и НАТО, российская интервенция будет выявлена намного быстрее.

В таком случае, НАТО окажется перед выбором: выполнить задачу, для которой она была создана, или смириться и отказаться от всякой значимости в 21 веке. Соединенные Штаты и Европа по-прежнему называют НАТО «краеугольным камнем глобальной безопасности». Это дает основания считать, что альянс все же вступит в бой.

Между тем Владимир Путин не может себе позволить воевать с НАТО. Если многие — включая профессора Стивена Уолта (Stephen Walt) — не зря считают его хорошим стратегом, он должен понимать невероятную цену такого шага.

Но расслабляться все же не стоит

Я перечислил шесть причин, по которым Россия вряд ли в ближайшее время вторгнется в Прибалтику. Однако «вряд ли» не означает, что это невозможно. История неоднократно преподносила нам еще не такие сюрпризы.

В долгосрочной перспективе агрессия в Прибалтике, несомненно, стала бы для Москвы стратегической катастрофой. Однако в среднесрочной и краткосрочной перспективе Москва, безусловно, продолжит мутить воду в прибалтийских республиках и других странах НАТО, используя пропаганду и вызывающие военные учения, чтобы выводить соседей из равновесия. Тем не менее, как бы неприятно ни выглядели подобные меры, их не следует путать с открытой фазой российского вторжения.

Роберт Персон — доцент кафедры международных отношений и сравнительной политологии Военной академии США в Вест-Пойнте. Он специализируется на внешней и внутренней политике России и других постсоветских государств.