Unless th' Almighty Maker them ordain
His dark materials to create more Worlds.
Пока Творец Всевластный не велит
Им новые миры образовать.
Это строчка из эпической поэмы Джона Милтона 'Потерянный рай', которую известный английский писатель Филип Пулман (Philip Pullman) взял в качестве заголовка к своей знаменитой трилогии 'Темные начала', названной газетой 'Washington Post' лучшим фантастическим романом последнего двадцатилетия. Филип Пулман, с которого я хочу начать эту статью - личность очень интересная. В свое время его трилогия (по первому роману американская киностудия New Line Cinema в 2007 году сняла высокобюджетный фантастический фильм с участием Николь Кидман и Дэниэла Крейга 'Золотой компас'), наделала много шума и вызвала настоящий гнев католической церкви. Ватикан, а вслед за ним и Московский патриархат, немедленно обвинили автора в проповедовании атеизма, 'искажении портрета Церкви', и т.д. Наверное, было за что... По ходу романа перед читателями предстает немало забавных персонажей - священники, которые похищают и пытают детей, ангелы-извращенцы, капризные ведьмы на вахте в небесах, мудрец-шаман, боевые белые медведи, очаровательная монахиня-расстрига... Среди героев трилогии Пулмана обращает на себя внимание и некая странная народность - тартары. Живут тартары к востоку от Европы, периодически совершают набеги на Камчатку, крайне агрессивны и нецивилизованны, а для лучшей связи с космосом они удаляют у себя кусок черепной коробки...
Впрочем, о Филипе Пулмане я вспомнил отнюдь не в связи с его творчеством, а совсем по другой причине. Мое внимание привлекла публикация его выступления, произнесенного 28 февраля этого года на проходившей в Лондоне конференции Convention on Modern Liberty - новой британской общественной организации, созданной в 2008 году с целью выявления случаев и признаков нарушения гражданских свобод в Объединенном Королевстве. В оригинале небольшая речь Пулмана была озаглавлена как 'I will not cease from mental fight', что на русский язык можно перевести по-разному, но главное в ней, конечно же, не название, а смысл. Основной вопрос, на который в данном случае попытался ответить Ф.Пулман, был сформулирован им примерно так: 'Какими добродетелями должна обладать нация, чтобы та или иная страна стала государством, пригодным для нормальной жизни человека?' По мнению Пулмана, таких добродетелей у нации должно быть по крайней мере четыре. Во-первых - мужество. Оно необходима для того, 'чтобы вести себя великодушно, когда нам страшно; чтобы рассуждать здраво даже среди смуты и паники; чтобы в случае необходимости быть готовыми к долгому ожиданию, а не хвататься за временную выгоду'. Пулман уверен - 'мужественная нация не боится собственных газет: она будет действовать правильно, невзирая на громкие голоса, призывающие ее действовать неправильно'. Кроме того, нация, обладающая мужеством, в состоянии пренебречь даже интересами экономики, если сиюминутная экономическая выгода может нанести вред окружающей природе и разрушить среду обитания. И вообще, мужественная нация старается трезво оценивать ситуацию и предпринимает реалистичные меры по предотвращению возможных угроз - 'не хватаясь за пулемет при виде осы'.
Не меньшая добродетель, чем мужество, по Пулману - скромность. Которая вовсе не заключается в 'приниженности, ханжестве и самоуничижении'. Скромность нации, в частности, состоит в том, что форма жизни в данной конкретной стране соответствует содержанию, а стиль не смешивается с сущностью. Пулман утверждает: 'Культивируя скромность, адекватное понимание своих масштабов и своего положения в мире, мы бы шагнули далеко вперед и снизили бы самомнение политиков, которые воображают, будто бы они противостоят угрозам и защищают западную (или, в нашем случае - восточную) цивилизацию, тогда как на самом деле они скорее напоминают уличного задиру, раскомандовавшегося на задворках гаражей'. В ряду обязательных добродетелей любой страны - честь. Пулман здесь имеет в виду следующее, слегка перефразируя применительно к нам: когда у нации имеются хотя бы остатки чести, то ее чиновники не будут брать плату за нарушение ими же самими придуманных законов; не будут скрывать правду о том, как они сами довели страну до войны или глубокого кризиса; не будут шпионить за собственным народом; не будут покрывать крупных коррупционеров, отлавливая мелких воришек - 'ухмыляясь и разглагольствуя о реализме, эффективности и чрезвычайных временах, требующих чрезвычайных мер'.
Но есть еще одна добродетель, которой Пулман придает особое значение. Как ни странно, но это - любознательность. И вот почему. Нация, у которой развита эта добродетель, способна к рефлексии, она осознает самое себя, свою историю и свою культуру. Она уверена, что самое глубокое знание о ней запечатлено в работах художников, писателей и поэтов, она учит своих детей узнавать, понимать и любить их, потому что благодаря этому они, дети, смогут сохранить национальное самосознании и память народа. Кроме того, утверждает Пулман, нация, в полной мере обладающая этой добродетелью, будет интеллектуально активной и требовательной; она способна быстро воспринимать, сравнивать и осмыслять. Такая нация моментально распознает любую попытку правительства или кого бы то ни было ограничить ее свободы. Она помнит, какой ценой она добилась этих свобод, потому что к каждой из них прилагается история. И любое покушение на них будет воспринято как личное оскорбление... Конечно, речь Филипа Пулмана в первую очередь предназначалась британцам, но все четыре озвученные им добродетели одинаково важны для любой уважающей себя нации, в том числе и для белорусов. Особенно последняя по счету... И не потому, что мы от природы, по пушкинскому выражению, 'ленивы и нелюбопытны'. Во всяком случае я так не думаю. Но, к сожалению, более чем двухсотлетний эксперимент по стиранию памяти и 'манкуртизации' белорусов не прошел даром - вместе с утратой ощущения принадлежности к национальной истории и культуре, мы почти полностью утратили и элементарную любознательность, а вместе с ней, автоматически, и чувство личной ответственности за собственную свободу.
За минувшие пару столетий белорусов так отформатировали, что история 'тартар' с пробитыми головами сейчас нам кажется ближе, понятней и интересней, чем своя собственная. Любого из нас хоть среди ночи разбуди, и мы в малейших подробностях перескажем все их бесчисленные 'набеги на Камчатку', а главными историческими достижениями своего народа назовем разве что президентские выборы 1994 года с последующим ноябрьским референдумом 1996 года. А что нам еще вспоминать, кроме войны и этого злосчастного референдума? По итогам которого, в частности, выяснилось, что 'отцом' белорусской 'независимости' является И.Сталин, под чьим мудрым руководством была разработана операция 'Багратион', в результате успешного осуществления которой 3 июля 1944 года Красной армии удалось освободить город Минск от немецко-фашистских захватчиков. Но, как мне кажется, главная 'фишка' здесь вовсе не в освобождении, а в том, что если был 'отец', то обязательно должен быть и 'сын'... Логика архитектора(ов) новой национальной 'исторической' конструкции понятна - в сознании современных белорусов и их потомков должны сохраниться только две 'исполинские' фигуры, достойные друг друга - И.Сталин и его исторический преемник А.Лукашенко, которым белорусы обязаны 'как земля колхозу' - то есть абсолютно всем, вплоть до самого факта нашего существования. Но это уже не национальная история, а чистой воды 'пси-вирус' новой наднациональной квазирелигии регионального значения, со всеми полагающимися ей элементами. Сначала был хаос и ад (война), затем возник 'Бог-Отец' (не буду повторять имен персонально) - 'творец' нашего белорусского мира и всего советского гиперпространства, а вслед за ним через некоторое время людям был явлен 'владыка' этого мира - 'Бог-Сын', через которого посредством 'Духа Святого' (коммунистической по сути идеологии) будет (похоже, что уже не будет) построено Царствие Небесное - если не на всей Земле, то по крайней мере в отдельно взятом фрагменте бывшей Российской империи.
Не случайно все, что не укладывается в рамки этой квазирелигии немедленно объявляется у нас 'идеологической ересью', подрывом общественных устоев, и потому самым жестоким образом наказывается. Прежде всего это касается каких-то реальных исторических событий, память о которых с точки зрения местных идеологических 'жрецов' представляется для власти наиболее опасной. И, наверное, самой неприятной для них является дата 25 марта 1918 года, когда впервые в нашей отечественной истории была принята Декларация о государственном суверенитете Беларуси. Казалось бы, ну что в ней такого 'крамольного'? Думаю, однако - все. Уже сам текст Третьей Уставной грамоты, принятый Радой БНР 91 год тому назад, полностью не соответствует активно создаваемому у нас канону, и несет в себе потенциальную угрозу легитимности существующего в Беларуси режима. В ней, в частности, говорилось: 'Год тому назад народы Беларуси вместе с народами России освободились от ига российского царизма, который больше всего угнетал Беларусь; не спрашивая у народа, он бросил наш край в пожар войны, которая разрушила многие наши города и села. Теперь мы, Рада Белорусской Народной Республики, сбрасываем с родного края последнее ярмо государственной зависимости, которое российские цари насильно накинули на наш свободный и независимый край. С этого времени Белорусская Народная Республика объявляется независимым и свободным государством'. Далее Уставная грамота провозглашала, что Белорусская Народная Республика - государство европейского типа, которое исторически наследует белорусскую государственную самостоятельность периода Полоцкого Княжества и Великого Княжества Литовского'.
Уже тогда все происходящее в Минске вызывало тревогу и откровенное раздражение у 'прорабов' будущего тоталитарного коммунистического государства, которое они собирались построить на развалинах бывшей Российской империи. В этой связи можно процитировать высказывание известного революционера Вильгельма Кнорина, видного в то время марксиста-ленинца, секретаря ЦК Компартии Беларуси. В газете 'Звязда' от 6 октября 1918 года он, в частности, писал: 'Мы считаем, что белорусы не являются нацией и что те этнографические особенности, которые их отличают от остальных русских, должны быть изжиты. Нашею задачею является не создание новых наций, а уничтожение старых национальных рогаток. Белорусское же движение является таким воздвижением национальных рогаток, не существовавших до сих пор, а потому коммунисты не могут в каком бы то ни было виде принимать участие в этом движении'. Чуть позднее точки над 'i' расставил сам будущий 'Творец Всевластный' (см. - эпиграф), вождь и учитель всех времен и народов (не случайно объявленный в современных российских школьных учебниках 'великим менеджером ХХ века') товарищ Сталин. В письме к товарищу Ленину он с присущим ему цинизмом четко изложил свою позицию по этому вопросу: 'Молодое поколение коммунистов на окраинах игру в независимость отказывается понимать как игру, упорно признавая слова о независимости за чистую монету и так же упорно требуя от нас проведения в жизнь буквы Конституции независимых республик...' Таким образом, совершенно очевидно, что белорусская независимость была для большевиков всего лишь игрой. Причем, игрой опасной, которую надо пресекать на корню. Что вскоре и осуществилось на практике.
После распада СССР и обретения Беларусью формального суверенитета в нашей стране был небольшой период, когда День Воли праздновался открыто, но он продолжался совсем не долго. С приходом к власти А.Лукашенко все вернулось на круги своя - День Воли 25 марта на официальном уровне был запрещен, а идея белорусской независимости вновь была объявлена 'игрой маргиналов' или, как написала одна российская газета, 'мифом белорусских русофобов'. Впрочем, кого только россияне не считают 'русофобами'... Однако глубинная сущность происходящего у нас, я думаю, состоит в другом, и дело здесь даже не в России. Вспомните, например, что происходило в День Воли в Минске в юбилейном прошлом году. Против патриотично настроенных демонстрантов, достаточно немногочисленных, была брошена целая армия ОМОНа в комплекте с бригадой спецназа внутренних войск МВД, которые действовали крайне жестко, избивая безоружных людей резиновыми дубинками, не обращая внимания ни на пол, ни на возраст. В итоге более 100 человек, участвовавших в праздновании Дня воли, были избиты, 70 приговорены к аресту до 15 суток, и это только видимая часть 'айсберга'. Спрашивается, зачем все это? У меня на этот вопрос есть свой ответ - мы имеем дело с обычной средневековой практикой избиения 'язычников', по мнению властей, пытающихся 'разрушить храм новой веры'. И потому я совсем не исключаю, что нечто подобное может повториться на День Воли 25 марта и в этом году, особенно принимая во внимание недавние резкие заявления президента в адрес оппозиции.
Однажды в каком-то из интервью, размышляя о своей трилогии 'Темные начала', Филип Пулман сказал: 'В ее основе лежит миф о сотворении и восстании, развитии и сопротивлении. Я не писал об этом прямым текстом, но мне было важно раскрыть именно эту тему. Это вечная борьба: с одной стороны - контроль, за которым стоит многовековая история, сила и власть (вспомним инквизицию, травлю еретиков, сожжение ведьм, весь этот кошмар, который религиозные фанатики готовы осуществлять там, где это возможно, и сегодня) - с другой стороны - те, кто сражаются с этим контролем, искатели свободы, идеологи Небесной Республики. Это борьба: Царство Божие против Небесной Республики'. Мне кажется, точно такая же дилемма, если отбросить пафосные прилагательные, стоит сегодня и перед белорусами: очередное Царство с 'новой' (вернее, со старой, но в новой обертке) религией, или Республика, где найдется место не только слепой вере, но и многим другим добродетелям, описанным и еще неописанным Ф.Пулманом. Возможно, именно от нашего решения зависит будущее белорусов как нации и то, сможет ли когда-нибудь Беларусь стать 'государством, пригодным для нормальной жизни человека'. И тут уж каждый из нас должен сделать собственный выбор. Самый подходящий для этого момент - День Воли, 25 марта.
