Deutsche Welle: Что представляют собой военно-патриотические лагеря?

Евгений Ямбург: В науке существует такое понятие как концептуальная омонимия. То есть в одни и те же слова можно вдохнуть разное содержание. На всех советских и российских детей не хватило педагогов, работающих по системе Макаренко. Был Соловецкий лагерь для врагов народа, там в заключении находились и дети. Начальник лагеря использовал терминологию из системы Макаренко. Но это было омерзительно. С теми же названиями сто пятьдесят детей держали в страхе, проводили обыски, выгоняли на работу. К чему это я говорю? Все зависит от людей. Если человек «затащит» в эти летние лагеря идеологию, то получится победобесье. Я из прессы знаю, что есть лагеря в Подмосковье, где детей учат подрывать мосты. Зачем это нужно, мне непонятно.

— Но есть же различие между подготовкой к реальной войне и игровым элементом…

— Совершенно верно. Но смотрите: если мальчишки раньше ночью ходили на кладбище, чтобы испытать смелость, то сегодня появилось движение зацеперов — дети, которые цепляются за вагоны. И это очень плохо кончается. Поэтому возможность романтического риска, в принципе, позволяет решить многие проблемы в воспитании. Из этих подростков могут произойти революционеры, авантюристы, преступники и, как ни странно, следователи. У кого это в крови, все равно найдут себе приключения. Это было, есть и будет всегда во всех культурах. Но одно дело, когда есть мудрые педагоги, а другое — человек, прошедший «горячие точки», сам с травмированной психикой, который может транслировать свои комплексы на детей. Тогда это опасно.

— Что происходит, когда к военно-патриотическим лагерям добавляют такой элемент, как история?

— Чувство историзма — это один из неотъемлемых фокусов культуры. У каждого народа есть символ триумфа и травмы. Для меня патриотизм — это и чувство гордости, и чувство стыда. Надо не раздувать щеки, а учиться извлекать уроки. Но у нас идет крен в сторону постоянного триумфа.

— Вот министр культуры Мединский отправил сына в один из военно-патриотических лагерей от РВИО…

— Мединский транслирует некую точку зрения, которая, как ему кажется, является государственной. Но это большое заблуждение. Людям, неискушенным в истории, хочется иметь вот здесь черное, а здесь белое. Это кушается очень хорошо, потому что дает упрощенную картину мира, которая быстро воспринимается массовым потребителем. Однако это и очень опасная вещь: когда мы разгоняем колесо ненависти, оно обращается против тех, кто его разогнал. Не надо путать историю и пиар. Мединский занимается пиаром, и ему кажется, что это идет на пользу государству. А мне кажется, что это очень рискованно.

Раскаленная атмосфера связана с тем, что наступает такой момент, когда люди ищут, что их разъединяет, а не что их объединяет. У нас это связано и с мигрантами, и с ситуацией вокруг Крыма и Украины. Атмосфера в России сейчас достаточно антивоспитательная, потому что нет страшнее воспитания, чем эскалация ненависти.

— Как эта конфронтация может сказаться на детях?

— Это уже сказывается на детях. Это на самом деле тупик. Мы своим детям оставляем мир с огромным количеством открытых вопросов, которые не имеют простых решений. Это давно завязанные узлы, и разрубить их нельзя. А большинство взрослых, к сожалению, представляет, что есть простые ответы. Вот почему сегодня многие из них и из молодого поколения принимают инструменты Гитлера и Сталина за спасение. Но мы, педагоги, историки, слишком хорошо знаем, что такое «окончательное решение» вопроса. Вот Гитлер поставил себе цель «окончательно решить» еврейский вопрос. Чем это кончилось, мы знаем. Сталин поставил себе цель окончательно решить социальный вопрос. Чем это кончилось, мы тоже знаем.

Нет здесь простых решений, поэтому для того, чтобы жить в будущем мире, а он будет сложным, нужны будут сложные люди. Психологический раб не способен решать сложные вопросы, он боится взять на себя ответственность, он трус. Что такое сложные люди? Это люди с большим пространством внутренней свободы. Поэтому если говорить о стержневой линии воспитания, то это два плеча коромысла, которые нужно держать в равновесии: координированный рост свободы и ответственности человека.

— Когда у детей черно-белая картина мира, к чему это приводит?

— К агрессии и издевательству по отношению друг к другу. Чтобы сплотить банду, достаточно сказать, против кого мы дружим. Сегодня родилось поколение, которое настоящего пороха не нюхало и кровь не проливало, и оно захотело войны. И отсюда то поколение, которое зиги будет выкидывать, потому что им кажется, что в противовес беспорядку и хаосу, конкуренции, власти денег надо что-то противопоставить идейное, поднимающее тебя над обыденностью. Война ведь красивая вещь — но только в кино и в интернете.

Что касается родителей, то это самый тяжелый вопрос, потому что дети вообще ни в чем не виноваты. Нет проблемы отцов и детей, есть проблема отцов: собственные фобии, страхи, обрывки мифов они транслируют на своих детей.