Противоречивый кинорежиссер Оливер Стоун готов продемонстрировать новый фильм.
— Насилие — это часть нашей культуры. И не только благодаря телевидению и кино, оно пронизывает общество и наше отношение к вещам. И если ты вырос в Америке, на тебя тоже это повлияло. Мы впитываем насилие с молоком матери, — вздыхает Оливер Стоун. Мы встретились с ним через три дня после трагедии в Орландо в начале лета.
В роскошном отеле в Мюнхене оскароносный кинорежиссер усаживается на удобный диван, готовый к разговору о своем новом фильме «Сноуден». События последних дней явно оказали на него влияние. У Стоуна у самого на совести несколько фильмов со сценами насилия, в частности, такой противоречивый фильм, как «Прирожденные убийцы» (1994).
— Всё связано с тем, на каких ценностях ты рос. Нас, американцев, с самого детства учат, что мы должны быть крутыми. Я вырос с мыслью, что война была романтичной и героической. Но сейчас могу сказать вам, что война — и не романтичная, и не цивилизованная.
Стоун известен своим честным мнением об американской политике и режиме. Война — тема многих его фильмов. Во «Взводе» (1986) война была показана какой угодно, только не романтизированной. В фильме «Джон Ф. Кеннеди. Выстрелы в Далласе» (1991) режиссер обрушился на непреложные истины вокруг убийства Джона Ф.Кеннеди.
ФАКТЫ: ОЛИВЕР СТОУН
· Родился в Нью-Йорке в 1946 году.
· Бросил Йельский университет, чтобы принять участие в войне во Вьетнаме. Награжден «Бронзовой звездой» и «Пурпурным сердцем».
· После войны стал писать. Свой первый «Оскар» получил за сценарий к фильму «Полуночный экспресс» (1978).
· Признание как режиссер получил после фильмов «Сальвадор» и лауреата Оскара «Взвод» в 1986 году.
· Впоследствии создал целый ряд заслуживших похвалу критиков и противоречивых фильмов, как «Уолл-Стрит» (1987), «Рожденный четвертого июля» (1989), «Дорз» (1991), «Джон Ф. Кеннеди. Выстрелы в Далласе» (1991), «Прирожденные убийцы» (1994), «Никсон» (1995), «Буш» (2008).
· Кинопремьера «Сноудена» состоится 30 сентября.
От консерватора до бунтаря
Стоун вырос в консервативной семье в Нью-Йорке. Отец его был брокером на бирже, и Стоуну был уготована та же учесть.
Он поступил в престижный Йельский университет в тот же год, что и Джордж Буш, но бросил его через год, чтобы отправиться во Вьетнам — хотел стать мужчиной. Ничто не предвещало того, что он станет одним из критических голосов в американском кино.
— Ясное дело, что война во Вьетнаме на меня повлияла. Все там было жестоко и отвратительно. Война — самая опасная и деструктивная сила в мире. Если вспомнить историю, то она говорит о том, почему мы начинали войны. Я испытываю некоторое искушение сказать, что для американцев это нечто, что витает в воздухе. Это, наверное, причина того, что многие мои фильмы об этом.
Начинал Оливер Стоун как писатель и свой первый «Оскар» получил за сценарий фильма «Полуночный Экспресс» в 1978 году. Режиссерский прорыв пришел с фильмом «Взвод», за который он получил «Оскар».
«США должны стать частью большего мира»
Много фильмов спустя он отправился на Кубу и встретился с Фиделем Кастро. В результате появился противоречивый фильм «Команданте» (2003). Он изучал историю и снял телесериал «Нерассказанная история США». Некоторые называют его сторонником теории заговора.
А что говорит он сам?
— Я всегда искал истину. После Вьетнама я не автоматически стал против войны, но стал задавать вопросы по поводу того, что преподносилось как устоявшиеся истины. И продолжаю это делать.
— А есть ли решение?
— Нам нужно создать новый баланс силы. США должны стать частью большего мира — мира, где не США всё решают. У Америки есть такая идея, что они имеют право доминировать в мире. Когда Рональд Рейган пришел к власти, я всерьез стал сомневаться в «цивилизующей роли Америки» («civilisatrice de American»). По-моему, американской цивилизации не существует. Похоже, что мы наоборот — возвращаем варварство.
— Сказано сильно.
— Да, потому что после Рейгана была регрессия, но она началась уже при Никсоне, Гувере и Маккарти. Во времена Джорджа Буша-младшего она проявила себя с самой мрачной стороны. И хотя режим вновь и вновь проваливал свои военные операции, им удается уйти от ответственности за хаос, который они создают. Взгляните на то, что происходит в Ираке, Ливии и Сирии.
Забудьте о Трампе. Бойтесь лучше Клинтон
Стоун не верит в то, что американская внешняя политика станет лучше при кандидате в президенты от демократов Хиллари Клинтон.
— Не думайте, что что-то станет лучше, если к власти придет Хиллари Клинтон. Сама она это отрицает, но на самом деле она — неоконсерватор.
Неоконсерватизм — это разновидность политической идеологии, которая хочет продвигать демократию и американские интересы с помощью, в частности, военной силы.
— Мы в Европе не так боимся Клинтон. Мы больше боимся Дональда Трампа.
— Это потому, что вы просто отвлеклись на сумасшедшего! Трамп говорит много глупостей, но на самом деле я не думаю, что он выиграет выборы. Вам следует больше беспокоиться из-за Клинтон.
— Почему?
— Она всегда выступала за жесткую линию. И, будучи госсекретарем, принимала многих неверных решений. Мне кажется, американские политики утратили способность быть дипломатами. Клинтон всегда боролась за военные решения. Не похоже, что она вообще чему-то научилась. Тот хаос в Ливии, к созданию которого она приложила руку, во многом привел к сегодняшним проблемам с ИГИЛ (террористическая организация, запрещена в РФ — прим.ред.). Мне кажется, она этого не понимает, и это опасно. Если ты политик, то тебе следует быть гибким, но у Клинтон гибкости нет.
— А кого же США следует избрать президентом?
— Лучше и не спрашивайте! И Трамп, и Клинтон — ужасные кандидаты.
«Я не циник»
Критика Клинтон очень ясно проявляется и в одной из последних сцен нового фильма Стоуна. Косвенно он называет ее будущим тираном.
— Наиболее вероятно, что она станет нашим следующим президентом. Ее поддерживают военные круги в Вашингтоне, но что будет, если она втянет США в еще одну войну? Не думаю, что она будет иметь что-то против массовой слежки за собственными гражданами, которые осмелятся сказать ей что-то поперек. И это значит, что тогда мы окажемся на пути в полицейское государство.
— Вы нарисовали довольно-таки мрачную картину будущего. Вы циник?
— Нет, я не циник. Я всегда надеюсь на лучшее, но я скептик. Это заставляет меня продолжать искать истину.
Массовая слежка не срабатывает
В новом фильме режиссера речь идет об Эдварде Сноудене, информаторе, который разоблачил массовую слежку в США. В 2013 году он передал сверхсекретные документы о глобальной слежке, руководимой АНБ и США, в The Guardian.
— В фильме Сноуден говорит, что следующее поколение вообще не будет знать о том, что такое частная жизнь. Это правда?
— Меня это пугает, потому что у всех нас есть, что скрывать, — то, о чем нам не хотелось бы, чтобы другие узнали. Это не имеет ничего общего с какими-то преступными деяниями. В тот момент, когда ты принимаешь мысль о том, что правящий режим важнее индивида, становится ясно: дело плохо.
— Неужели всё так скверно?
— Да, потому что в следующий момент ты пожертвуешь собственной свободой. Свободу нам дает не правительство. Не забывайте, что именно мы, граждане, наделили правительство некоторыми правами. И власть имущие не должны полагать, что у них автоматически есть право на нашу частную жизнь, но, к сожалению, именно это сейчас и происходит.
— Власти оправдывают слежку тем, что она дает нам большую безопасность.
— Нет никаких доказательств того, что случайная массовая слежка разоблачила бы хоть что-нибудь. Для того, чтобы слежка была эффективной, нужна старая добрая работа детективов. Европа тоже знает, что такое терроризм. Проблема террора со стороны Баадера-Майнхоф, ИРА и «Красных бригад» была решена с помощью дипломатии и работы детективов. Большинство полицейских знают, что лучшие ниточки тянутся из таких организаций изнутри.
— А почему же все тогда только и говорят о массовой слежке?
— Есть разница между массовой слежкой и стратегической слежкой за отдельными лицами или группами. Верить в то, что надо следить за всеми, чтобы перехватить какой-то намек, который поможет предотвратить какое-то событие, — типично по-американски. Тем не менее, это не предотвратило насилие в Орландо. Именно так мы вели и все свои войны. Америка — как слон на стероидах.
Голливуд не хотел снимать фильм про Сноудена
— А Вы понимаете, почему Сноуден всем пожертвовал?
— Да, он хотел рассказать, что слежка вышла из-под контроля. Он понял, что у нас не может быть реальной демократии, если у нас нет частной жизни.
— Фильм дает пугающую картину того, насколько же легко за нами следить. Насколько она реалистична?
— Мы опирались на консультации с самим Сноуденом. Я хотел сделать фильм, где тебя словно бы втягивают в персонажей, которые вовлекают тебя дальше, в мир компьютерных кодов. Компьютерные эффекты должны были привести к определенному «wow-эффекту», чтобы показать, насколько же многим в нашей жизни управляют машины. В каком-то смысле они — тоже персонаж фильма, как всевидящее око.
— А правда ли то, что Вам пришлось уехать в Европу, чтобы этот фильм снять?
— Это вообще длинная история! Ни одна компания в Голливуде не хотела за это браться, но, слава Богу, нашелся хороший дистрибьютор в Spotlight. И, в конце концов, нашлась одна немецкая компания, которая, при помощи со стороны Франции позаботилась о том, чтобы из фильма что-то вышло. Именно поэтому мы большую часть фильма снимали здесь в Мюнхене.
— И последний вопрос: что мы можем сделать, чтобы остановить эту опасную тенденцию?
— Понять, что речь идет о тебе самом и о твоей собственной жизни. Нельзя сказать, что Сноуден — какой-то великий гуманист, но он понял, что по этому пути идти нельзя. Изменения быстро не происходят. Все начинается с того, что подрываются принципы, и при этом всем всё равно.
