Владимир Путин сделал два знаковых и очень похожих назначения. Новым министром образования стала Ольга Васильева, а уполномоченным по правам ребенка — Анна Кузнецова. Несмотря на разницу в биографиях (Васильева — ученый, специалист по истории церкви; Кузнецова — многодетная мать, жена священника и глава благотворительного фонда), обе чиновницы относятся к одному типу — это убежденные активисты с довольно радикальными взглядами.

Считается, что кадровые решения Кремля несут в первую очередь прагматическую нагрузку — Васильева и Кузнецова накануне выборов пришли на смену одиозным чиновникам: министру образования Дмитрию Ливанову и детскому омбудсмену Павлу Астахову. По соцопросам, Ливанов был самым непопулярным министром, а петиция за отставку Астахова набирала тысячи подписей в интернете.

Ольга Васильева должна была показаться «своей» учителям (бюджетники считаются опорой партии власти) и понравиться родителям, которых пугают нововведения в школе. Супруга священника и благотворительница Анна Кузнецова могла успокоить недовольных развязными высказываниями Павла Астахова. Однако масштабы ненависти к отдельно взятым Ливанову и Астахову сильно преувеличены — например, против теперь уже бывшего детского омбудсмена протестовали в основном политизированные пользователи соцсетей. Уход Ливанова не вызвал ликования обывателя: «Ну правильно, давно пора».

С преемниками тоже не все так просто: Ольга Васильева не «учитель», она олицетворяет другой типаж — сотрудник районного отдела образования, а это персонаж рядовому преподавателю и даже директору школы скорее враждебный. Ливанов был начальником-технократом, который где-то далеко, а вот в выступлениях Васильевой учителя услышат знакомые интонации более близкого (и поэтому более неприятного) районного руководства, которое часто придирается к мелочам.

Многодетная жена священника с точки зрения большинства — кандидатура достаточно спорная. К бездетности россияне относятся с подозрением, но с еще большей настороженностью они относятся к людям многодетным. Само по себе российское общество трудно назвать ультраконсервативным: возможно, воцерковленный детский омбудсмен не вызовет широкого отторжения, но и радостной встречи Анне Кузнецовой ждать не стоит.

Прагматические объяснения явно сочинялись под уже готовые решения. Мало сомнений в том, что назначал чиновников лично Владимир Путин. Анна Кузнецова не раз беседовала с президентом, а на съезде «Единой России» сидела рядом с ним. Благотворительница, например, рассказывала главе государства о том, что многодетные семьи — традиционная часть российского общества.

Ольгу Васильеву Владимир Путин мог заметить на одном из мероприятий единороссов либо Народного фронта, где она всегда была желанным гостем. Выступления Васильевой о консерватизме выглядят довольно ярко. Получается, что президент сейчас назначает на посты тех, кто ему понравился и запомнился. В какой-то степени это напоминает еще один принцип назначений — по кадровой лестнице продвигаются лично полезные президенту люди (губернаторы из ФСО Путина охраняли, новый глава президентской администрации Антон Вайно — составлял график).

Владимиру Путину по душе определенный типаж — это достаточно радикальные православные активисты, которые исповедуют экзотические и далекие от науки воззрения. В 2009 году Анна Кузнецова всерьез рассуждала о телегонии. Сейчас омбудсмен не может вспомнить, бывало ли такое, скорее склоняясь к тому, что этого не было. Однако автор интервью Татьяна Попадьева подтвердила, что беседовала с новым уполномоченным по правам ребенка.

Слова о телегонии — дело давнее, но и в новых записях Анны Кузнецовой в соцсетях хватает сомнительных заявлений. Например, новый детский омбудсмен демонстрирует неприятие прививок — в прошлом году она размещала во «ВКонтакте» образец обращения к руководству образовательного учреждения об отказе от прививок. В 2013 году она распространяла материалы, повествующие о вреде УЗИ.

На странице Анны Кузнецовой можно встретить и цитаты из философа Ивана Ильина. На Ильина, который считается любимым философом Владимира Путина, часто ссылается и новый министр образования Ольга Васильева. Иногда она цитирует его в вольном пересказе из «Студепедии», что не очень красит серьезного человека. Одна из первых встреч Васильевой в новом качестве прошла не с авторитетными учеными или преподавателями, а с патриархом Кириллом, который благословил ее на работу.

Решения о назначении принимаются на эмоциональном уровне и, кажется, не проходят кадровой экспертизы. Публичный образ Анны Кузнецовой очень иконографичен — на большинстве фото она держит в руках ребенка либо окружена детьми. Ольга Васильева глубокомысленно рассуждает о сакральной истории. Это яркие пятна и вспышки, но больше Владимиру Путину ничего не нужно. Сейчас президент именно так представляет свое окружение — это активисты, которые, как ему видится, горят внутренним огнем.

Нельзя при этом сказать, что воззрения Кузнецовой и Васильевой находятся в русле традиционного православия. Философы начала ХХ века достаточно вольно трактуют основы этой религии. Ильин пишет о «Противлении злу насилием», «свобода» Николая Бердяева первична по отношению к богу. С точки зрения официальных канонов, это близко к ереси. В других случаях философы проводят мистические опыты, связанные, в том числе, и с поиском особого пути для России. Владимир Путин видит себя исторической личностью и пытается заняться тем же самым. За историей в последнее время начинает все больше сквозить мистика и религия. Глава государства чувствует, кто начинает видеть эти отсветы, и пытается собрать таких людей вокруг себя.

«Кто-то хочет спасти мир, кто-то — воспитать и поднять своих детей, кто-то — развивать свой бизнес, кто-то считает, что срочно надо решать проблемы экологии, кому-то надо разобраться в расчетах за коммуналку, другому вообще ничего не надо, лишь бы была спокойная жизнь и прочее, прочее, прочее… и всю эту многомотивность надо как-то объединить и направить, встроить в решение общей задачи созидания России… Каких, наверное, нечеловеческих усилий это требует… И поэтому так, мне кажется, важно понимать, что всегда должно быть место общим задачам среди наших частных и разных мотивов, место задачам, которые ставит перед нами наша Россия, наш президент», — написала Анна Кузнецова после съезда «Единой России».

«Я сидела и думала о том, насколько президенту непросто со всеми нами — такими разными», — уточнила она после назначения в интервью РБК.

Глава государства, по ее мысли, — не чиновник, которого избирают люди, а отец народа. Мало сомнений в том, что Анна Кузнецова — человек добрый, искренний и доверчивый, который не очень знаком с политической повесткой. Именно поэтому она выкладывает дружеские фото с Ириной Яровой в соцсетях, благодарит телеведущего Петра Толстого за эфиры. Власть сама по себе вызывает у нее доверие.

Ольга Васильева о президенте и его роли публично не рассуждала, но чиновница много говорила о роли воспитания: «Сегодня дети — завтра народ». «Учитель — это служение, призвание, это не услуги. Эти услуги должны уйти из общественного сознания. Учитель, врач и священник — это не специальность, это служение, которое было всегда. Здесь человек отдает себя целиком и полностью», — также говорила она. 

Высказывания Кузнецовой и Васильевой очерчивают границы новой идеологии: с одной стороны, она основана на мистике, с другой — религия подчиняется целям государства. Например, по словам Анны Кузнецовой, многодетность — это еще и гарантия того, что страна будет сильной. Официальное православие не очень вписывается в тот синтез мистического и политического, который ищет глава государства. Церковь готова поддерживать власть, но в определенных рамках (например, РПЦ так и не высказалась в пользу власти по Донбассу), патриарх Кирилл не прочь нарастить влияние в светской сфере и не рад видеть усиление Кремля на поле религии. Анализировать мистическое в политике непросто, но основания религиозно-светского государства можно увидеть в апокрифе «Сказание об Индийском царстве», которым управлял «царь-поп» Иоанн, начальник и священству, и бюрократии. Сам по себе такой синтез с точки зрения церкви — ересь, а верующие в него образуют какое-то другое религиозное движение.

Построить эту модель могут помочь только активисты на государственных постах, потому что российскому обществу она не особенно близка. Например, назначение Анны Кузнецовой насторожило многих. Официальные СМИ пытаются защитить «матушку» (так часто называют омбудсмена в заголовках): значит, критика воспринята серьезно. Упреки к Кузнецовой, и Васильевой часто сводятся к их вероисповеданию и социальному статусу, из-за чего действительно начинают выглядеть как травля. Начинает звучать примирительное «надо дать им поработать и посмотреть на дела».

Между тем главный довод по критике новых назначений не прозвучал, хотя он прост — из активиста с радикальными убеждениями (а в случае Кузнецовой еще и без профильного образования) получится плохой чиновник в светском государстве. На своем посту он станет защищать именно то, что ему дорого, чем он живет. Мир для активиста черно-белый, он делит все на «свое» и «чужое». Ему не нужно оглядываться на мнение большинства и учитывать его, если оно чуждо.

В России, где институты до сих пор не выстроены, личный фактор очень важен. Вчера при Дмитрии Ливанове образовательные учреждения оказывали людям услуги, сейчас они обязаны проводить «служение». С назначением противницы абортов Анны Кузнецовой на высокий пост дискуссия об их запрете выходит на новый уровень. Это, конечно, не цель новой кадровой политики, а ее побочные следствия. Царство царя и попа Иоанна пока можно строить только руками убежденных консерваторов.