В воскресенье во Франции состоится второй тур президентских выборов. Большинство обозревателей полагают, что центрист Эммануэль Макрон одержит победу на белой националисткой Марин Ле Пен (хватит облагораживать факты, называя это популизмом; пора назвать вещи своими именами). Я уверен: правила New York Times позволят мне заявить прямо, что я очень надеюсь на победу здравого смысла. Победа Ле Пен станет катастрофой для Европы и для всего мира.

Однако мне кажется, что было бы справедливо задать пару вопросов о том, что происходит. Во-первых, как мы до этого дошли? Во-вторых, не станет ли поражение Ле Пен лишь временной передышкой от продолжающегося в Европе кризиса?

Немного истории. Как и все остальные по эту сторону Атлантики, я часто смотрю на Францию через очки Трампа. Но важно понять, что несмотря на большие различия в базовых экономических и социальных тенденциях, между французской и американской политикой существуют сходства.

Для начала, во Франции довольно успешная экономика, хотя о ней исключительно плохо пишет пресса. В основном это делают идеологи, настаивающие на том, что щедрые социально-направленные государства обязательно должны столкнуться с катастрофическими последствиями. Хотите верьте, хотите нет, но у взрослого француза в активном трудоспособном возрасте (от 25 до 54 лет) гораздо больше шансов получить хорошо оплачиваемую работу, чем у его американского собрата.

Французы также ничуть не менее производительны. Да, в целом в расчете на человека они производят примерно на четверть меньше, чем мы. Но объясняется это главным образом тем, что у них длиннее отпуска, а на пенсию они выходят раньше. Совершенно очевидно, что в этом нет ничего плохого.

То есть, экономика во Франции не то, чтобы великолепна, но и в то же время не так уж и ужасна. Но есть в ней кое-что еще. Во Франции существует мощная система социальной защиты населения, о которой американские прогрессивисты могут только мечтать. Это гарантированное высококачественное здравоохранение для всех, щедрые пособия по уходу за новорожденными детьми, система детских садов для всех желающих и многое другое.

И последнее — по очереди, но не по значению. Из-за этих различий в политике, а может, по другим причинам, во Франции нет ничего подобного тому социальному коллапсу, который поразил большую часть белой Америки. Да, у Франции есть серьезные социальные проблемы. А у кого их нет? Но там нет и намека на всплеск «смертей от отчаяния», какой мы наблюдаем среди белого рабочего класса США, и о котором пишут Энн Кейс (Anne Case) и Энгус Дитон (Angus Deaton).

Короче говоря, счастливой утопией Францию не назовешь, однако она почти по любым меркам обеспечивает своим гражданам вполне приличную жизнь. Так почему же так много людей, которые готовы проголосовать за расистку и экстремистку (опять же, хватит прибегать к эвфемизмам)?

Безусловно, причин здесь множество, и в первую очередь это обеспокоенность общества по поводу иммигрантов-мусульман. Но уже сегодня ясно, что часть голосов за Ле Пен это голоса протеста против бесцеремонных и оторвавшихся от реальности чиновников, которые заправляют Евросоюзом. К сожалению, в представлениях этих избирателей присутствует элемент правды.

Те из нас, кто следил, как европейские институты боролись с долговым кризисом, который начался в Греции, а потом распространился на многие страны Европы, был просто потрясены повсеместной черствостью и высокомерием.

Хотя Брюссель и Берлин снова и снова ошибались в своих экономических расчетах (проводимая ими политика затягивания поясов оказалась настоящей экономической катастрофой, как и предупреждали критики), они продолжали действовать так, будто знали ответы на все вопросы, будто страдания людей это по сути необходимое наказание за прошлые грехи.

В политическом плане еврочиновникам все сошло с рук, потому что маленькие страны легко можно запугать, потому что им страшно лишиться европейского финансирования, и они не в силах сопротивляться непомерным требованиям. Но европейская элита совершит ужасную ошибку, если поверит, что сможет вести себя точно так же и с крупными игроками.

На переговорах, которые идут в настоящее время между ЕС и Британией, уже появляются признаки грядущей беды.

Жаль, что британцы проголосовали за Брексит, потому что из-за него Европа станет слабее, а их страна беднее. Но европейские чиновники своим поведением все больше напоминают брошенную жену, которая вознамерилась в ходе бракоразводного процесса обобрать мужа до нитки. Это просто безумие. Нравится нам это или нет, но Европе надо будет как-то уживаться с Британией после ее выхода из ЕС, а запугивание Лондона, как это раньше делали с Афинами, ничего не даст, потому что Соединенное Королевство это большая, богатая и гордая страна.

Но вернемся к французским выборам. Нас должна страшить возможность победы Ле Пен. Но вместе с тем, нас должно тревожить то, что в случае победы Макрона Брюссель и Берлин посчитают Брексит аномалией, поверят, что европейских избирателей можно запугать и заставить делать то, что считает необходимым высокое европейское начальство.

Поэтому надо сказать прямо: даже если в воскресенье худшего удастся избежать, все, что получит европейская элита, это ограниченный по времени шанс исправить свое поведение.