Помогла ли Россия сделать Дональда Трампа президентом США? Оливер Стоун (Oliver Stone) не верит в это, что неудивительно, учитывая его давно сложившиеся ревизионистские взгляды на американскую историю и институты. «Если мы проанализируем ситуацию в немного более широком контексте, разве Шелдон Адельсон (Sheldon Adelson) не оказал гораздо более значительное влияние?— спрашивает он. — Как насчет братьев Кох? Разве Израиль не оказал гораздо более значительное влияние?»

Нет никаких сомнений в том, что споры вокруг этого вопроса являются отличной рекламой для «Интервью с Путиным» — серии бесед г-на Стоуна с президентом России Владимиром Путиным. Бурные дискуссии вокруг вмешательства России в президентские выборы 2016 года и возможные связи между Россией и администрацией Трампа привлекают к этой серии бесед гораздо больше внимания, чем обычно получают интервью с зарубежными лидерами.

Другой вопрос в том, насколько благоприятным будет это внимание. Канал Showtime, который будет показывать «Интервью с Путиным» четыре вечера подряд, начиная с понедельника, 12 июня, предоставил репортерам только две из четырех серий. Поэтому материалы одной беседы г-на Стоуна с г-ном Путиным, которая состоялась уже после избрания г-на Трампа, в феврале, станут доступными несколько позже.

В четверг, 8 июня, я беседовал с г-ном Стоуном как раз в тот момент, когда бывший директор ФБР Джеймс Коми (James B. Comey) давал показания в комиссии Сената по делам разведки, отвечая на вопрос о том, пытался ли г-н Трамп препятствовать российскому расследованию этого агентства. Ниже приведены отредактированные отрывки нашего разговора.

Майкл Хейл: Что вы думаете о показаниях г-на Коми?

Оливер Стоун: В них много дыма, но я не вижу почти никакого огня.

— Зрители будут смотреть эту серию интервью в таком контексте, которого не было в то время, когда вы работали над ней.

— Как говорит сам г-н Путин в четвертой главе, речь идет о внутриполитических событиях, происходящих в Америке. Поскольку он не имеет к ним никакого отношениях — он сам так сказал — он не оказывал влияния на американские выборы. С его точки зрения, это просто невозможно.

Я здесь для того, чтобы дать г-ну Путину возможность высказаться. Пусть он говорит. Если я могу подтолкнуть его к откровенному разговору тем, что внимательно и вдумчиво отношусь к его словам, я как репортер должен это сделать. Я также являюсь драматургом. Я призываю своих актеров играть лучше. Говорить больше. Показать мне целый спектакль.

— Вы извлечете огромную выгоду из той шумихи, которая сейчас окружает новости о российских расследованиях.

— Я даже представить себе не могу образ мыслей американца, который на самом деле верит в то, что Россия повлияла на эти президентские выборы. Если эти люди так считают, так тому и быть. Если они найдут в этой серии интервью доказательства того, что г-н Путин — дурной человек, так тому и быть. Россию можно обвинять во всех бедах и несчастьях мира — именно этим мы зачастую и занимаемся с 1917 года.

— Получается, нам не стоит ждать каких-то сенсаций и разоблачений?

— Вы имеете в виду сцены, похожие на сцену суда в фильме о Джоне Кеннеди? Я не могу создать подобный фильм. Мне все это показалось очень захватывающим, потому что с каждым новым часом общения с ним, вы узнаете его все лучше, вы начинаете лучше его понимать.

— Что вы думаете о г-не Путине теперь, проведя с ним несколько бесед?

Он впечатлил меня своими лидерскими качествами. Он впечатлил меня тем, как он отстаивает интересы России. Он — истинный сын России. Что касается моих личных ощущений, то я восхищаюсь его дисциплинированностью, способностью выполнять его работу на протяжении 16 лет, его выносливостью, тем, как он работает. Насколько мне известно, ни один американский президент никогда так не работал. В этом смысле он напоминает мне Джимми Картера — я имею в виду, своей преданностью работе.

— Увидели ли вы в нем человека, который, по словам его критиков, приказывает убивать своих политических оппонентов и журналистов и который заработал целое состояние благодаря своей должности?

— Я думаю, что в третьей и четвертой главах я поставил этот вопрос ребром, когда мы уже в достаточной мере познакомились друг с другом. Я думаю, что его язык жестов к тому моменту стал довольно очевидным. Он не рассказывает мне всего: вполне возможно, он утаивает правду. Богат ли он? Возможно, но не в той степени, которую ему приписывают. Я сужу по его манере вести себя, по тому, как он говорит о деньгах.

Я думаю, что я бросил ему вызов. Возможно, вы полагаете, что я был с ним слишком мягок, но я считаю, что я бросил ему вызов. И серьезность этого вызова к последним эпизодам выросла, особенно когда мы заговорили о его будущем и о его планах на выборы. Деньги, коррупция. Я старался задавать настолько смелые вопросы, насколько это было возможно. Я знал, что, если я зайду еще дальше, то он просто может прекратить любое из наших интервью и отказаться от дальнейших бесед без объяснения причин.

— В конце второго эпизода он говорит — с улыбкой чеширского кота, которая часто появляется на его лице — что Россия не вмешивается в дела других стран.

— Вам самим стоит об этом подумать. Помните, когда я говорил о г-не Трампе, я сказал г-ну Путину: «Если бы вы сказали, что ненавидите Трампа, он бы победил». Думаю, он тоже очень удивился. Он также отметил, что критика в адрес России является неотъемлемой частью всех предвыборных кампаний в США. И это правда.