В Калининград, оторванный от матушки-России, иностранному журналисту добраться тяжело — особенно во время учений «Запад-2017». Это выяснилось 14 сентября, когда журналистка Ilta-Sanomat Арья Паананен (Arja Paananen) ехала в Калининград на поезде прямо из столицы Литвы Вильнюса.
Первая проверка паспортов была в Вильнюсе, вторая — на литовской границе, третья, наконец-то, — на российской границе.
В российские поезда нельзя купить билеты без паспортных данных. Поэтому можно предположить, что в Калининграде к моему приезду уже готовились. Кроме всего прочего, я ехала в Калининград 14 сентября, когда начались совместные российско-белорусские учения «Запад-2017».
Сначала на российской стороне границы все шло довольно обычно. Дружелюбная женщина-пограничник проверила мой паспорт и спросила о цели визита. Мне поставили штамп в паспорт и миграционную карту после небольшой задержки, поскольку по какой-то причине электронное устройство не читало мой паспорт.
Я думала, что проверка паспорта уже позади, когда вдруг в дверном проеме появился улыбающийся молодой мужчина, одетый в штатское.
«Я, похоже, к вам?» — спросил мужчина, улыбаясь еще шире. Словно я должна была знать ответ на этот вопрос.
За этим последовал самый необычный в моей жизни допрос. Молодой работник службы безопасности все это время вел себя так, словно он — обычный пассажир, который просто со мной болтает о том о сем и восхищается всем, что слышит.
«Какой у вас красивый паспорт! А почему на обложке лев? Ого, у вас и на внутренних страницах есть животные! У вас в Финляндии что, много зверей?» — спросил мужчина, удивляясь изображению белки на странице в паспорте.
Когда я рассказала, что была в Одессе сразу после пожара в Доме профсоюзов в 2014 году, представитель службы безопасности решил осведомиться, что я думаю о произошедшем. Я ответила, что это было очень грустное зрелище.
«Да, у нас с вами похожая работа. Иногда — грустная и грязная», — начал рассуждать мужчина и спросил, договорилась ли я о какой-то встрече в Калининграде.
Я честно ответила, что у меня пока нет никаких договоренностей.
«Ха-ха, приехали сюда и ни с кем ни о чем не договорились», — усмехнулся мой оппонент, но допрос по этой теме не продолжил.
В какой-то момент он попросил у меня визитку. Когда я, в свою очередь, решила попросить мужчин представиться, они даже не назвали своих должностей, не говоря уж об именах.
«Мы — сотрудники», — ответили они.
Для облегчения работы допрашивающих я решила рассказать, что еще с 1990 года постоянно продлеваю российскую визу. Тогда меня впервые назначили корреспондентом в Москве.
Это очень поразило молодого мужчину.
«Вы так часто бываете в стране, что можете уже гражданство получить!» — брякнул он.
Я объяснила, что Финляндия допускает получение русскими второго финского гражданства, однако мне, финке, для получения российского гражданства придется отказаться от гражданства Финляндии.
Выслушав это, допрашивающий, похоже, понял, что я не планирую получать российское гражданство, но решил спросить, не планирую ли я завершить карьеру журналиста. Вопрос был задан таким тоном, что я уловила намек мужчины на мой возраст — в котором многие русские уже подумывают о том, чтобы выйти на пенсию.
Когда я ответила, что намерена работать еще 10-15 лет, пока хватит сил, допрашивающий закатил глаза, явно жалея меня.
На этом вопросы наконец закончились, улыбающиеся мужчины удалились, поезд продолжил свой путь. Интересно, столкнусь ли я в Калининграде с другими такими же необычными «сотрудниками».
