Седьмого ноября русская революция отмечает свой столетний юбилей. Когда Folha вспоминает об этой дате, 71-летний Григорий Петренко хмурит брови. «Даже не знаю, как это сегодня празднуют. Мы же спускаем флаги до середины, как при трауре, и благодарим Бога за то, что [Советского Союза] больше нет», — говорит он.

Лидер Русской православной церкви в Бразилии не видит ничего достойного празднования в том движении, которое уничтожило 300-летнюю династию Романовых. «Мы не можем гневаться, потому что ненависть — это грех, но мы никоим образом не поддерживаем социализм. Он — от лукавого», — отмечает Петренко.

Даже случившийся 26 лет назад крах империи, основанной Владимиром Лениным (1870-1924) и обретшей гигантские размеры при Иосифе Сталине (1878-1953), не смог окончательно изгнать призрак коммунизма из сознания многих бывших жителей СССР и их потомков, которые обрели свой второй дом в Бразилии.

«Коммунизм продолжает оказывать свое воздействие», — говорит Петренко, сидя на скамейке перед церковью в восточной части Сан-Паулу. Располагаясь по соседству с кулинарией Yamaguchi и магазином Conquist, приход Святой Троицы производит впечатление римско-католической церкви, если бы не типичная башня в русском стиле, с синим куполом.

Обе церкви исповедуют христианство, но православные не признают папскую власть со времен Великого раскола в 1054 году.

Проезжая по Вила Алпина и Вила Зелина, двум районам Сан-Паулу, где в основном проживает община выходцев из Восточной Европы, инженер-химик Тамара Димитрова (56 лет) вспоминает панику, которая воцарилась в их семье, когда Лула (Партия трудящихся), несмотря на три предыдущих поражения, в конце концов был избран президентом в 2002 году: «Моя бабушка не спала всю ночь».

Епископу Григорию и Тамаре довелось жить при бразильской военной диктатуре (1964-1985), которая в контексте холодной войны усвоила антикоммунистическую риторику, чтобы оправдывать преследование собственных критиков.

Что касается религиозного лидера, то он положительно оценивает «противостояние» военной диктатуры коммунизму и отмечает, что раньше было «безопасно ходить по улице», тогда как сегодня «нас арестовывают, а бандиты разгуливают на свободе».

Петренко однозначен в своих оценках: ни диктатура (будь она справа или слева), ни демократия. «Единственный благословенный Богом режим — это монархия». Да и не всякая монархия: «На самом деле монархии больше не существует». В Бразилии она была масонской. Последним настоящим монархом, помазанником Божиим, был царь [Николай II, убитый в 1918 году]».

У священнослужителя есть личные причины отвергать сталинизм: по его словам, советские граждане, в ходе Второй мировой войны попадавшие в плен к немецким захватчикам, в случае своего возвращения «уничтожались» самим правительством. «[Если они оказывались в плену у врага], им оставалось только покончить жизнь самоубийством, чтобы хоть как-то избежать этого позора; вместе с оружием людям выдавали капсулы с цианидом».

Как раз в такой ситуации оказался отец епископа — кстати, у последнего тоже есть потомство, поскольку безбрачие, налагаемое на священников Ватиканом, не распространяется на русских православных. Как и многие другие, семья Петренко нашла убежище в Бразилии, рассказывает он.

Президент Ассоциации русских соотечественников Бразилии Галина Шевчук, которой «70 с небольшим» (она предпочитает не раскрывать свой точный возраст), на советские времена «пожаловаться не может». «Я бесплатно училась на инженера, у нас было жилье и здравоохранение, мы вчетвером жили в одной комнате в общежитии совершенно бесплатно. Для нас это было очень радостное время», — говорит Галина, которая вышла замуж за бразильца и перебралась жить в другую страну.

Сосуществование

Бразильская история насчитывает немало выходцев из России. Крещеная на родной Украине (в тогдашнем Советском Союзе) как Хая Пинхасовна Лиспектор писательница Кларисе Лиспектор прибыла в Ресифи в 1922 году. Также из Советского Союза приехал художник Лазарь Сегал, владелец уж не существующей телесети TV Manchete Адольфо Блох и семья актеров Наталии Тимберг и Владимира Брихта.

Первое в стране сгущенное молоко было произведено на заводе в Таубате (Сан-Паулу) сибирским иммигрантом Анатолием Шнее в конце 1940-х годов.

Уже не таким сладким сегодня оказывается сосуществование бывших советских граждан в Вила Зелина. В 2013 году, когда ассоциация жителей района предложила поставить телефонные будки в форме матрешек, традиционных русских кукол, которые вставляются одна в другую, резко против выступила литовская община. В итоге проект отменили, потому что, по словам литовской стороны, он был чересчур русским.