Революция и захват власти происходили в столице Петрограде (сегодня Петербург) с 7 ноября 1917 года (26 октября по старому стилю) и в последующие дни.
Зимний дворец был взят штурмом 8 ноября. События привели к кровавой гражданской войне, которую выиграли большевики, и которая заложила основу создания в 1922 году Советского Союза.
Молодожены
В доме 58 на Фонтанке, улице, выходящей на главный проспект, ведущий к Зимнему дворцу Петербурга, в то время жила норвежская пара молодоженов, Гудрун Элисабет Уднер (Gudrun Elisabeth Odner) и Ролф Карл Уднер (Rolf Carl Odner).
Гудрун приехала в город в августе. Ее супруг работал в Петербурге в норвежском экспортном предприятии с 1913 года и за это время научился бегло говорить по-русски.
Они встретили друг друга во время его летнего отпуска в Норвегии в 1916 году и поженились год спустя. В 1917 год Ролф Уднер получил новую работу в одной норвежской фирме, которая скупала большие лесные участки в России, планируя начать экспорт древесины.
«Петербург был красивым городом с великолепной архитектурой, парками, галереями и творческой жизнью», — рассказывала Гудрун Уднер о своей жизни в дни революции в интервью Aftenposten в июле 1983 года. В момент беседы с корреспондентом ей было 89 лет, она была вдова и жила в Лиллехаммере.
Толпы бегущих людей
«Бои начались 7 ноября. Ночной сон постоянно прерывался выстрелами и огнем пулеметов. По меньшей мере, один раз мы видели на улицах толпы бегущих людей и тоже должны были бежать, чтобы не попасть на линию огня. Спустя пару дней после начала боев мы пришли домой и увидели, что весь подъезд заполнен вооруженными матросами. Мы были напуганы и под колючими взглядами матросов шли по лестнице, полностью заполненной ими до третьего этажа. Здесь жила семья офицера, который, как я думаю, был схвачен и ликвидирован. Царских офицеров не жаловали. Но нас это не касалось».
В каналах плавали трупы
В те дни, когда красногвардейцы захватили власть, стояла обычная ноябрьская погода: было холодно, мрачно и серо. Но снега на улицах еще не было.
«В эти ноябрьские дни мы были напуганы происходящим в городе, — рассказывала Гудрун Уднер. — Мы постоянно должны были убегать, чтобы не попасть в беспорядки. В каналах, проходящих через Петербург, мы несколько раз видели трупы. Не хватало еды, магазины закрывались, соседи были арестованы, люди покидали свои дома и уезжали. По ночам света не было. Однажды мой муж пришел домой из банка и рассказал, что парнишка, который неделю назад был мальчиком на побегушках, теперь сидел в кресле директора банка. Для нас это было свидетельством серьезности положения».
Все более жидкий борщ
«Положение с продуктами питания становилось хуже с каждым днем, все большее количество магазинов закрывали витрины ставнями. Мы бегали в поисках хлеба, молока, масла, яиц, мяса и рыбы, и всегда удавалось что-то найти. А вот меда и джема, напротив, было достаточно. В ресторанах знаменитый русский наваристый борщ с мясом становился все хуже. И однажды он превратился в жидкую водянистую похлебку, в которой плавали несколько листиков капусты. И хлеб тоже становился дороже. В конце концов он стал просто черными отрубями».
По словам Гудрун Уднер, на улицах ежедневно происходили разбойные нападения. Городские трамваи были переполнены людьми. Они гроздьями висели снаружи и даже сидели на крыше. А машин не было видно. Перед каждым банком или крупной компанией стояли вооруженные охранники.
Приход красногвардейцев
«Революция не ограничивалась только Петербургом, она происходила и в других городах, — продолжала Гудрун Уднер. — Несколько раз мы должны были ездить в местечко, которое называлось Тигода, там находились норвежские специалисты по лесу, работавшие в фирме мужа. Они не знали ни слова по-русски, и им нужна была помощь моего мужа. Однажды в конце ноября — начале декабря мы сами лицом к лицу столкнулись с революцией в доме наших специалистов в Тигоде. Там появились восемь вооруженных красногвардейцев, заявивших, что лесные участки, являющиеся норвежской собственностью, и сам дом со всей обстановкой конфискованы».
Спрятала револьвер мужа в нижней юбке
«Мы видели, как подходили солдаты. Прежде чем они подошли к двери, я успела спрятать револьвер мужа в нижней юбке. Солдаты обшарили весь дом в поисках драгоценностей и явно были разочарованы, ничего не найдя.
Я подала им норвежские фрикадельки и чай, который в то время стал редкостью и который им явно понравился. Тут они подобрели, и беседа пошла легко. Вскоре они построились и ушли.
Однажды в дверь постучал русский офицер. Он был в жалком состоянии, голодный, с сорванными погонами. Он очень много ел, после этого взял меня за руку, низко поклонился и сказал: „До сих пор я считал лучшей французскую кухню, но теперь я знаю, что лучшая кухня — норвежская". Эта благодарность относилась и к нашей прислуге Наде, которая достала продукты в ближайшей деревне. Когда мы, в конце концов, покинули Тигоду, все из разграбленного дома пылало вокруг нас».
Новые зрители в театре
По словам Гудрун Уднер, беспорядки в Петербурге стихли спустя неделю, хотя обстановка еще много месяцев оставалась беспокойной. Между тем революция не смогла заставить людей отказаться от развлечений. Однако состав публики в развлекательных заведениях изменился.
До 7 ноября супруги Уднер охотно посещали представления в компании офицеров, представителей дворянского сословия и нарядных дам. После захвата власти большевиками в залах сидело гораздо больше простых людей.
«Лишь после того, как все закончилось, мы поняли, что произошло событие большого политического значения», — сказала Гудрун Уднер.
Среди последних норвежцев
«Постепенно все норвежцы уехали домой. Мы с мужем ждали вместе с некоторыми из последних, оставшихся до 2 марта 1918 года. Тогда уже было невозможно найти продукты, все было закрыто, и прямо под городом стояли немцы. Первая мировая война продолжалась еще более восьми месяцев.
Мы взяли с собой наши немногочисленные пожитки и персидский ковер, который мы несли вдвоем, и на поезде отправились в Хельсинки. Там в течение следующих 14 дней мы прятались в норвежском консульстве, потому что в Финляндии шла гражданская война».
Супружеская пара Уднер, в конце концов, добралась до Стокгольма, где они увидели свет на улицах и полные продуктов магазины. Этого Гудрун Уднер никогда не забудет.
Ролф Карл Уднер умер от инфаркта 3 февраля 1940 года в возрасте всего 46 лет, оставив жену и шестерых детей. Гудрун Элисабет Уднер так и осталась вдовой до конца жизни. Она скончалась в Лиллехаммере 27 января 1985 года.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.
Лучшие
Показать новые комментарии (0)
Все комментарии

| 0 Нууу, и?! 
| 4 Благодаря Октябрьской революции Норвегия нынче социальное государство, т.к. революция показала, что будет с буржуями, если не создать более-менее человеческие условия жизни для трудящихся. Раскрыть всю ветку (1 сообщений в ветке) 
| 0 vitas1941, ну да есть страны, где учатся на чужих ошибках, а есть страны, где и на своих не учатся. 
| 1 "в Финляндии шла гражданская война" - но кому интересна Финляндия? Весь мир подсел на Россию, как на наркотик. Изоляция-с... Раскрыть всю ветку (1 сообщений в ветке) 
| 0 woaland, :) 
| 2 Октябрьская революция глазами Брейвика - труппы в каналах... 
| 0 Бедняги. Я просто плачу - они оказались были вынуждены жить как простые русские люди, и лишь возвращение на родину спасло их от кошмара! 
| 1 откуда в 1917 году красногвардейцы...она не знает,но думает,что офицера ликвидировали.пули свистели у виска,а они всё продолжали обедать в ресторане,наблюдая как меняется качество борща и цена продукты... 
| 0 Супружеская пара Уднер, в конце концов, добралась до Стокгольма, где они увидели свет на улицах и полные продуктов магазины. --------- Уевропейское счастье увидели, одним словом. После этого возникает вопрос кому интересно мнение норвежских папуасов об Октябрьской революции. Они же не фига не поняли. Есть такие театралы, которые считают, что театр это место где можно пожрать в кресле или сходить в буфет.
Показать новые комментарии (0)intuzazist
vitas1941
Elekrin
woaland
yarko
Хасиев
Баритон
Habar
GreyCat
в ответ(Показать комментарийСкрыть комментарий)