На спине оленя закреплено седло. Стремян нет. В руке у меня деревянный посох, на который я при необходимости могу опираться. Мой проводник Захар Абрамов предлагает мне оттолкнуться от его колена.
Оленеводы столпились, чтобы посмотреть на мои успехи, и из-за этого я волнуюсь сильнее.
Я сажусь в седло, и олень трогается вперед. Седло съезжает набок, и я вместе с ним.
Оленеводам весело, а я думаю, получится ли из этой затеи что-нибудь вообще.
Пока выглядит не слишком многообещающе.
Мы должны целую неделю идти верхом на оленях по Становому хребту, который расположен в Восточной Сибири на границе Якутии и Амурской области. Мы не преследуем цель пройти определенное количество километров, потому что протяженность наших ежедневных маршрутов определяет погода. В нашем походе — четыре финских туриста.
Если хочешь узнать, как выглядит мир со спины оленя, нужно поехать в Восточную Сибирь.
Верхом на оленях ездят народы, занимающиеся оленеводством и живущие к востоку от Енисея, в основном эвенки и эвены.
Олени здесь крупнее, чем в Финляндии, потому что они произошли от северного оленя, который обитал в лесу, а не на сопках. Говорят, они могут везти на себе человека весом, по меньшей мере, 80 килограмм.
Верховая езда на олене — не экзотика для эвенков Станового хребта, а лишь способ передвигаться по тайге. Во время таяния снегов передвигаться по труднопроходимой местности можно, только запрыгнув на спину оленя.
До Станового хребта добраться легко — по сибирским меркам.
Мы летели из Москвы в Благовещенск и сутки тряслись на поезде по северной Байкало-Амурской магистрали до крошечной станции Юктали.
Оттуда в кузове грузовика мы переправились через Становой хребет в лагерь оленеводов. Весь путь из Финляндии занял три дня.
На месте нас ждут 15 оленей, проводники Катя и Миша Васильевы и Захар, все — бывшие оленеводы, а также их собаки Тузик и Тукан.
Туристов учат ездить верхом на олене совсем недолго. Со второй попытки у меня получается удержаться на его спине, и я несколько минут еду верхом. Захар меня хвалит и велит спрыгнуть.
Перед тем, как отправиться в путь, мы грузим вещи на спины оленей, которые пойдут с нами.
Вскоре выясняется, что у нас слишком много вещей для такого количества оленей. Один олень падает под тяжестью груза. Придется избавляться от лишнего барахла.
Мы отправляемся в дорогу уже под вечер. Вереница из 15 оленей — настоящий караван. Олени с вещами связаны веревкой и идут друг за другом.
Место для лагеря выбирают с точки зрения удобства для оленей, а не для людей. Здесь должно быть достаточно лишайника и листвы.
Оленей стреноживают, чтобы они могли передвигаться в поисках еды, но далеко не уходили.
Захар и Маша мигом устанавливают большую палатку с печкой, и скоро из трубы поднимается дым. Пол палатки застилают лапником кедрового стланика, который пахнет лимоном.
Утром мы просыпаемся под звуки трапезы оленей, раздающиеся совсем рядом с нашей палаткой.
Кто-то привел к месту нашего лагеря своих оленей. Скоро появляется и хозяин, и на лесной тропинке мы слышим бормотание. К нам подходят две женщины.
«Вы что, сфотографировали моих оленей? У Вас нет на это права. Покажите мне фотографии на Вашей камере!» — напористо требует женщина постарше.
Наши проводники говорят, что это местная сумасшедшая, и волноваться не стоит. К этому совету было бы легче прислушаться, если бы у нее не было с собой ружья.
«Если попытаетесь уехать, я буду стрелять!» — угрожает она.
В конце концов, в ситуацию вмешивается дождь со снегом. Мы забираемся в палатку, а женщины продолжают свой путь с оленями.
Когда привыкаешь к езде на олене, поездка начинает казаться легкой и даже более приятной, чем на лошади. На спине оленя можно свободно сидеть с прямой спиной. Опираться можно о седло или посохом о землю. Седло расположено рядом с холкой.
Олени не бегут рысью. Темп напоминает быструю ходьбу человека, и слава Богу. Олень начинает ускоряться, когда понимает, что отстал от стада.
Скоро выясняется, что олени — личности.
У самого крупного оленя кличка Буйвол. Он крепкий, но медлительный. Если нам не нужно торопиться, его привязывают рядом с другими оленями.
Мой олень — вожак, он идет очень быстро, но иногда капризничает и даже пару раз сбрасывает меня, сильно наклонившись вперед.
Наши проводники хорошо ухаживают за животными. Когда у одного из оленей обнаруживают ссадину, его тут же освобождают от службы.
41-летние Миша и Катя проработали оленеводами 20 лет. Катя жила в тайге круглый год даже с маленьким ребенком.
Палатка — это ее царство. Она готовит для нас оленину, и мы едим ее в разном виде: мясо на шампуре, в супе или зажаренное, а также жареную и сырую печень. Оленьего молока у нас нет, потому что у нас нет дойной оленихи.
У эвенков не принято есть обед, однако завтрак вполне сопоставим с обедом. В следующий раз едят вечером в лагере.
На нашем столе не хватает одного блюда: рыбы.
Но нам пообещали хорошую рыбалку. В реках должен быть хариус и ленок, правда, вода высокая, и рыбы нет.
Нам не встречается даже дичь, хотя наши проводники все время носят с собой ружье.
34-летний Захар год назад оставил работу на железной дороге и стал охотником. Он охотится на лосей, диких оленей и соболей.
Мы пополняем наш рацион, поедая голубику.
Здесь есть разные лекарственные травы, например, родиолла розовая, а также растущий на лиственнице древесный гриб агарикус, порошок из которого, напоминающий на вкус аммиак, помогает практически от всего.
На четвертый день мы на Становом хребте, идем вдоль реки.
Нам приходится переходить реку несколько раз. Один из нас шлепается прямо посередине реки, когда олень спотыкается.
Лучше всего олень справляется с болотами. Он спокойно идет по зыбкой почве, словно для него это — сущие пустяки. Олень также умело покоряет крутые склоны.
На скалистой местности идти с грузом оленю трудно, и наши проводники велят нам сойти на землю.
Мы разбиваем лагерь в роще у подножья нагорья. Здесь обнаруживаются следы медведя.
Косолапый вырыл кедровые орехи, спрятанные сибирским бурундуком, и почесался о дерево.
Нам рассказывают, что в прошлом году медведь именно здесь убил мужа женщины, которая угрожала нам ружьем. Сначала он задрал оленя, а потом напал на мужчину, который начал к нему подходить. Медведя так и не поймали, и он по-прежнему ходит где-то здесь.
Следующий день довольно облачный, но мы все равно отправляемся на прогулку по горному хребту.
Захар поторапливает нас, призывая идти быстрее, потому что «на сопках и в тайге нужно быть проворным». Сам он идет практически полубегом.
К сожалению, погода в конце августа не очень подходит для нашего похода, несколько дней подряд идет дождь.
Наши гиды шутят, что это шаман трясет медвежьей шкурой — так эвенки в стародавние времена вызывали дождь.
Однажды утром шум дождя затих. Я выглядываю из палатки: пришла зима.
Когда по нашим палаткам начинает хлестать дождь, дождь со снегом и снег, мы спасаемся у наших проводников в их большой палатке с печкой, в которой мы высушиваем нашу одежду.
Мы рискуем застрять у реки, потому что уровень воды сильно поднялся.
Мы ждем сутки, пока уровень воды спадет, и переходим реку. Оставшуюся часть пути мы бредем по свежему снегу высотой 30 сантиметров.
К счастью, грузовик смог переехать через выходящие из берегов реки, чтобы забрать нас в условленное время. Мы попрощались с оленями, которые отправились на родное пастбище.
Возвращаемся в деревню и устраиваем прощальную вечеринку в ночном клубе, в котором Захар работает столяром. Дискотечные огни мерцают, и белая кошка сидит у двери и наблюдает, как местные и туристы танцуют под киргизские хиты.
Алкоголь во время нашего похода был запрещен, но теперь это правило можно нарушить.
