Еще недавно Москва не была городом для пешеходов. Парки были заросшими, что давало простор владельцам развлекательных тиров и бродячим собакам. Местом парковки для тех несчастных, кому было необходимо остановиться и выйти, становились тротуары. Но это время прошло. Платные парковки, видеокамеры на дорогах и штрафы дисциплинируют автолюбителей. Многочисленные тротуары в центре расширены за счет улиц и получили новое покрытие. Красивые скамейки и широкие качели приглашают пешеходов отдохнуть. Киоски и продуктовые ларьки, которые несколько лет тому назад окружали входы в метро, снесены во время ночных рейдов. Появляются кафе, бары, рестораны — все как в Берлине, Нью-Йорке, Лондоне. Обслуживающий персонал — молодые приветливые люди, многие из них говорят по-английски.

На месте кирпичных зданий заводов и пивоварен появляются элегантные прогулочные кварталы. Становится все больше светофоров и «зебр» для пешеходов, и машины действительно останавливаются перед ними. В городе много новых автобусов, а старые троллейбусы исчезают. Некоторые москвичи даже отваживаются ездить на велосипедах: для них в центре устроены велосипедные дорожки. Правда, эти дорожки довольно пустынны, и не только зимой. Столица России становится более современной. Можно даже сказать — более западной. Но только на первый взгляд.

Было время, когда шла речь о «хипстеризации» Москвы. В начале десятилетия пришел новый мэр, Сергей Собянин, и вскоре он назначил министром культуры столицы энергичного Сергея Капкова, которому не было и сорока лет. До этого Капков работал директором парка Горького и сумел за несколько месяцев увеличить число посетителей парка. Вот его рецепт успеха самого известного парка столицы: новое освещение, заасфальтированные дорожки, аренда велосипедов, летний кинотеатр, йога на открытом воздухе, танцевальные вечера и громадный каток зимой. Парк Горького стал примером. Парки один за другим избавлялись от устаревшего советского вида. Появлялись хафпайпы и закусочные на колесах. Капков, который, как и сам мэр, является членом партии власти «Единая Россия», стал передовиком в области городского развития. Также перестраивались театры и библиотеки.

Москва воплотила в жизнь понятие «общественное пространство». Концепция была позаимствована у Запада, но это никому не помешало. Символом времени стали модернизация, обновление, инновация. Прежде такие слова в своей риторике использовал президент Дмитрий Медведев, пока Владимир Путин был его заместителем и занимал пост премьер-министра. Эта тенденция закончилась в 2012 году волной протестов, вызванных подтасовками на выборах и возвращением Путина на пост президента. В те дни на улицы столицы выходила именно молодежь. Это были молодые люди, которые еще совсем недавно по выходным катались на скейтбордах в парке Горького.

Затем последовали показательные процессы запугивания и лозунги о конфронтации России с Западом, о традиционных ценностях и патриотизме. Аннексия Крыма и война на Украине усилили эту тенденцию, риторика о России как «осажденной крепости» стала более резкой. Весной 2015 года Капков ушел со своего поста, видимо, расстроенный тем, что его инициативы заблокировали. Комментариев он не дает.

Несмотря на это, в Москве постоянно открываются новые бургерные, чего не было никогда прежде. В больших павильонах традиционных ярмарок появляются экзотические продукты. С городских улиц исчезли старушки, продающие свеклу со своего огорода. Зато у палаток с вьетнамскими супами выстраиваются длинные очереди. Город подготовил многочисленные программы модернизации, в том числе пешеходных зон и набережных.

Самая известная программа называется «Моя улица». Реставрируются фасады, высота тротуаров уменьшается, устанавливаются фонари, вокруг высаженных деревьев появляются гранитные ограждения, укладываются гранитные плиты. В программу были официально включены 47 улиц в 2015 году, 68 — в 2016 и 119 — в 2017 году. О результатах этой работы можно узнать на сайте города. Перестройке не видно конца. Цель понятна: Москва должна блистать как демонстрационный зал России, как современная столица мировой державы, особенно в связи с чемпионатом мира по футболу этим летом, на который, как ожидается, прибудет множество гостей.

Правда, в облике города проявляется и «патриотическая» тенденция, например, памятник оружейнику Калашникову или Аллея правителей — с царями, Лениным и Сталиным. Но в то же время работу продолжают и архитекторы, которые под руководством Капкова украшают парки Москвы.

Продолжается и проект под названием «АртКвартал». По задумке, на обширной территории в восточной части центра города должны быть созданы места концентрации творческих людей и места для жизни и отдыха. Это должен быть «кластер творческой и общественной активности в любое время года». Примерами служат Берлин и Нью-Йорк. Кирилл Серебренников, режиссер-провидец, которого Капков однажды привел в московский Гоголевский центр, сделал этот театр одним из таких стильных творческих мест и активно поддержал проект. Против Серебренникова и широкого круга связанных с ним людей с прошлого года ведется следствие. Упреки в его адрес настолько странные, что многие видят в этом процессе месть влиятельных реакционеров за либеральные речи Серебренникова, который олицетворяет собой творческие устремления, будущее России. Режиссер продолжает работать, даже находясь под домашним арестом. Недавно в Большом театре под аплодисменты властной элиты прошла премьера его балета «Нуреев».

Самый нашумевший проект столицы — парк «Зарядье» в самом сердце города у Москвы-реки. Здесь до середины прошлого десятилетия стоял гигантский гостиничный комплекс «Россия», неуклюжая советская глыба, монумент унификации. Путин решил открыть здесь парк. «Зарядье» стал сверхсовременным ансамблем с искусственными холмами, лабораториями, фильмами о природе на громадных экранах. Растения парка должны показать растительные зоны России. Концепция называется «дикий урбанизм». Кусты и деревца растут среди шестиугольных гранитных плит. В надписях на табличках растения различных природных зон сами просят публику о бережном отношении. «Нас пока нельзя трогать, мы только начали расти», — говорят таежные ели. «Приглашаем прилечь на нас в следующем году», — говорят степные травы. Лестница ведет вниз, на громадную автомобильную стоянку под самим парком.

Из большого амфитеатра с куполом грибовидной формы можно увидеть собор Василия Блаженного на Красной площади и кремлевские башни и стены. Также отсюда виден мост, на котором три года тому назад застрелили оппозиционного политика Бориса Немцова. Место преступления можно узнать по цветам, свечам и фотографиям, если, конечно, еще не поработали городские уборщики и не убрали все признаки неофициального памятника. Туристы фотографируются на смотровой площадке над рекой. В этом году должны открыться Ледяная пещера и филармония. «Зарядье» позиционируется как «новый символ России». Кроме того, «Зарядье» — одно из проявлений сотрудничества. Архитектурное бюро из Нью-Йорка сделало проект этого парка, когда Кремль уже начал свою оборонительную активность против Соединенных Штатов. В работе принимали участие немцы, датчане, англичане и русские. «Зарядье» очень хвалят за ландшафтный дизайн и за то, что в центре Москвы создано бесплатное и доступное для всех место. За поведением посетителей следят с помощью многочисленных камер, полиции и охранников в черно-серой форме.

Концепция «общественного пространства» уже давно внедрилась в российскую действительность. В понятии москвичей общественное пространство не может быть местом политической жизни, которая противоречит интересам власть имущих. Это одно из больших отличий от таких западных столиц, как Париж, Нью-Йорк, Мельбурн, Лондон. Московские чиновники приводят их в качестве примера, но беседуя с этими чиновниками, понимаешь, что они видят развитие своего общественного пространства исключительно с технической и механической точки зрения: организация удобной, безопасной жизни, работы и отдыха в городе благодаря крупным строительным и инфраструктурным проектам. В этом они отличаются даже от российских архитекторов, вместе с которыми работают. Последние вкладывают в понятие общественного пространства политическое содержание. Для них привлекательные общественные и культурные мероприятия — предварительное условие вовлеченности граждан.

Но пока побеждают городские власти со своей точкой зрения. Согласно ей, критика, если она вообще есть, должна быть выражена в форме инициатив на сайте города. Для прямой критики все более элегантные улицы и площади закрыты. Подавая заявку на проведение демонстрации, оппозиционеры почти всегда получают отказ. Силы безопасности разгоняют незаконные собрания, задержанным грозит тюремное заключение. Даже оппозиционерам, которые заседают в муниципалитетах города — во время недавних муниципальных выборов они получили 19% мест, — чрезвычайно трудно найти место для проведения дискуссий. Диалог власть имущих с гражданами ограничен и отличается взаимным недоверием. Это особенно заметно на примере гигантской программы реновации. Начиная с этого года более 5 100 домов официально должны быть включены в эту программу и снесены в прямом смысле этого слова. Примерно миллион москвичей переедут в новые высотные дома. Город представляет эту программу как необходимое мероприятие по замене всех старых советских домов. Критики считают, что реновация нужна, чтобы поддержать сильно разросшийся строительный сектор во время кризиса. Они объединяются в интернете, полуобщественном пространстве, которое только и остается в их распоряжении.

Интернет со своими социальными сетями — источник многочисленных сообщений о тех, кто наживается на программе реновации, например, о широкомасштабной торговле гранитными изделиями, которыми заполнены строительные площадки Москвы. Городские власти, напротив, выступают с сообщениями о том, как прекрасен гранит, как мало пространства покрыто им и как отвратительны те журналисты, которые публикуют такие материалы.

Официальные данные о средствах, потраченных на программу «Моя улица», отсутствуют. На запросы о такой информации отвечают, что в программе участвуют различные ведомства. Российские журналисты собрали воедино различные данные по городу и пришли к интересным выводам: работы только по проекту «Моя улица» должны были обойтись в более чем 605 миллионов евро — и это только в прошлом году. Города российской провинции, где очень часто нет даже тротуаров, могут только мечтать о подобных суммах. Но и в Москве школы и больницы вынуждены экономить, в то время как на улицах по непонятным причинам снимается только что уложенное покрытие.