Часто в разных статьях и высказываниях политические пропагандисты, которые все проблемы современности по-прежнему упорно сводят к мнимому конфликту между хорошим Западом и плохим Востоком, жалуются и проклинают «отстающие» посткоммунистические страны. Мол, они сопротивляются прогрессивным политическим тенденциям из Западной Европы и США, и якобы Центральная Европа все хуже и хуже понимает Европу Западную. Снова и снова в отношении наших людей, не готовых принять все западные «благодеяния», звучит презрительная и высокомерная риторика.

Как подтверждают результаты самых разных выборов, эта надменная пропаганда не имеет особого успеха. Более того, даже на самом Западе ощущается сильное отторжение современных порядков и политических тенденций. Что же, собственно, произошло?

Когда 30 лет назад рухнул коммунизм, в представлениях большинства наших граждан ситуация была совершенно ясной. Ультрарадикальная левая утопия полностью себя дискредитировала, и люди мечтали о возвращении в нормальное европейское общество, каким помнили его их родители и бабушки с дедушками. Главным достижением этого желанного и идеализированного западного общества была свобода личности, которой так не хватало всем в коммунистическом обществе с его уравниловкой и изолированностью. Свобода жить так, как хочешь, свобода иметь собственное мнение и открыто его высказывать, свобода обладать собственностью и вести бизнес — все это мы связывали с Западом и поэтому хотели стать его частью. Главное, что нас привлекало, было материальное благосостояние, которого в свободном обществе можно было достичь в отличие от коммунистического тоталитарного режима.

Лозунги и идеалы коммунизма, которые так привлекали прошлые поколения, надолго утратили свою силу и оказались дискредитированы неудачами так называемого реального социализма. У нас их надолго связали с отсталой восточной, византийской русской традицией, которая наложилась на них по стечению исторических обстоятельств. До сих пор в нашей стране существует и искусственно поддерживается мысль о том, что коммунизм — это русская идеология, и существует постоянная угроза того, что она снова вернется к нам из России.

Нам изменяет собственная ограниченная историческая память, и мы, поддавшись на эту пропаганду, забываем, что корни и колыбель коммунистической идеологии, натворившей столько бед, совсем не на Востоке, а в Западной Европе. Мы забываем, что Запад так никогда на собственной шкуре и не испытал, что такое практическая реализация радикальной прогрессистской утопии. Запад столкнулся с ней только опосредованно во времена холодной войны, которая закончилась 30 лет назад. У Запада нет ни опыта, ни иммунитета к новым прогрессистским утопиям подобного рода.

Левые утопии пустили на европейском Западе глубокие корни, и их можно обнаружить еще в средневековых религиозных ересях и в европейской реформации. Совершенно ясно, что колыбелью всех левых утопий недавнего прошлого и современности стало Просвещение.

Самой главной и важной идеей, на которой держится все это идейное направление, является идея равенства. Идея о равенстве всех людей является самой популистской из всех и обладает невероятной привлекательностью и разрушительной силой. Хотя в действительности эта надуманная идея не имеет никакого отношения ни к реальности, ни к опыту человечества. Люди не равны ни при рождении, ни потом. У всех — разный генетический набор. Люди живут в разных материальных и социальных условиях. У них разные таланты, способности, рост, здоровье, образование, изначальные материальные условия. Люди живут в разных обществах. Наконец, есть разница между мужчинами и женщинами и так далее. Таким образом, по всем этим причинам люди никогда не бывают равны и поэтому ведут разный образ жизни, разного уровня и качества.

И если, противореча этому очевидному факту, мы заявляем, что тем не менее все люди равны, то тем самым претендуем на то, чтобы изменить явно неравные условия жизни людей, то есть на их уравнивание. Эта идея находит отклик у всех, кто не доволен своей жизнью.

Эта странная идея есть и в христианстве. Правда, там речь идет о равенстве всех только перед Богом. Таким образом, эта идея изолируется от земной жизни. Тем не менее история говорит о том, что эта религиозная мысль становилась причиной продолжительных вооруженных конфликтов и полностью меняла лицо Европы. Так, в основе протестантизма лежит мысль о равенстве людей перед Богом и их индивидуальной ответственности перед ним за свою жизнь и жизнь общества. Эти идеи сыграли важную роль при появлении капитализма и современного общества, как отмечал Макс Вебер. Кроме того, эти идеи легли в основу ценностей и образцов поведения, которые, напротив, сегодня создают благоприятный климат для современного коллективистского прогрессивизма. Не зря его рассадником является протестантский север, а католический юг пока его отторгает.

С идеей о равенстве людей связана идея прав человека, которая из первоначальной освободительной революционной идеи мутировала в доктрину. Сегодня ради нее разрушается западное общество в том виде, в каком мы его знали и к какому мы стремились.

Согласно современным представлениям, абстрактные права человека существуют вне конкретного человека и общества. Таким образом, определенные силы пытаются установить рационалистичный порядок в обществе и заменить религию, сохранив при этом ее сверхъестественный авторитет. Поэтому права человека преподносятся как огромная природная сила, существующая вне какого-то конкретного общества. На самом же деле мы просто имеем дело с общественным договором, соответствующим ситуации в западном обществе в конкретный период времени, и его можно изменить фактически в любой момент. В нем нет ничего вечного и универсального. Попытки навязать постоянно множащиеся и путанные права человека другим обществам, которые не ощущают потребности в них, у которых другая культура и традиции, являются ни чем иным, как проявлением высокомерного западного империализма.

Идея о равенстве в комбинации с концепцией прав человека подталкивает многих к тому, чтобы требовать для себя чего-то (будь то материальное благополучие или социальное положение). Вместо того чтобы каждый нес ответственность за свою жизнь, жизнь своей семьи и страны, выдвигаются требования, люди протягивают руку, обращаясь, прежде всего, к государству. Доктрина прав человека насквозь пронизана этатизмом, так как только государство способно удовлетворить требования, которые вытекают из постоянно множащихся «прав человека», и обеспечить «равенство» между людьми в соответствии с ними. Гражданин превращается в клиента государства, подчиняется ему и уже не может без него существовать.

Это влечет за собой самые разные последствия. Во-первых, современное общество угодило в ловушку бесконечной антидискриминационной кампании, которая классифицирует людей по самым разным абсурдным коллективным качествам, а также в ловушку политической корректности и феминистического и гендерного безумия.

Кроме того, воспеваемое равенство вернуло к жизни старые марксистские идеи о том, что современный и вчерашний мир устроен неправильно и нравственно неприемлем, так как не воплощает идеалов равенства или даже их отрицает. Наш старый мир не заслуживает того, чтобы мы его сохранили. Якобы нужны радикальные изменения. Прошлое нравственно неприемлемо, а социальные отношения фальшивы. Все необходимо поменять, так как у всех есть на все право, и государство обязано его гарантировать.

Старый коммунизм абсолютизировал экономические права людей, такие как право на труд. В зависимости от того, кто сколько трудился, люди получали вознаграждение, и так должно было продолжаться до тех пор, пока развитие производственных сил не позволит жить по принципу «Каждому по потребностям». Напрасно стремясь добиться равенства методами революционного насилия, коммунизм отменил частную собственность на средства производства, если использовать марксистскую терминологию, но сумел создать только закрытую экономику, которая поддерживалась тоталитарными методами и испытывала дефицит во всем. При этом уровень жизни всех граждан оставался одинаково низким.

Коммунистическая утопия страшно проигрывала в сравнении с традиционным, естественным образом развивающимся свободным западным обществом. Жертвы коммунизма в подавляющем большинстве понимали ситуацию, в отличие от процветающего западного социума. Чем богаче становился Запад и чем меньше беспокоился он о своем выживании, тем притягательнее для него становились якобы общечеловеческие идеалы, такие как равенство между людьми, культ здоровья, климат и так далее. После падения коммунизма свободу человека, обретение которой позволило западной цивилизации достичь огромных размахов, стали считать изначальной данностью, а потом в ней увидели опасную угрозу для порядка на планете.

Современные прогрессисты пошли еще дальше, чем старые классики марксизма-ленинизма. Они не ограничились только борьбой с частной собственностью и капитализмом, а отказались от марксистской одержимости материальной (производственной) базой общества. Они также осознали, что радикальные революционные методы для популяризации прогрессивной идеологии давно себя дискредитировали. Поэтому они сосредоточились на изменении самой основы традиционного устройства социума, а именно: на народе, семье и даже самосознании индивида. Все это, по мнению поборников равенства, подавляет и дискриминирует самые разные меньшинства, образует среду, в которой распространяются вредные стереотипы (под ними подразумевают традиционные роли в обществе и принципы его функционирования вообще).

Современные левые прогрессисты восхищены масштабными нарративами, которые лежат в основе мировых религий и на протяжении тысячелетий формируют структуру и ценности обществ, а также влияют на поведение людей. Левые прогрессисты уверены, что и человека, и общество можно менять как угодно, если пользоваться правильными методами, искусно манипулировать и устранить существующие социальные препятствия, которые этому мешают.

Таким образом, после завершения холодной войны Запад превратился в поле боя, на котором прогрессистские левые пытаются снова достичь старой утопии, разрушить старый естественный мир и заменить его новым, скроенным в соответствии с целями социальной инженерии. В мире, где царят СМИ и информационные технологии, уже не нужно прибегать к революционному насилию. Все можно делать постепенно с помощью перевоспитания и медиа-манипулирования при условии, что пользуешься достаточным влиянием на государственные и международные органы и институты.

Поэтому в последние десятилетия мы наблюдаем бесконечную кампанию прогрессистов в государственных, международных, образовательных, медиа- и других институтах западного мира. По прошествии 30 лет они завладели почти всем политическим, информационным и интеллектуальным мэйнстримом, с помощью которого распространяют и навязывают свои прогрессистские идеи всему миру.

У старого марксизма-ленинизма были три знаменитые составляющие, и точно так же современный прогрессивизм опирается на три столпа: массовая миграция, гендерная идеология и климатический алармизм.

Поддерживая массовую миграцию, они наносят сильнейший удар по национальным государствам, которые мешают прогрессистскому интернационализму и глобализму. Феминизм и поддержка гомосексуальных браков призваны ослабить и разложить семью как базовую общественную единицу. А цель трансгендерной идеологии — изменить самую суть человеческой идентичности, на которой прежде стоял мир. Все это постепенно и дозировано насаждается на международном уровне, прежде всего в рамках ООН, а в Европе — Европейского Союза, аппараты которых прогрессисты полностью взяли под свой контроль.

Все, что разрушает и раскладывает традиционное западное общество и его институты, приветствуется. Например, поддерживается мусульманская миграция и ислам, но только если они приходят на Запад (пусть даже они враждебны и несовместимы с прогрессистскими приоритетами и ценностями). Ведь они чужды традиционному, первоначально христианскому, обществу, не интегрируются в него, а существование параллельных социальных структур разрушает западное общество. При этом в собственно мусульманских странах прогрессисты никак не поддерживают ислам, считая его таким же врагом, так и другие традиционные идеологии.

Гомосексуализм и гомосексуальные браки пропагандируются как естественные отношения, которые заслуживают равенства с отношениями семейными. Но одновременно, явно противореча сами себе, прогрессисты заявляют, что половую идентичность можно выбирать, а разные социальные роли мужчин и женщин являются дискриминационным обманом белой патриархальной традиции.

Все это опирается на опошленные и вырванные из контекста обрывки разных научных дисциплин, так как «наука» в светском западном обществе заменяет религию и как бы «благословляет» подобные воззрения.

Климатический алармизм чрезвычайно опасен потому, что основывается на совершенно антигуманных предпосылках. Он служит высшей священной цели — спасению планеты, поэтому человек и его свобода, которые на протяжении столетий составляли основу западной цивилизации, теперь должны отойти на второй план. Во имя планеты забываются демократические принципы и ограничивается свобода личности. Даже права человека уже не священны. Приоритет — у планеты. Реальная власть все больше концентрируется в руках никем не контролируемых активистов, медиа-манипуляторов и мнимых ученых, чья воля навязывается всему миру посредством международных соглашений и организаций. Цель — мировое господство над искусственно гомогенизированным человечеством, новая ужасающая утопия западного прогрессивизма.

Это идейное течение оказывает децентрализованное, но мощное воздействие. Отдельные его приоритеты продвигаются обособленно, и никто откровенно не объединяет их в единое идеологическое целое. Поэтому мы спорим о гомосексуальных браках или о роли человека в климатических изменениях как об отдельных проблемах, а не о составляющих единой радикальной левой утопической идеологии, которую искусственно выпестовали и навязывают нам (что касается Чехии, то нам ее навязывают извне).

Эта современная левая идеология довлеет над нами с каждым днем все сильнее, и ясно, что ее сторонники не собираются вступать в серьезные дискуссии или терпеть иные точки зрения. Любое несогласие они клеймят как ложь и популизм, а непохожее мнение объявляют фейком. Приветствуется цензура, и подавляется свобода слова. Сегодня они уже не ограничиваются тем, что навязывают политкорректность. Теперь против несогласных свободно применяются разного рода репрессии, распространены преследования и запугивание.

Насколько ожесточенная ведется борьба, свидетельствует «холодная гражданская война» прогрессистов с президентом Трампом в США и стремительно ухудшающаяся ситуация в странах Европейского Союза. Наступление прогрессистов вызывает отторжение у все большей части молчащих граждан, и общество крайне поляризуется. Есть опасность, что в этой ситуации традиционные западные демократические политические системы перестанут функционировать, поскольку ни одна партия не готова признать поражение на выборах и согласиться на реализацию политики другой партии.

Весь западный мир оказался сегодня на фатальном перепутье, и мы вместе с ним.