НХЛ дает миру лучший в мире хоккей, однако, как ясно показал фильм «Красные пингвины», лиге не хватает вечеринок с бесплатным пивом. А еще танцовщиц из группы поддержки в роли стриптизерш. И конечно, медведей, которые литрами поглощают пиво.
Таковы выводы стремительного, отвязного и сумасшедшего документального фильма Гейба Польски о непродолжительном и безумном союзе между врагами по холодной войне. Когда распался Советский Союз, а его лучшие хоккеисты ринулись в Национальную хоккейную лигу, прославленная хоккейная дружина ЦСКА совершила невероятное, обратившись за помощью в реорганизации клуба к Америке, и в частности к Говарду Болдуину и Тому Руте, которые в то время были владельцами команды «Питтсбургские пингвины». Этот дуэт, а также инвесторы Марио Лемье и Майкл Фокс поняли, что это хорошая возможность продемонстрировать бывшей цитадели коммунизма капиталистическую зрелищность и яркость. Чтобы выполнить эту миссию, они наняли молодого и нахального Стивена Уоршоу, который должен был стать «их человеком на Диком Востоке».
Неумолкающий, брызжущий энергией, абсолютно раскрепощенный и кудрявый Уоршоу с готовностью шел на риск (и это мягко сказано), и Болдуину хватило нескольких минут в его присутствии, чтобы сделать вывод: «Этот парень кажется идеально подходящим для такой авантюры». Выбор для такого замысла был весьма нетрадиционный, однако принцип вседозволенности, которым руководствовался Уоршоу, оказался идеальным для России образца 1993 года, где жесткий и строгий коммунизм уступил место хаотичной, действующей без оглядки на закон демократии. Как показывают разнузданные и очень познавательные архивные кадры, в этой некогда могущественной стране царил полный хаос. Это в полной мере относилось к стадиону ЦСКА под названием Ледовый дворец. Название было неуместным и абсурдным с учетом того отвратительного состояния, в котором находился этот хоккейный стадион на момент прибытия Уоршоу.
У клуба ЦСКА не было ни денег, ни приличной арены, ни достойных игроков. Но у него было два пережитка от старого режима: легендарный и очень жесткий тренер Виктор Тихонов, который к тому же являлся ветераном вооруженных сил, и исполнительный директор Валерий Гущин, чьи связи с партией были такими же нерушимыми, как и его привычка крепко закладывать за воротник. Этим людям старой закваски Уоршоу показался суматошным и фиглярствующим американским торгашом. Гущин тут же дал ему кличку «жопа с ручкой», которая оказалась весьма подходящей с учетом того неприятного запаха, которым, по словам Уоршоу, в новой России пропиталось буквально все. Эту вонь он, цитируя Марлона Брандо в «Последнем танго в Париже», называет «задницей смерти».
Под эксцентричным руководством Уоршоу и при содействии Виктора Гусева, который был его заместителем по связям со СМИ и с общественностью, и старался сделать так, чтобы американец соблюдал соответствующие культурные нормы и правила поведения, «Красные пингвины» ожили, получили новый логотип (пингвин и звезда), стильные свитеры, колоритный талисман (его роль играл еще более колоритный актер) и возмутительную рекламу. Чтобы подогреть интерес к зачахшей команде, вечный ярмарочный зазывала Уоршоу обратился за помощью к ближайшему источнику: стриптиз-клубу из подвала Ледового дворца. Уже очень скоро танцовщицы из этого заведения развлекали толпы болельщиков в перерывах между периодами, выступая плавной походкой вслед за заливочными машинами и на ходу снимая с себя одежду. Такие бесшабашные выходки вскоре стали нормой на играх «Пингвинов», которые также прославились рекламными акциями, такими как бесплатное пиво для всех, включая подростков, и идиотскими трюками типа выступления медведя на льду, которого потчевали холодным пивом.
То, что упомянутый медведь оторвал игроку палец в раздевалке, было вполне нормально для «Красных пингвинов». В стране, где уже не было никаких правил, Уоршоу заманивал недовольных граждан на игры до нелепости экстравагантными приемами. А еще он завлекал их добрым старым американским коммерческим духом, будь это реклама на бортиках хоккейной коробки, первое в России выступление знаменитости в рекламном клипе (Тихонов рекламировал леденцы от кашля Vicks) или бесплатная раздача автомобилей. Фильм «Красные пингвины» упивается этим безумием, оживляя его смесью энергичных интервью, архивных видеозаписей и фотографий. В нем хорошо подмечен дух сумасбродного предпринимательского самозабвения, который превратил команду в феномен, причем не только в России, но и в США. По словам Уоршоу и Болдуина, руководитель «Диснея» Майкл Айснер (Michael Eisner) был настолько очарован «Пингвинами», что всерьез задумывался о вложении средств в этот клуб, видя в этом хорошую возможность захватить в России плацдарм в индустрии развлечений.
Сейчас Айснер наверняка будет отрицать эту свою заинтересованность. А Гущин говорит о прошлом намного откровеннее. Он с истеричным смехом признает, что подсадил в офис к Уоршоу шпиона из мафии, дабы следить за его деловыми операциями. Мафия со временем стала проявлять большой интерес к «Красным пингвинам», ибо в те времена как только спортивная команда начинала добиваться успеха, она сразу становилась лакомым куском для гангстеров. В 1993-1994 годах бандитов в России развелось так много, что коррупция стала не просто пятном на социально-политической системе; она стала системой, как утверждает бывший прокурор из КГБ Владимир Голубев. В такой неспокойной стране смертельная опасность была повсюду. Иностранцы типа Руты и Болдуина просто не могли заниматься бизнесом по правилам и по закону. Они на личном опыте убедились в российском безумии во время визита в эту страну, когда им пришлось поучаствовать в страшном разговоре с генералом и провести вечер в ресторане, посетители которого весело торговались за выставленную на аукцион рыбу.
Несовместимость русской и американской культуры, по крайней мере, в то опасное время, стало фоном для пронзительной картины доморощенного российского капитализма, в котором пришлось выживать «Красным пингвинам» и в котором сумасбродные личности пытались насаждать показное обаяние и гламур в стране, воспитанной с серпом и молотом в руках. Чтобы дать зрителю наглядное ощущение атмосферы, в которой пришлось работать Уоршоу и его компании, режиссер Польски берет интервью у бизнесмена Алимжана Тохтахунова, который в итоге признается, что когда-то был в списке самых разыскиваемых преступников Интерпола. То есть это как раз та сомнительная личность, какие делали пребывание Уоршоу в России то очень радостным, то исключительно страшным. Прошло совсем немного времени, и мафия решила, что пора прибрать к рукам российскую сборную.
Фильм заканчивается тем, что власть в России переходит от вечно пьяного Бориса Ельцина к беспощадному Владимиру Путину. Этот переход стал символом того, что у России была пусть недолговечная и упущенная, но вполне реальная возможность построить нечто иное, чем авторитаризм. В этом смысле «Красные пингвины» были не просто потерпевшей фиаско диковиной. Это был символ свободы и веселья, к которым Россия не была готова, которые ее не интересовали и с которыми она не могла жить.
