Как-то на вокзале во Львове я познакомился с девушкой, пытавшейся, как и я, купить билет на Киев. Билеты удалось приобрести лишь на четыре часа утра, поэтому ночь мы провели за разговорами на ступенях одного из домов в окрестностях Городоцкой. Девушка эта была полькой, но в 90-х ее мать (как и много других польских женщин) развелась с мужем и нашла себе другого, немца.
Так моя собеседница оказалась в Германии, где увлеклась левыми идеями, жила со своим парнем в сквоте (нелегально занятое помещение — прим. ред.), а на момент нашего разговора писала магистерскую работу на тему, которую простыми словами можно было бы истолковать как «Почему польские мужчины такие никчемные». Работа, судя по всему, была интересной: там рассматривалась история Польши последних 200 лет сквозь призму общественных психологических травм, которые, в соединении с патриархальными представлениями о роли мужчины в обществе, должны были способствовать утверждению мысли о полной непригодности поляков мужского пола.
Думаю, в Польше такая работа (если она была написана, поскольку о дальнейшей судьбе собеседницы мне неизвестно) вызвала бы немалый скандал. Однако, сама идея мне понравилась: смотреть на родное общество сквозь призму травм, понесенных им в ходе своей истории.
На прошлой неделе, как и обычно в окрестностях Дня памяти жертв голодомора, у нас немало говорили и писали о травмах, нанесенных этим массовым убийством. Прежде всего, все вращалось вокруг воспоминаний о бабушке, которая до смерти сохраняла под кроватью сухари, или чего-то в этом роде. Однако, стоит понимать, что для подавляющего большинства украинцев, вообще интересующихся темой голодомора (а таких меньшинство), знания об этом событии не являются чем-то, полученным от предков. В лучшем случае человек сначала узнавал о голодоморе, потом начинал расспрашивать об этом бабушек-дедушек и только тогда они делились какими-либо воспоминаниями на эту тему.
И тут нужно отметить, что человеческие воспоминания — штука довольно субъективная. Я, скажем, общался со старым жителем Киевской области, который во время немецкой оккупации был полицаем. И он рассказывал мне историю своих скитаний через Белоруссию во Францию, а потом в Сибирь, с какими-то уже совершенно неправдоподобными подробностями. Уже позднее я понял, что он читал книжки и газетные статьи о том периоде — и прочитанное нанизывалось на его жизненный опыт, создавая картину, значительно отличающуюся от прожитого лично им.
А еще хуже — пересказывание воспоминаний. Вот, скажем, человек расспрашивает свою бабушку о голодоморе и ставит вопросы, которые должны направлять эти воспоминания в нужном направлении. Бабушка, понимая, чего от нее хотят, пытается угодить внуку или внучке: чего-то не договаривает, что-то преувеличивает. И так создается картина, в значительной мере «подогнанная» под нужный результат.
Однако, в интернет-дискуссиях даже эти воспоминания не являются основой дискурса голодомора, а лишь дополнительным «топливом» для него. Настоящие события или ощущения людей никого не интересуют. Интересует простая логическая цепочка: «Мы потеряли свое государство — пришли чужеземцы — забрали хлеб — мы умирали — никогда вновь — теперь мы даем вооруженный отпор чужеземцам и будем защищать государство — наши дети не будут умирать от голодомора».
И, парадоксальным образом, собственно такая позиция сама по себе продуцирует новые психологические травмы от воображаемого осознания поколения своих предков ничтожествами, которые якобы не захотели отстаивать свое государство.
У предков, переживших голодомор, травма была как раз иной. Дело в том, что для них ни СССР, ни УССР, как его составляющая, никогда не были «чужими государствами», а большевистская власть не была чужой. Они как раз травмировались тем, что свое же государство, которое, к слову, только что провело украинизацию, обрекало их на голодную смерть. Мало кто из нас задумывается, что голодомор происходил под украиноязычными лозунгами, еще и в кулешовском правописании про «социялистычнэ пэрэвыховання колхоспных мас», а хлеб отбирали те самые колхозные активисты, которые еще вчера эту украинизацию активно проводили. Неизвестно, как именно отобразилось вот это соединение украинизации с голодом в сознании и подсознании крестьян, но подозреваю, что имидж украинского языка от этого не улучшился.
Отдельный вопрос — доверие к большим и красивым идеям, пафосным словам о народном счастье и всему такому. Допускаю, что именно этим можно объяснить слабость позиций украинского национализма на восток от Збруча. Известно, что с приходом немецких оккупантов на восток потянулись тысячи активистов обеих частей ОУН (запрещенная в России организация — прим. ред.), так или иначе пытавшихся принести свои идеалы тамошним украинцам, однако, успех — если сравнивать с Галицией и Волынью — был невелик. Не потому ли, что население предвоенной УССР получило болезненную «прививку»?
Сейчас некоторые изо всех сил пытаются показать голодомор, как часть противостояния украинского и русского этносов. Педалируется тема про русских переселенцев, которые якобы кардинально изменили этническую картину на Украине. Не удержусь от цитаты. «А тогда пришла река. Человеческая река… Паводок. О! Как тогда, после голода эти воды понеслись! Как будто где-то плотину прорвало. В каждое село, в каждую опустошенную голодом хату, затекала муть русской глубинки. Переселенцы. Кукушкино отродье». Эти слова приписаны современной писательницей якобы свидетелю голодомора. Стоит ли объяснять, что в реальности таких воспоминаний не было?
В реальности наибольшей травмой для переживших голодомор было как раз то, что хлеб забирали свои. Родственники. Соседи. Знакомые. И то, что после всего им нужно было жить в одном селе с теми, кто убивал их близких — и молчать, чтобы не накликать беду. Именно это, а не полумифические «переселенцы из русской глубинки», более всего травмировало общество. И если посмотреть с высоты сегодняшнего дня, то не эта ли скрытая травма является причиной нашего ожесточенного самоедства, этой фанатической тризны в стиле «ах вы, гады, проголосовали не за того президента, это из-за вас все беды, это вы обрекли государство на смерть!» Кто знает.
Это замечание — лишь о голодоморе. Однако, история трагедий и травм украинцев за последнее столетие-полтора явно не ограничивается голодомором. Вряд ли стоит делать из этого выводы о «никчемности украинских мужчин», однако, чувствую, что наши «скелеты в шкафу» припасли для нас немало неприятных сюрпризов.
В любом случае, я более, чем уверен, что корни многих наших проблем глубоко переплетаются с историческими травмами, про которые мы даже не подозреваем. И эти травмы ждут своих исследователей. Главное, чтобы эти исследования, когда они все же будут обнародованы, не утонули в громком хоре обвинений в «зраде», «провокации» и «украинофобии», как это у нас, к сожалению, принято.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.
Лучшие
Показать новые комментарии (0)
Все комментарии

| 1 Автор, краткость сестра, а ясность брат.... 
| 12 В общем сперва поотбирал хлеб у соседей , потом послужил полицаем, потом в ОУН повоевал, потом посидел в Сибири и вот уже налицо историческая травма 
| -15 Не, русские мужчины не такие, они просто тихонько молча вымирают в сторонке, чтоб никого не беспокоить и всё. А по поводу - забирали хлеб свои под лозунги об украинизации, так это вообще классика жанра. Это во всём мире так лохов разводят, в том числе и в России. Если в стране с экономикой всё хорошо, то слово "русский" под запретом, нельзя, великорусский шовинизм называется. А вот если в экономике крах, то всё, сразу начинается, из каждого утюга истеричные патриотичные крики - мы русские!, мы не сдаёмся!, надо ещё потерпеть!, надо потуже затянуть пояса!, мы в кольце врагов!, НАТО наступает!, а у украинцев ещё хуже! и т.д. И тут главное не поддаться этой псевдо патриотичной истерии, а строго и внимательно следить за своими карманами, потому что будут грабить, причём свои, "патриоты". Раскрыть всю ветку (6 сообщений в ветке) 
| 4 Джей Катлер, тоже всегда поражало, что государство РФ стыдится быть русским: надо всегда прибавить кого то, или сделать дружбу, как будто если достижение чисто руское то это плохо. Да большинство достижений России это совместная работа. Но почему то национальности гордятся теми кто участвовал, и если кто-то играл решающую роль делают акцент на этой национальности - если русский: то как то все скромно, тишком. Или как в судах между гражданами РФ с одинаковыми правами почему то даюют преимущества другим. В моем городе такого нет, но много слышал про Ханта-мансийск или т.п. подобные регионы. 
| 0 belyikovnikolai, Это потому что культурный код у Русских такой, Православие в крови !!! Скромность , смирение, кротость. Эти добродетели и не только эти были культивируемы Православным обществом. А потом перешли в советских людей, и разве это плохо? Русский человек в грудь себя не колотит, помалкивает . А зато в глазах Бога он очень любим за это!! У всех Православных отцов церкви в трудах описываются добродетели через которые человек Обоживается, и их можно найти в Русском народе. Достоевский правильно сказал об Русском народе- Богоносец !! Но это опять будет отрицаться Русскими ,...по своей врождённой кротости. Так что всё хорошо, пусть победы и достижения будут другим приписаны....Бог знает Всё ! 
| 2 Джей Катлер, дык ваших уже свои патриоты и грабят. 
| 0 Джей Катлер, анекдот. Конец 1990-х годов Россия, встречаются несколько семей. Бабье сидит и обсуждает "Мужики у нас плохие. Мужики у нас никакие." Подходит один из мужей и говорит им "А вы бы взяли и помогли мужикам заработать". Бабы "Как?". Мужик "Да хоть валютными проститутками". Бабы "А если данных нет?" Мужик "Ну, если данных нет, то я бы то же сидел и говорил - Мужики у нас плохие, мужики у нас никаие" :) 
| 2 Джей Катлер, Есть у французов поговорка о разнице между патриотом и фашистом, примерно так: "Патриот любит свое, а фашист ненавидит чужое". 
| 1 Джей Катлер, вот не очень понял. Россия шестая, а по некоторым данным, четвёртая, экономика мира. И я не слышал что то, что "русское под запретом". Вам надо меньше читать "либеральные газеты" перед едой. 
| 4 Всеобщая официальная история вся построена на ксенофобии. Пришли чужие и всё отобрали. Чужак - зло. И мы вам щас расскажем, кто чужой, от кого все беды. Хотя во все времена первейшее зло обычно сидело под носом, пытаясь изображать посланника бога на земле. Ничего не изменилось. 
| 12 Какие русские и куда приезжали? Всё левобережье и юг всегда были русскими и никакого отношения к хохлам не имели. Киев тоже всегда был русским городом, этакой столицей русского юго-запада. Правда, в 1920е-30е и после Великой отечественной приезжали русские инженеры и строители, которые создавали на Украине заводы и институты. И кабы не приезжали, то что хохлы разворовывали бы все 30 лет незалежности? За счёт тех русских инженеров и строителей Украина до сих пор ещё как-то существует. 
| 3 Вот выдержки из белоэмигрантской газеты "Возрождение" Париж 19.07.1932г: Больше миллиона людей снялось с мест и двинулось в другие губернии, всех за малым исключением обуял какой то психоз обреченных на смерть. Полтора миллиона крестьян, горожан и жителей местечек пошли на поезда работать мешочниками. Ни какие колхозы не действуют, служащие и крестьяне бегут большинство на производство, а кто куда глаза глядят. Жалкие запасы советских элеваторов в Николаеве, Одессе, Херсоне решено раздать голодающим, но транспорта дошли только до Днепростроя где и растаяли их уже нет. Сейчас пошли в ход военные запасы мобилизационных складов, но и они иссякают. Сообщает корреспондент "Дней" ."С начала мая наметился серьезный наплыв голодающих в Москве. С начало были нижегородские, курские крестьяне. На сегодня огромные толпы украинских крестьян из дальних уголков Украины" 
| 12 Моя бабушка рассказывала, что к ним приходили "активисты" и если варился борщ, то швайками проверяли, нет ли в нем мяса. А заправлял все этим ее родной племянник! Село в Херсонской области, чисто украинское. А затем пришли раскулачивать, забрали две коровы, а семью выгнали зимой в степь, моей маме было 10 лет. Семья пешком пошла в Никополь, где строился Южно-трубный завод, дед устроился там и спас семью. Такие внутри-этнические были реалии, никаких комиссаров по голодомору из Москвы не присылали, мучители нашлись внутри среды. Раскрыть всю ветку (2 сообщений в ветке) 
| 7 Херсонский, это везде было так. Брянщина, конец 20-х годов того века. Деревня около русско-украино-белорусской границы. Прадед - крепкий хозяйственник, пошел в рост еще до революции. У него 5 детей и ни одного батрака. Как-то зимней ночью в дом моего прадеда приходят местные босяки и кулачат - забирают себе вещи, продовольствие выгоняют семью на мороз в чем застали. Те голыми ногами по снегу идут километров 10 до родственников, оттуда на Донбас к знакомым. Дед с 12 лет в шахте работает, тогда же надрывается. Конец 30-х годов, тех босяков, кто кулачил прадеда в конце 20-х, ставших "пламенными комсомольцами", признают врагами народа и расстреливают за антисоветскую деятельность. 
| 0 MichIs, справедливость. В такие времена всякая пена и накить считала себя борцами, мимикрируя под истинных борцов за всеобщий мир и счастье людей. Тварям и смерть по ним. 
| 4 У никчемных все виноваты. 
| 3 Ни один мужик, если он не президент Великой страны Путин ничего не сможет изменить в этом мире. Только сообща. Но для этого надо время, понимание, дисцилина и согласие всего общества. Раскрыть всю ветку (1 сообщений в ветке) 
| 2 MichIs, Украина исчерпала лимит времени. 
| 7 У меня дед этот голод пережил. А брат у него нет. В те годы много кто голодал. Свидомые из этого культ делают, нелюди. Раскрыть всю ветку (2 сообщений в ветке) 
| 0 Почти татарин, В черниговской области. 
| 0 Почти татарин, почти тарин, оказывается почти хохол, прикольненько, эт кто тебя так?
Показать новые комментарии (0)Григорий s
Him
Джей Катлер
belyikovnikolai
alebdun2000
профессионал
MichIs
Ialexey
Алмаз
frazzah
ardaeve
filkovia
Херсонский
MichIs
LilgizN
Вышиватник
MichIs
Вышиватник
Почти татарин
Почти татарин
вывсёврёти
в ответ(Показать комментарийСкрыть комментарий)