Автор статьи сомневается в дееспособности европейских сил быстрого развертывания, которых пока даже не существует, поскольку у европейских народов разные интересы, разное понимание того, как надо действовать в кризисных ситуациях.
Европейская политика безопасности и обороны (ESVP) должна придать вес единой внешней политике и политике безопасности Европейского союза (ЕС). Это требует наличия способности к автономным действиям, соответствующих органов управления, принимающих решения, а также наличия средств военного устрашения. Автор, однако, сомневается в том, что ESVP сможет когда-либо стать эффективным инструментом с точки зрения военного менеджмента в урегулировании кризисных ситуаций. У европейских народов различные интересы, свое восприятие угроз, которые несут с собой конфликты.
В период до 2003 года ЕС предстоит в этом плане провести ряд организационных мероприятий. Они должны позволить ему перебрасывать в течение 60 дней для проведения военных миротворческих операций в кризисных районах военный контингент в составе корпуса (его численность должна составить 50-60 тыс. человек, включая силы поддержки и тыловые подразделения). Сухопутные войска должны усиливаться соответствующими подразделениями военно-морского флота и авиации. Планирование подобной миротворческой операции осуществляется из расчета ее продолжительности не менее одного года. Что касается гражданского персонала, то принято решение, что каждая страна-член ЕС должна в период до 2003 года подготовить также условия для выделения в состав миротворческих миссий 5 тыс. полицейских. 1 тыс. полицейских должна перебрасываться в зону кризиса не позднее 30 дней с момента поступления распоряжения.
Не хватает решительности в реформировании
Миротворческие операции предполагается проводить
по запросу Организации Объединенных наций, ОБСЕ или по решению руководства ЕС. Если же говорить о силах быстрого реагирования, то их реальная численность должна составлять не 50-60 тыс., как это планируется, а 150-180 тыс. человек. Надо исходить из того, что часть этого контингента будет задействована в кризисном регионе, другая должна находиться в готовности к ее замене и, наконец, третья - на отдыхе. Учитывая, что общая численность вооруженных сил всех стран-членов ЕС составляет около 1,8 человек (без учета резервов), то создание войсковых контингентов выше названной численности не является непосильной задачей. Однако, процесс реформирования вооруженных сил европейских стран, а войска надо перенацеливать с решения прежних задач территориальной обороны на незнакомые для них действия по подавлению кризисов и конфликтов, идет очень робко.
Кроме того, в широком плане европейцам не хватает средств ведения современной войны (особенно средств дальней воздушной разведки), а также транспортных средств стратегического назначения. Только из этих соображений создание сил быстрого реагирования - дело нелегкое и будет представлять собой большой успех, хотя для такой крупной организации как ЕС, обладающей экономическим потенциалом, все это и не должно быть чем-то из ряда вон выходящим. Эта точку зрения подтверждаются данными о положении в Боснии и Косово. В Боснии в настоящее время находится миротворческий контингент (СФОР) численностью более 30 тыс. человек (при участии 38 стран). Прежде он насчитывал более 50 тыс. человек. Миротворческие силы в Косово (КФОР) сегодня насчитывают примерно 45 тыс. военнослужащих из 28 стран. В этих операциях принимают участие как США, так и Россия. ЕС намерен в будущем проводить операции такого масштаба самостоятельно.
Политическая воля и способность к ее реализации
Политики Европы считают, что они извлекли уроки из конфликтов на Балканах, прежде всего из войны в Косово. Выяснилось, что Европа неспособна к самостоятельным действиям. Эта неспособность явилась результатом недостаточной готовности идти на решительные шаги, а также нехватки военных инструментов для преодоления кризиса. Ограниченность военного ресурса особенно продемонстрировала война в Косово, когда миротворческие силы оказались почти в полной зависимости от США. Как результат, сегодня улучшился порядок принятия решений на европейском уровне, усилен свой собственный военный потенциал - процесс, который еще не завершен. Это вполне ощутимый прогресс. Необходимо заранее определять регионы потенциально возможных кризисов и конфликтов, что требует продолжительной аналитической работы. Поэтому ЕС должен уже заранее интересоваться регионами, где существует потенциальная угроза конфликтов. Аналитики заблаговременно сделали политический прогноз относительно всех конфликтов на Балканах и предсказали ход их развития. Проблема заключалась в том, чтобы перевести разрешение этих заблаговременно спрогнозированных кризисов в политическую плоскость. Политика в странах с демократическим общественным устройством строится так, что обращается к неприятным проблемам лишь только тогда, когда их острота достигает кульминации. Там охотно уходят от решения сложных проблем до тех пор, когда их быстрое решение уже больше невозможно, поскольку уже идет эскалация конфликта. И тогда - политика, будучи не готовой к этому, беспомощно взирает на происходящее.
Наличие в ЕС инструментов и мер для заблаговременного определения угроз, включая также заблаговременное проведение политических консультаций, является в большой степени целесообразным. Если этим занимается сам ЕС непосредственно, политика вынуждена опережать все остальные решения. Тем не менее, для урегулирования конфликтных ситуаций решающее значение имеет то обстоятельство, чтобы прозорливая политика подкреплялась готовностью идти на решительные шаги, и в случае с ЕС эта готовность, воля должны быть едиными для всего Союза.
Здесь возникает сомнение в том, что ESVP сможет когда-либо активно использовать для урегулирования конфликтных ситуаций свою военную составляющую. Европейцы до сегодняшнего еще ни разу не проявили готовность к совместным действиям в условиях конфликтов во исполнение своих же собственных решений. Их интересы столь же различны, сколь различно их восприятие угроз. Различное понимание целей кроется и в дипломатических формулировках относительно сил быстрого реагирования. Так, если для Франции - это чисто европейский военный потенциал, независимый от США и НАТО, то британцы рассматривают эти силы в качестве концепции модернизации европейских вооруженных сил и усиления НАТО.
Сравнительные данные
В США 276 млн. жителей. Валовой внутренний продукт (ВВП) страны - около 9,2 трлн. долларов США, военный бюджет - 283 млрд. долларов США, общая численность вооруженных сил - 1,37 млн. человек. Общая численность населения стран-членов ЕС - 376 млн. человек, ВВП - около 8 трлн. долларов США. Общие военные расходы - всего 165 млрд. долларов США (58,4% по сравнению с США), а вот численность вооруженных сил - 1,8 млн. человек (131% по сравнению с США). Однако общие военные оперативные ресурсы ЕС составляют только 20% от такого ресурса у США! (Все данные за 1999 год, согласно Лондонскому институту стратегических исследований, Военный баланс 2000/2001).
Европа поэтому в военном отношении была и остается в зависимости от более современных и более маневренных американских вооруженных сил, которые располагают в полном объеме необходимыми стратегическими ресурсами. Европа в значительной мере зависит от них и в соблюдении своих экономических и политических интересов за пределами европейского континента. Например, в обеспечении поставок нефти с Ближнего Востока. Нельзя сбрасывать со счетов также и то, что НАТО, чью жизнеспособность гарантируют американцы, само присутствие американских войск на европейской территории делают в настоящее время невозможной угрозу развязывания в Европе войны с применением обычного оружия.
После продолжительной паузы американцы все-таки одобрили разработку европейской политики безопасности и обороны. Правда, с учетом того, что европейцы будут наращивать свой военный потенциал в рамках НАТО. Это находится также в интересах сокращения американского военного бремени, которым лежит на США Европа ("распределение бремени"). Напротив, не приветствуется развитие в Европе собственных институтов политики безопасности и обороны, что представляет собой дублирование НАТО. Впрочем, создание таких органов и введение соответствующих процедур идет заметно быстрее, чем создание чисто военных структур.
Три "D"
По мнению американцев, это неверный путь. Поэтому немало тех, кто считает, что усилия Европы в получении большей самостоятельности в сфере политики безопасности и обороны повергнет НАТО в кризис. Три условия американцев, с которыми они связывают свое одобрение европейской политики безопасности и обороны (три "D": no decoupling, no duplication, no discrimination - сохранение единства, не дублирование, не дискриминация), ясно говорят, что Вашингтон не воспринимает европейскую аранжировку безопасности, которая исходит из независимости европейцев в военной области. ESVP, таким образом, должна быть состыкована с задачами НАТО, она не должна дискриминировать членов НАТО, которые не являются членами ЕС, например, Турцию и Норвегию, то есть допускать их к участию в процессе принятия решений.
Учитывая это, кризисы просто запрограммированы. Турция использует свои возможности в НАТО, чтобы усложнить достижение необходимого уровня сотрудничества между Союзом и альянсом и заставить считаться с ней европейцев. Таким образом, дальнейшее развитие ESVP будет приводить к осложнениям в НАТО и, быть может, будет все больше подталкивать американцев к самостоятельным действиям. Это будет также способствовать тем изоляционистским тенденциям, которые будут подталкивать американцев заботиться в первую очередь о своих интересах, не учитывая потребности своих союзников. Поэтому особенно рискованным было бы форсирование европейцами процесса реализации ESVP без того, чтобы Европа одновременно стала фактически независимой от США в военной сфере. Американцы тогда бы одновременно ушли с европейского театра действий.
Разумеется, у европейцев был потенциал, чтобы превратить континент в самостоятельную великую державу, в том числе и в военной сфере. Они должны били бы только проявить волю. Однако, для этого нет соответствующего настроя. Многие страны Европы и многие европейцы ничего подобного даже не хотят. Отсутствие консенсуса обрекает европейцев на продолжение сотрудничества с американцами и требует того, чтобы их политика всегда учитывала интересы американцев.
Военная автономия?
В данный момент, когда ЕС "примеряет" на себя возможность принятия независимых от НАТО решений и в военной сфере, он становится ее конкурентом. Пока это нельзя называть открытой конкуренцией. Натовские преференции, получаемые многими европейскими странами в вопросах политики безопасности (и особенно в военной области), делают просто невозможной ситуацию, когда бы ЕС отважился на какие-то военные акции вопреки воле НАТО. То есть, речь об этом не идет (пока). Однако отдельные европейцы, особенно Франция, были бы не против, а в перспективе, возможно, так и будет, получить для Европы статус военной автономии. Это со скепсисом воспринимается в США, это является причиной нарождающегося трансатлантического кризиса. Несмотря на это, нельзя не желать реализации ESVP, но желать не с робостью в душе, а всем сердцем. Желать создания своей собственной, европейской системы обороны на самом современном уровне, обладающей всем необходимым потенциалом для решения стратегических задач. Сильную в военном отношению Европу, в конце концов, не сможет игнорировать как партнера и союзника и Америка.
Автор статьи - сотрудник управления стратегических исследований министерства обороны Австрии.
Перевод: Владимир Синица
