Он вел первую войну в Персидском заливе против Хусейна: Джордж Буш-старший (George Bush senior), 41-й президент США. Ниже - интервью о том времени, политике его сына и надоедливых французах.
"WamS": Вы сожалеете, что президенту не удалось за прошедшие месяцы создать международную коалицию, которую можно было бы сравнить с коалицией 1990-1991 годов?
Буш: Перед президентом сегодня стоят совершенно иные проблемы, чем те, с которыми столкнулся тогда я. В 1990 году иракские войска стояли в Кувейте, это было ясно для всех, но, несмотря на это, и тогда существовала сильная оппозиция, выступавшая против интервенции. Один из моих ведущих сотрудников того времени буквально недавно напомнил мне, как трудно было посадить в одну лодку с нами французов. Что в настоящее время меня, прежде всего, возмущает критика политики президента США и его министра иностранных дел Колина Пауэлла (Colin Powell). Считают, что она провалилась. При этом задача, которую поставила перед собой администрация, намного сложнее и по своей принципиальности настолько отличается от задачи, стоявшей в 1990 году, что не выдерживает никаких сравнений. Все же «провал дипломатии» имеет сегодня место.
Я с такими выводами не согласен. Напротив, история заставит убедиться в обратном, и она извлечет на свет некоторые интересные аспекты, касающиеся французской позиции. Кроме того, меня возмущает позиция Германии. Я не поднимаю шумиху потому, что знаю очень многих немцев, которые ни в коей мере не согласны с позицией правительства Шредера (Schroeder).
"WamS": А как Вы объясните французскую позицию?
Буш: (Молчание). Они французы┘
"WamS": И что дальше?
Буш: Дальше ничего. Всегда были определенные трения. Я, например, вспоминаю один разговор с группой французской интеллигенции, я тогда сказал - «вы думаете, что мы надменны, а мы думаем, что вы французы». После этого они выглядели так, будто я сказал что-то очень умное. Слишком много внимания этой пустой теме. Приходится сожалеть, но жизнь продолжается. В конце концов, мы должны идти дальше своим путем.
"Wams": Что Вы думаете о критиках, которые утверждают, будто президентов США не интересует, что думает остальной мир?
Буш: Совсем нет. Это неверно, совсем неправильно так утверждать. Одним из преимуществ старости является то, что становишься спокойнее по отношению к окружающему миру. Конечно, хотелось бы быть всеми любимым, желанным, чтобы все шло хорошо, прежде всего, в отношениях со старыми друзьями и союзниками. Но в итоге надо делать то, что нужно. И поэтому я не только люблю президента, но также с большим уважением отношусь к нему и его решениям. Впрочем, это относится и к Колину Пауэллу. Я чувствую глубокое отвращение к любой критике их действий.
"WamS": Берет ли нынешний президент ответственность за то, что должно было уже давно произойти?
Буш: Конечно. И это больше всего меня сбивает с толку. Поскольку в 1990 году целью миссии не являлось ни устранение Саддама Хусейна (Saddam Hussein), ни оккупация Багдада.
"WamS": Вы думали во период первой войны против Ирака, что давление изнутри должно было бы привести к свержению Саддама?
Буш: Безусловно. Как и любой другой человек, я верил, что с Саддамом покончено. Арабские руководители, такие, как глава Египта Хосни Мубарак (Hosni Mubarak), даже британцы и французы, все были убеждены, что режиму Хусейна пришел конец. Я признаюсь, что ошибался в этом, хотя его устранение не являлось целью операции.
"WamS": Что значит для президента посылать солдат на войну, ставить на карту их жизнь?
Буш: Это самое трудное решение, которое когда-либо может стоять перед президентом. Я был вынужден впервые отдать приказ на военное вторжение в 1989 году в Панаму, и я этим был в буквальном смысле этого слова сломлен. Я тогда посетил в госпитале в Сан Антонио одного солдата, который был ранен во время военной кампании в Панаме. Он отдал честь и сказал: «Больше всего, сэр, я хотел возвратиться туда, чтобы служить моей стране». Это меня глубоко тронуло.
"WamS": Вы разговариваете со своим сыном о том, как снимать нагрузку, связанную с войной?
Буш: Нет, но мы поддерживаем постоянный контакт. Историки когда-нибудь заинтересуются тем, о чем мы друг с другом разговаривали. Но это не к спеху. Сегодня президенту приходится выдерживать большую нагрузку - вспомните об «Аль-Каиде» и событиях 11-го сентября, талибах, Ираке и, наконец, о Корее. Это оказывает на него громадное давление. И, несмотря на это, я ни разу не слышал, чтобы президент жаловался на то, что
"полное одиночество" или на слишком большой груз, который он несет на своих плечах.
