Некоторые американские чиновники, как сообщалось, еще недавно предполагали, что опасение оказаться в постыдном положении 'белой вороны' на встрече лидеров 'большой восьмерки' в июле этого года (которая к тому же пройдет на его родине) может побудить президента России Владимира Путина поддержать санкции против Ирана в связи с его ядерной программой. Однако подобный беспочвенный оптимизм связан с устаревшими представлениями о России времен Бориса Ельцина, когда эта страна, недавно вставшая на демократический путь, играла подчиненную роль в отношениях с Западом. Если кому-то еще нужны доказательства, что времена изменились - и что мы, возможно, даже возвращаемся к антагонизму периода Холодной войны - советую прочесть послание Владимира Путина Федеральному собранию, с которым он выступил в среду.
Российский президент четко заявил о своей позиции: страна, которую он возглавляет, находится на подъеме; она преодолела деградацию 1990-х и готова решительно продвигать собственные интересы, даже если они вступают в противоречие с интересами Вашингтона. Кроме того, он призвал увеличить капиталовложения в российскую военную промышленность, утверждая, что 'говорить о конце гонки вооружений преждевременно'.
Его речь стала недвусмысленной отповедью вице-президенту Дику Чейни (Dick Cheney), который недавно устроил Москве 'внушение' за откат от демократии и использование энергоносителей в качестве геополитического оружия. И то сказать: при всем 'надувании щек' выступление Чейни стало очередным свидетельством того, что призывы бушевской администрации адресуются той России, что уже ушла в прошлое.
Все более решительная позиция Путина в отношениях с США резко контрастирует с уступчивостью Бориса Ельцина. Последний всегда был более популярен на Западе, чем среди соотечественников, чей уровень жизни снизился из-за его реформ, и чья страна всего за пять лет превратилась из сверхдержавы в безобидного, сильно пьющего 'бедного родственника'.
Именно при Ельцине Россию пригласили присоединиться к 'большой семерке' - не из-за ее экономического потенциала, а в качестве символического жеста, призванного укрепить его внутриполитические позиции в борьбе с оппозиционерами-коммунистами. Путин же в июле будет принимать в Петербурге коллег по 'восьмерке' уже в роли лидера страны, занимающей второе место в мире по добыче нефти в эпоху, когда характер международных отношений, вероятно, все больше будет определяться соперничеством за доступ к углеводородному сырью.
Путин не считает, что Россия по определению должна выступать союзницей Запада, и готов бросить вызов США по целому ряду проблем - от иранского вопроса до отношений с ХАМАС. При этом нежелание Москвы поддержать американцев и европейцев, угрожающих Ирану санкциями, обусловлено не просто 'узкокорыстными' опасениями относительно российских инвестиций в этой стране. Оно отражает точку зрения о том, что рост американского влияния противоречит интересам России, особенно когда речь идет о странах бывшего СССР. Обуздание этого влияния стало самостоятельной и самоценной задачей - хотя сближение с Ираном, еще одной крупной нефтедобывающей державой, в потенциале приведет и к усилению позиций России, особенно в Азии.
Россия не только блокирует попытки пригрозить Ирану санкциями, но и намеревается продать ему современные зенитные ракетные комплексы, которые помогут Тегерану защититься от любого нападения с воздуха. Кроме того, Москва укрепляет стратегическое партнерство с Пекином - в отличие от периода Холодной войны, когда Вашингтону удавалось искусно играть на разногласиях между двумя странами. Взаимодействие между ними в энергетике и в сфере безопасности вышло на новый уровень, а в июне, судя по всему, Шанхайская организация сотрудничества - международный форум по вопросам безопасности, созданный Россией и Китаем для укрепления собственного влияния на небольшие государства Центральной Азии и вытеснения США из региона - примет Иран в свой состав в качестве полноправного члена.
Однако контраст между ельцинской и путинской эпохой связан не только с различиями в мировоззрении двух российских лидеров. С тех пор, как Ельцин покинул свой пост, цены на нефть выросли на 400%; соответственно расширились и возможности, открывающиеся перед Россией на международной арене. Ельцину пришлось руководить страной, утратившей статус великой державы и скатившейся в нищету, зависевшей от кредитов МВФ; Путин же возглавляет бурно развивающееся нефтяное государство, только в прошлом году заработавшее 113 миллиардов долларов на нефтяном экспорте (и еще 30 миллиардов на экспорте газа). Потому-то повышение спроса на нефть, вызванное ростом мировой экономики, вряд ли может радовать российских демократов, прозападных политиков в странах бывшего СССР и администрацию Буша, стремящуюся заручиться поддержкой Москвы в иранском вопросе.
