Долгое время европейские политики поддерживали у Владимира Путина убежденность в том, что с главными государствами ЕС можно вести политику благородных деклараций и грязных махинаций одновременно. Однако сегодня оказалось, что это не так просто.
В тексте М. Войцеховского 'Российские иллюзии братьев Качиньских, Gazeta Wyborcza от 21 мая) сквозит тревога за то, что ужесточение курса польской политики в отношении России может быть, не дай Бог, воспринято общественным мнением как успех президента и премьера. Да, 'политика Квасьневского в отношении России - особенно, в последние годы правления - была ненамного эффективнее политики Качиньских, - читаем мы, - но, по крайней мере, западные партнеры не подозревали нас в провоцировании России'. По мнению комментатора 'Газеты', мы выполняем роль 'мальчика для битья', 'помогаем России расширять антизападный фронт', а Анна Фотыга, отказавшись ехать в Москву, 'попала в ловушку'.
Поражение политики компромисса
Есть, однако, и другое восприятие нашей политики. Сложно сказать, как Александр Квасьневский повел бы себя сегодня. Но нам хорошо известно, как он себя вел, находясь у власти. Он действовал в соответствии с логикой политики умиротворения России, которую вели Герхард Шредер, Сильвио Берлускони и Жак Ширак.
Только что эта политика потерпела громкое поражение не только в Польше, но и в Европе. Более десяти лет европейские лидеры финансировали 'путь России к демократии', а ЕС в рамках программы TACIS передал ей 2,6 млрд. евро на институциональные реформы. Один из ее компонентов касался вопросов свободы и юстиции, предусматривая, в частности, реформу судебной системы. Еще одной важной главой этих отношений был Договор о партнерстве и сотрудничестве (Partnership and Cooperation Agrement, PCA) между Россией и ЕС, вступивший в действие 1 декабря 1997 г. Здесь тоже подчеркивались вопросы демократизации и гражданских прав.
Эти благородные декларации не помешали российским властям установить контроль над всеми основными телеканалами и радиостанциями и внедрить практику самоцензуры в печатных СМИ. Были ограничены права граждан на публичный протест, усилился политический надзор над судебной системой и неправительственными организациями. Кроме того, были проведены выгодные для Кремля изменения в порядок избрания депутатов Думы. О стандартах правового государства красноречиво свидетельствует дело Ходорковского, которому сегодня предъявляются новые искусственные обвинения, чтобы он не мог выйти из лагеря до выборов.
Действия России, обещавшей играть в регионе стабилизирующую роль, привели к результатам, противоположным задуманным. Ее политическое усиление не завершило войну в Чечне, придало затяжной характер конфликтам в Южной Осетии и Приднестровье, привело к тому, что Россия сочла себя вправе вмешиваться во внутренние дела Грузии, Молдавии и Украины, а также приостановить доработку договоров о границе с Эстонией и Латвией.
В ходе опросов, проведенных Центром ЕС-Россия, целых 83 процента респондентов - политиков, экспертов, представителей неправительственных организаций - признали, что Россия менее демократична, чем 5-10 лет назад, а 86 процентов отметили, что данный вопрос должен быть предметом интереса граждан государств-членов ЕС. Почти половина опрошенных признала, что помощь ЕС России не привела к существенным реформам, а 92 процента считают, что это должно стать приоритетом в оказании помощи в будущем. По мнению 81 процента опрошенных, ЕС должен в будущем иметь большее влияние на реализацию PCA или заменить этот договор, чтобы лучше отвечать на вызовы в области демократии и гражданских свобод, независимости судов и верховенства закона в России.
Таков баланс политики, опирающейся на 'склонность к компромиссам, эластичность и дипломатический талант', - признаем, что это политика не только Александра Квасьневского, но и целой плеяды европейских лидеров.
Но и новая польская политика в отношении России, за которую выступают братья Качиньские, реализуется не в одиночку. Она реализуется, главным образом, на пространстве Европейского Союза, а не двусторонних отношений. Поэтому, приступив к двусторонним переговорам до окончания переговоров между ЕС и Россией Польша дала бы, по крайней мере, два ложных сигнала. Мы бы сказали как ЕС, так и России, что не верим в эффективность механизмов Евросоюза и поэтому ведем параллельные переговоры. Формирующаяся общая позиция ЕС и аргумент солидарности подверглись бы радикальному ослаблению, а единственным победителем оказался бы Путин, который получил бы реальную возможность втянуть нас в западню билатерализма.
Переломное польское вето
Сегодня не Польша, а путинская Россия пребывает в ловушке антизападного популизма и великодержавного чванства. Проблема в том, что в великодержавность России не верит никто, кроме эмоционально раззадоренной и бедной российской толпы. Партия Путина с легкостью побеждает на выборах, но политику в отношении Европы, остающейся единственным потенциальным партнером России, ей вести будет непросто. Именно из Европы идут крупнейшие прямые инвестиции, являющиеся условием модернизации российской экономики. Именно Европа платит большие деньги за газ, которых не заплатят китайцы, покупающие его в три раза дешевле, чем мы. Именно Европа - важнейший торговый партнер России, в то время, как Россия для Европы - партнер номер 3. Этих деталей не замечает толпа, нацепившая на себя красноармейские ленточки. Но должны заметить российские элиты, чьи жизненные и деловые интересы - в Европе.
В России отношениям с ЕС придается все большее значение. В официальной доктрине внешней политики России, принятой в 2000 г., мы читаем о 'ключевом значении отношений с ЕС'. Это подтверждает и принятие особой доктрины в отношении ЕС в виде 'Стратегии развития отношений Российской Федерации с Европейским Союзом на среднесрочную перспективу (2000-2010 годы)'.
Путин поставил ловушку самому себе, поскольку он выстроил антизападный фронт, не учтя того, что расширение ЕС - это реальное передвижение геополитической границы на Восток. Долгое время европейские политики поддерживали у Владимира Путина убежденность в том, что с главными государствами ЕС можно вести политику благородных деклараций и грязных махинаций одновременно.
Однако сегодня оказалось, что это не так просто. В настоящее время лидеры ЕС ограничены в своих действиях не только странами Центральной Европы, но также собственным общественным мнением, которое не выносит политических убийств и удушения демократии. Смена власти в главных европейских столицах лишь подчеркивает эту перемену. Сегодня Путин осознает, что стратегические отношения с ЕС возможны, но за них нужно заплатить куда большую цену.
В исторической перспективе будет очевидно, что переломным моментом и катализатором этих перемен было польское вето на начало переговоров о новом договоре между Россией и ЕС. Я не вижу в этом никаких 'эмоциональных реакций', которые якобы призваны 'заангажировать весь наш дипломатически-политический потенциал'.
Польская политика в отношении России реализуется сегодня рациональными, главным образом, международными средствами. Она очень умело воспользовалась моментом перелома и конъюнктурой, созданной в результате ошибок легкомысленной российской политики в отношении региона и всего Евросоюза. Мы сыграли не главную роль, но наш потенциал был задействован на той стороне этого спора, за которой не только правота, но и, как все на это указывает, победа.
Конрад Шиманьский - депутат Европейского парламента от партии 'Право и справедливость' (Нижнесилезское воеводство), член Комиссии Европарламента по международным делам, главный редактор журнала Miedzynarodowy Przeglad Polityczny ('Международное политическое обозрение'). www.konradszymanski.pl
